Бакуго тихо приподнялся на гамаке и свесил ноги с него, осторожно опустив ступни на пол. Раздался короткий скрип, но тут же прекратился, потому что юноша резко поднял свои ноги и огляделся, надеясь, что никто этого не услышал. Он глубоко выдохнул: все пираты спали, как убитые. Никто даже и глазом не моргнул, когда половица как-то подозрительно скрипнула. Хотя… Многие пираты выходят ненадолго из своей каюты, так что никто и не обращает уже внимания, стараясь поспать как можно дольше перед еще одним трудным днем.

Будь, что будет - плевать! Парень встал на пол и глянул на дверь. Пора на выход.

Снова спонтанные решения, снова импровизация - это все так раздражает, но заставляет двигать вопреки всем убеждениям. Кацуки решит, что будет делать дальше уже на месте назначения, сейчас главная задача - беспрепятственно добраться до этого места назначения. Перспектива запнуться по дороге и потерять в темноте парочку зубов маленького канонира не устраивала. Но отступать уже нет смысла: тогда он никогда не узнает правды.

Дверь противно проскрипела, стоило Бакуго ее приоткрыть. От этого звука челюсть сжалась, а глаза невольно зажмурились. Но, как и ожидалось, никто не проснулся. Кацуки облегченно вздохнул и выскочил наружу. Послышался тихий хлопок: за спиной тихо закрылась дверь. Кто-то что-то проворчал во сне, и Кацуки, округлив глаза поспешил уйти подальше. Весь длинный коридор трюма был окутан тьмой, которая пожирала и его, и его каюты, да и вообще весь Фаллэн Энджел. Она не давала что-нибудь разглядеть. Несмотря на то, что повязка давно снята, а глаза должны были привыкнуть к темноте, ничего не помогало - в этот раз пришлось идти наобум.

Тихо шагая по полу, он оглядывался и прислушивался: нет поблизости вставшего пирата, что шатается по трюму в поисках выпивки. Было бы весьма не кстати встретиться с кем-нибудь: вопросов будет тогда не избежать. А сейчас лучше бы бесшумно добрать до туда, куда не должна заходить чужая нога, и знать об этом не надо.

С каждым шагом он все ближе приближался к люку, из щелей которого в трюм проникали лучики. Стоил лишь протянуть руку и приподнять его - в глаза ударил тусклый лунный свет. Пыхтя, Кацуки выбрался на пустую палубу. Лишь за штурвалом стоял какой-то пират, но тот даже и ухом не повел: темно, да и к тому же маленький канонир сразу же скрылся за тенью полуюта, заткнув рот рукой. Стараясь почти не дышать, он приблизился к двери, что вела прямо в каюту капитана, в ту запретную обитель, в которую категорически не разрешалось входить.

Но Бакуго реши, что в этот раз можно и нарушить правила.

Дверь тихо приотворилась, и парень проскользнул внутрь. Несколько раз поморгав глазами, он так и остановился в проеме, даже не зная, что и делать теперь. В каюте одиноко горела одна свеча, освещая лишь часть помещения. Ее тусклый огонек изредка трепетал, стоило малейшему ветру коснуться его, но тут же возвращался в привычное положение и продолжал мерцать, стараясь изо всех сил осветить хоть что-нибудь. Здесь было довольно непривычно: вся комнатушка будто была потрепана. Время никого не щадит. На стенах, в некоторых ее местах отчетливо была видна плесень, что сразу же вызвало отвращение. Почему Киришима не убрал это? Это же вроде как опасно!

Каюта будто пустовала: в ней чего-то не доставало, чего-то такого, что бы дало точно сказать о том, что это каюта капитана, а не какая-нибудь тюремная комната. Не так себе маленький канонир это все представлял… Лишь тумбочка, койка, какой-то мусор и все. Больше ничего не было, сколько бы Бакуго не смотрел.

- Зачем ты сюда зашел? - прошипел кто-то откуда-то из угла и только сейчас Кацуки заметил хозяина комнаты, сидящего на койке.

Полностью разглядеть его было практически невозможно да и может быть даже ненужным сейчас, но все же пару деталей урвать Бакуго смог: это руки Киришимы и его глаза. Мужчина что-то крепко сжимал в своем кулаке, но что именно - увидеть не удалось. А вот глаза… Даже при свете одной лишь свечки были прекрасно видны эти большие, алые, словно в них кровь свернулась и застыла, глаза. Они, прищурившись, злобно смотрели на маленького канонира. Отрешенность и враждебность - вот что сейчас в них плескалось, все остальное будто умерло и загнило.

