Тогда он наудачу выхватил одну из маленьких жаб и посадил ее в желтую повозочку из репы; и чуть только посадил, как жабочка превратилась в девицу-красавицу, повозочка - в коляску, а шестерик мышей - в шестерик лошадей. Простак-королевич поцеловал девицу, ударил по лошадям и привез невесту к королю-отцу.
За ним пришли и его братья; те красавиц искать и не потрудились, а просто прихватили первых встречных баб и привели их во дворец.
Как увидел их король, так и решил; "Младший сын должен мне наследовать!"
Но двое старших тотчас завопили: "Можем ли мы допустить, чтобы простак стал королем!" - и потребовали, чтобы тому было оказано предпочтение, чья жена лучше прыгнет через кольцо, повешенное среди залы.
Они про себя думали, что их-то бабы легко это выполнят, потому что они сильны, а эта слабосильная девицакрасавица, наверно, убьется, как прыгнет.
Король и на эту просьбу согласился.
Тогда две бабы прыгнули через кольцо, но так тяжело и неловко, что попадали наземь и поперешибали себе свои грубые руки и ноги. Вслед за ними девица-красавица прыгнула легко и ловко, как серна, и никто уже не стал ей перечить.
Так благодаря ей младший королевич получил венец королевский и правил страною долгие-долгие годы мудро и справедливо.
Золотой гусь
Жил да был на свете человек, у которого было три сына, и самый младший из них звался Дурнем, и все его презирали и осмеивали и при каждом удобном случае обижали.
Случилось однажды, что старший должен был идти в лес дрова рубить, и мать дала ему про запас добрый пирог и бутылку вина, чтобы он не голодал и жажды не знал.
Когда он пришел в лес, повстречался ему старый седенький человечек, пожелал ему доброго утра и сказал: "Я голоден, и жажда меня мучит - дай мне отведать кусочек твоего пирога и выпить глоток твоего вина".
Умный сын отвечал: "Коли я дам тебе отведать своего пирога да отхлебнуть своего вина, так мне и самому ничего не останется. Проваливай!" и, не обращая на человечка внимания, пошел себе далее.
Когда же он стал обтесывать одно дерево, то вскоре ударил как-то топором мимо да попал по своей же руке так неловко, что должен был уйти домой и перевязать свою руку. Так отплатил ему маленький седенький человечек за его скупость.
Затем пошел второй сын в лес, и мать точно так же, как старшему, дала и этому про запас пирог и бутылку вина. И ему тоже повстречался старенький, седенький человечек и стал у него просить кусочек пирога и глоток вина.
Но и второй сын отвечал ему весьма разумно: "То, что я тебе отдам, у меня убудет, проваливай!" - и, не оглядываясь на человечка, пошел своей дорогой.
И он был также за это наказан: едва успел он сделать удар-другой по дереву, как рубанул себе по ноге, да так, что его должны были снести домой на руках.
Тогда сказал Дурень: "Батюшка, дозволь мне разочек в лес сходить, дров порубить". - "Что ты в этом смыслишь?
Вот братья твои и поумнее тебя, да какого себе ущерба наделали! Не ходи!"
Дурень однако же просил да просил до тех пор, пока отец не сказал: "Да ну, ступай! Авось тебя твоя беда умуразуму научит!" А мать про запас только и дала ему, что лепешку, на воде в золе выпеченную, да бутылку прокисшего пива.
Пришел он в лес, и ему тоже повстречался старенький, седенький человечек и сказал: "Мне и есть и пить хочется, дай мне кусочек твоей лепешки и глоточек твоего питья".
Дурень и ответил ему: "Да у меня только и есть, что лепешка, на воде замешанная, а в бутылке прокисшее пиво; коли это тебе любо, так сядем да поедим вместе".
Вот и уселись они, и каково же было удивление Дурня, когда он полез за пазуху за своею лепешкою, а вынул отличный пирог, откупорил бутылку, а в бутылке вместо прокисшего пива оказалось доброе винцо!
Попили они, поели, и сказал человечек Дурню: "Сердце у тебя доброе, и ты со мною охотно поделился всем, что у тебя было; за то и я хочу тебя наделить счастьем. Вот стоит старое дерево; сруби его и в корневище найдешь подарок".
Затем человечек распрощался с Дурнем.
Пошел Дурень к дереву, подрубил его и, когда оно упало, увидел в корневище дерева золотого гуся. Поднял он гуся, захватил с собою и зашел по пути в гостиницу, где думал переночевать.
У хозяина той гостиницы было три дочери; как увидели они золотого гуся, так и захотелось им посмотреть поближе, что это за диковинная птица, и добыть себе хоть одно из ее золотых перышек.
Старшая подумала: "Уж я улучу такую минутку, когда мне можно будет выхватить у него перышко", - и при первом случае, когда Дурень куда-то отлучился, она и ухватила гуся за крыло...
Но увы! И пальцы, и вся рука девушки так и пристали к крылу, словно припаянные!
Вскоре после того подошла и другая; она тоже только о том и думала, как бы ей добыть себе золотое перышко, но едва только она коснулась своей сестры, как приклеилась к ней, так что и оторваться не могла.
Наконец подошла и третья с тем же намерением; и хоть сестры кричали ей, чтобы она не подходила и не прикасалась, но она их не послушалась.
Она подумала, что коли они там при гусе, так отчего же и ей там тоже не быть?
И подбежала, и чуть только коснулась своих сестер, как и прилипла к ним.
Так должны были они всю ночь провести с гусем. На другое утро Дурень подхватил гуся под мышку и пошел своею дорогою, нимало не тревожась о том, что вслед за гусем волоклись и три девушки, которые к гусю приклеились.
Среди поля на дороге повстречался им пастор, и когда увидел это странное шествие, то сказал: "Да постыдитесь же, дрянные девчонки! Как вам не совестно бежать следом за этим молодым парнем? Разве так-то водится?"
При этом он схватил младшую за руку и хотел отдернуть; но едва он коснулся ее, как и прилип к ее руке, и сам был вынужден бежать за тремя девушками.
Немного спустя повстречался им причетник и не без удивления увидел господина пастора, который плелся следом за девушками. Он тотчас крикнул: "Э, господин пастор, куда это вы так поспешно изволите шествовать? Не забудьте, что нам с вами еще придется крестить сегодня", - и он тоже подбежал к пастору, и ухватил было его за рукав, но так и прилип к рукаву...
