После того, как мы поприветствовали друг друга едва заметными кивками давних знакомых людей, я сказал:

– Павла Андреевича пока нет.

– Скоро придет? – уже почти без акцента спросила она.

– Да, обещал через полчаса.

Скинув с плеча сумочку и взяв ее в руки за тонкие лямки, она стала рядом со мной. Смущенно улыбнулась и изящным движением тонких пальцев задвинула за ухо прядь непослушных кучерявых волос. Однако та сразу же, как распрямившаяся пружина, выпала обратно.

Она всегда так застенчиво улыбалась и всегда одинаково заправляла волосы за ухо, а те всегда так же быстро и раскидисто ниспадали обратно. Единственное, что изменилось в ней за все время нашего знакомства – долгого и поверхностного одновременно – знание русского языка, которым она овладела почти в совершенстве. «Все остальное было совершенно изначально», – пошутил я недавно во время нашей последней встречи в кругу общих знакомых, чем в очередной раз вызвал у нее ту же самую застенчивую улыбку.

Ее звали Ага́та Гарси́я Ло́пез. Она была миниатюрной мулаткой, дочерью аргентинского иммигранта, который преподавал испанский язык в нашем институте. Училась на экономическом факультете, но имела много друзей и на нашем – журналистском. Возможно, именно поэтому работала сейчас в латиноамериканской редакции международной радиостанции, где вела собственную программу о России на своем родном испанском языке.

– Как твои дела, Андрей? – тихо спросила она.

– Оформляю академический отпуск, – ответил я, усаживаясь на одну из выставленных из соседней аудитории парт. – Вот, покидаю вас. Возвращаюсь на малую родину. А ты как?

– А я кандидатские минимумы сдаю. Пришла тему утвердить, – она произнесла хитроумно закрученное название своей диссертации: что-то про влияние экологии на экономику, или наоборот. – А почему покидаешь нас?

– Как и Наполеону, не покорилась мне Москва, – рассмеялся я.

Она не поняла шутки.

– Жаль. Мне казалось, у тебя здесь хорошая работа и много друзей.

– Это не главное. Дипломатом, видимо, мне уже точно не стать. Значит, посмотрю на дальние страны с борта корабля…

Вкратце рассказал ей о наболевшем и запланированном.

– Понимаю, – пожала она пухленькими губками. – Может, ты и прав. Без живой практики никакой язык, по-моему, выучить нельзя. Я тоже сколько ни билась в институте со своим итальянским, не смогла заговорить на нем, пока не побывала на практике на Сицилии. Возможно, если бы у тебя был преподаватель-араб, твоя учеба пошла успешнее.

– Возможно, – согласился я. – Только вот где найти преподавателя-араба в Москве?

– Ох, да кого угодно можно найти в Москве! – улыбнулась Агата. – У моего отца нет отбоя от частных учеников. Ведь все хотят заниматься с носителем языка. А спрос всегда рождает предложение.

– И как же ученики твоего отца обычно находят его? – поинтересовался я.

– Есть масса специализированных сайтов, – она перечислила некоторые из них.

Я задумчиво посмотрел в конец коридора поверх ее кудрявой головы. Оттуда журавлиными шагами уже приближалась к нам долговязая фигура Павла Андреевича.

– Заходите по одному, – пробасил он, отпирая дверь своего кабинета.

Агата отступила на шаг назад, освобождая путь мне как первому в очереди. Я жестом пропустил ее вперед и ушел в институтскую библиотеку, где имелись компьютеры с выходом в Интернет. А потом еще надо было успеть на Казанский вокзал – сдать билеты домой.

✵ ✵ ✵

Я взял Оксану за руку и улыбнулся:

– Это было сто лет назад. Я уже давно передумал и никуда не уехал.

– Ну слава богу! Хотя бы от участи жены капитана дальнего плавания я избавлена.

– Но от участи моей судьбы – пока нет!

Прежде, чем я понял, что немного переборщил с пафосом, она громко рассмеялась.

– Боже мой! Что ты опять несешь, Зорин? – в моменты сильного эмоционального возбуждения она всегда называла меня по фамилии.

Оксана отняла у меня свою руку и кокетливо сдвинула ею в сторону спавшую на глаза русую челку.