- Ты же не глупый, - наклонил голову Красная Акула и пристально глядел на Кацуки, который застыл и боялся пошевелиться. - Так зачем же ты пришел сюда, зная, что здесь не рады никому?

- Я… - начал было оправдываться маленький канонир, но захлопнул рот, увидев, как Киришима качает головой и сильно жмурится, будто даже просто голос Бакуго режет ему слух.

- Закрой рот! - крикнул он. - Не желаю твои оправдания слушать! Ты прекрасно знал, что входить сюда запрещено, но зашел… А теперь выметайся отсюда.

Но Кацуки даже с места не сдвинулся. Вместо этого он попытался подойти ближе, но под ногами что-то зашуршало, и он опустил взгляд. По всему полу были раскиданы какие-то бумажки: они были везде, тут и там, края их были рваными, словно их вырвали откуда-то. Маленький канонир наклонился и подобрал одну, успев заметить пару фраз. “Я не хотел”. “Простите меня”. “Скоро придет Смерть и за нами”.

- Что в моих словах ты не понял? - прорычал Киришима и встал с места. - Выметайся. Отсюда.

Бакуго открыл рот, но слова даже не думали идти. Он не знал, что сказать и что сделать: его желание зайти сюда сыграло сейчас очень злую шутку. Он не имел представления, как поступить, а ведь время не ждет - Красная Акула уже медленным шагом направляется прямо к нему. Приплыли…

- Что же ты молчишь? Черную метку проглотил? Ну же. Давай, - Киришима выглядел пугающе, он раскинул руки в стороны и, зловеще улыбаясь, пристально смотрел на него, прожигая своим взглядом. - Сделай же что-нибудь. Как пугливый кролик, ей богу.

- Я хотел поговорить с тобой, - промямлил Бакуго и хотел было подойти ближе, но осек себя. Нет, лучше не стоит сейчас приближаться. Сначала стоило разговорить его.

Киришима внимательно осмотрел Кацуки с ног до головы будто проверяя, чокнулся тот или нет.

- О чем же ты хочешь поговорить со мной, щенок? - Красная Акула холодно смотрел на него, от этого взгляда хотелось уйти, убежать, но Бакуго старался не поддавать виду, а продолжал стоять на своем.

- Вся команда ждет твоего появления. Почему же ты так внезапно заперся здесь? - Кацуки еще раз обвел взглядом каюту, и Киришима повторил за ним.

Пару секунд капитан просто молчал, пристально разглядывая Бакуго. Последний же старался не поддаваться эмоциям и уверенно смотрел в ответ, хотя на самом деле не знал, куда себя деть. Из-за этого изучающего взгляда становилось не по себе, а по шее и спине пробегали толпы мурашек. Так неприятно. Как у мужчины получалось смотреть так, словно он может испепелить человека, лишь глянув на него? Надо признать, Киришима с этим прекрасно справлялся, ведь как иначе объяснить то, как Кацуки сейчас хотелось съежиться или слиться со стеной?

- Что тебе даст мой ответ? - задал ответный вопрос Красная Акула, медленно склоняясь ниже. Теперь их лбы почти соприкасались друг с другом. Теперь эти кровавые глаза так близко, что по шее вновь пробегает табун мурашек, обдавая холодным потом.

В них Бакуго видел свое отражение: такие же алые глаза, смотрящие в ответ и стойко выдерживающие такой пристальный взгляд капитана; растопыренные в разные стороны, словно иглы у ежа, белобрысые волосы; тонкая ниточка губ и висящая на шее повязка, что давно стала верной спутницей левого глаза. Так непривычно было видеть это в чужих зрачках…

Зрачках? Кацуки наконец опомнился, осознав, что так и не ответил на вопрос, а Киришима-то ждет. В тишине каюты так отчетливо слышалось его тяжелое дыхание, а полумрак наводил больше ужаса, чем успокаивал. Сейчас силуэт капитана был пугающим, огромным, он нависал сверху и испытывающе смотрел на маленького канонира. Напряженная атмосфера даже и не думала разряжаться. Надо что-то предпринять: если так будет продолжаться, то Кацуки сойдет с ума лишь из-за этого молчания.