– Так, давай-ка быстро объясни мне, что происходит вообще? Черт знает сколько времени от тебя ни слуху ни духу. Потом – бац! – нарисовался. Сразу давай встречаться!.. Моя судьба!.. Где ты раньше был?

– Всегда думал о тебе, но не подавал вида. Не хотел мешать, – ответил я как можно проще. – После нашего разрыва я продолжал интересоваться тобой и всегда верил, что мы опять будем вместе. Поэтому как только ты рассталась с этим твоим, я сразу…

– С этим моим, – передразнила она, – даже имени которого ты не знаешь, мы расстались больше года назад. Ты был бы в курсе, если действительно интересовался. Послушай, давай начистоту. Чего ты от меня на самом деле хочешь?

– Ровным счетом лишь то, о чем сказал – ни больше, ни меньше. Восстановить наши отношения и остаться вместе навсегда.

Она внимательно выслушала и недоверчиво покачала головой. Медленно вытянула из подставки на столе рекламный флайер и уставилась в него отрешенным взглядом. Льдистый блеск затвердел в ее сузившихся глазах.

– Предположим, я соглашусь, – словно рассуждая сама с собой, неторопливо заговорила она. – Что дальше?

– Ничего, – удовлетворенно выдохнул я. – Давай сходим куда-нибудь? Куда бы ты хотела?

– Без разницы, – равнодушно сказала она. – Вот вроде фильм хороший.

Она положила флайер передо мной и полезла в сумочку за кошельком, чтобы оплатить свою часть счета. Однако, подержав его в руке несколько секунд, бросила обратно.

– Наверное, ты заплатишь? Раз мы с тобой теперь опять…

✵ ✵ ✵

Выйдя из метро, я позвонил ей.

– Оксана, привет. Билеты купил. Надеюсь, на этот раз точно ничего не сорвётся…

– Слушай, Андрюш. А можно, ты завтра как-нибудь без меня сходишь? Что-то не хочу я никакого кино.

– Все нормально? – поинтересовался я. – Мы уже столько раз откладывали.

– Да, все хорошо. Но просто я бы не пошла, если можно.

– Ладно, давай я сейчас приду и поговорим. Ты уже дома?

– Дома, – помявшись, выдавила она. – Но… у себя дома. Решила пока переехать обратно.

– Пока что?

– Слушай, не пытай меня, пожалуйста. Давай немного отдохнем друг от друга?

– Оксан, я вовсе не устал от тебя за эти две недели. Что происходит?

– Ну, я устала. Мне нужно побыть одной и привести мысли в порядок.

– Ладно, пока.

Это все начинало сильно напоминать ситуацию четырехлетней давности. Те же труднообъяснимые поступки, те же нелогичные объяснения. Даже интонации те же. Похоже, она совсем не изменилась с тех пор. Да и я, надо полагать, вряд ли. Стоит ли продолжать испытывать судьбу, зная заранее, чем это закончится? И однажды уже закончилось.

Придя домой, я бросил пост в соцсетях, что есть два билета в кино, которые готов отдать любому, кто приедет забрать их у меня из Бутово.

Снова позвонил Оксане.

– Послушай, хочу извиниться, что затеял эту историю с восстановлением отношений…

– Не переживай, все нормально. Это вопрос времени…

– Боюсь, его у нас с тобой осталось не так много, Оксан.

– Ты о чем?

Ситуация, конечно же, требовала предельной ясности, но я по-прежнему не был готов ее внести. Может, потому что сам до конца не верил, что мечта о дипломатической службе, наконец, начала осуществляться, и боялся спугнуть робко нависшую надо мной тень фортуны. А может – поймал вдруг себя на мысли – просто потому, что на самом деле никогда не доверял Оксане.

– В общем, давай закончим сейчас все, как начали. Вновь останемся просто друзьями. Еще раз извини, что дернул тебя.

– Да ничего страшно. Как скажешь. Пока, – хмыкнула она в трубку и отключилась.

Из ноутбука донесся звуковой сигнал нового входящего сообщения.

Агата: Привет, Андрей. Я бы взяла у тебя один билет, если ты его еще никому не отдал.

Я: Можно оба.

Агата: Второй мне не нужен.

Я: Одна пойдёшь?

Агата: Да, мне говорили, что это очень хороший фильм. Давно хотела его посмотреть.