Такие размышления посещали Бакуго две недели, пока пираты плыли на новом корабле до Мадагаскара. Команда заметно осунулась, запасов не хватало. Шигараки, а он же судовой врач, смог подлечить раны других, чтобы не началось заражение, а еще хуже болезни, которые бы точно убили бы выживших.
Каминари почти не говорил, постоянно молчал, хотя раньше часто можно было услышать его голос. Сейчас же он просто отводил глаза и не хотел никого видеть, все время протягивая руку к груди, к своей броши и еще к одной, брошке Тсую. Он забрал ее, а точнее капитан, вернувшись с Блэк Черри, протянул ее парню. Чтобы хоть какая-то память осталась от мертвой девушки, наверно, думал Красная Акула. Хоть какая-то… Все лишь брошь в виде лягушки из цветастых болотных камушков, которые переливались в лучах солнца разными оттенками. Эта брошь теперь красовалась на его груди, рядом с его черной молнией. Денки постоянно притрагивался к ней, глубоко вздыхал и болезненно жмурил глаза, вспоминая о чем-то. О чем-то таком, что связано с Асуи.
Но выдыхал и продолжал монотонно выполнять свою работу: ставил паруса да такелаж проверял. Сейчас часто с ним рядом можно было увидеть Джиро: чаще всего она молчала, просто наблюдая за работой мастера парусов, но бывает выдавала лишь короткие фразы или что-нибудь спрашивала, пытаясь разговорить мужчину. Тот отвечал, не сразу, не охотно, но все же отвечал, и штурман хмыкала, стоя рядом с ним. Она старалась не оставлять надолго того, чтобы у него был хоть какой-то человек рядом.
Ему больно, Кьёка это прекрасно понимала. А тут теперь он еще один на один со своими обязанностями: раньше они вместе с Тсуей работали, вместе распределяли помощников и паруса вешали, а с недавних пор мужчине приходится делать это все самому. Сил не хватает на все, Денки еле-еле справлялся, но молчал. Ведь все молчат, все работают, всем плохо, не ему одному. И Джиро все же старалась ему помогать, чтобы хоть как-то облегчить его ношу. Помогало ли это самому мастеру парусов или нет - Каминари не скажет, ведь он и так благодарен штурману за то, что она всегда рядом.
Эри тоже старалась быть рядом с Денки. Она ото всех шарахалась, никому не отвечала и постоянно держалась в стороне. Пара пиратов пытались заговорить с ней, но ничего не выходило, и они просто уходили, так и не добившись ответа. А отвечала она, как ни странно, лишь Каминари, и то, когда тот лишь что-то спрашивал и просил что-нибудь сделать. Они оба - братья по несчастью (брат и сестра, если быть точнее). И оба были очень замучены одной мыслью, что так и крутится в их головах:
Это моя вина.
Нет, эта была не их вина, не вина самой Асуи. Просто… Судьба распорядилась так, чтобы именно в тот день мастер парусов погибнет, спасая маленькую девчушку. Чтобы именно мачта прибила ее к палубе, а пуля, застрявшая в ее голове, убили ее. Бред сивой кобылы, но именно так думали пираты, часто вспоминая этот случай. Жаль, что Каминари с Эри думали по-другому. Они уже убедили себя в том, что именно из-за них погибла Тсую: Денки не смог ее спасти, а девчушка стала виновницей ее смерти.
И таких людей было много: каждый из пиратов хранил в себе свои тайны, о которых он не хотел говорить, но они, словно собаки, грызли изнутри, не давая даже и минуты отдохнуть, перевести дух.
За те две недели, что они провели на новом корабле, ничего не происходило. Лишь почти гробовая тишина, нарушаемая лишь цоканьем ботинок и командами боцмана, которая продолжала драть глотку, заставляя других работать.
Работать… Работать. Работать! Сейчас не время сдаваться или умирать! Они смогут выжить эти чертовы две недели, и не такое ведь пираты переживали!
***
Волны вновь шумно плескались где-то внизу, с корабля было видно их. А еще виднее их было видно с рейда одного порта под названием Фахотана* в бухте Сент-Мари. Пристанище пиратов было намного, гораздо меньше, чем Порт-Ройал. Небольшие домишки сливались в какое-то разноцветное пятно, от яркости которого дурно становилось. Даже отсюда можно было увидеть торговцев, которые в своих лавочках продавали многочисленные сочные фрукты, плоды которых так и кричали, чтобы их купили.
Именно таким предстал порт пиратам утром: освещенный рассветным солнцем, встречающий разбойников заводной музыкой. Он излучал какую-то свою, задорную атмосферу, словно команда попала в какой-то другой мир. Целый день, проведенный здесь, пошел на пользу. Жители этой маленькой “страны” встретили чужаков с распростертыми объятиями. Как узнал Бакуго, этот порт был предназначен лишь пиратам и тем, кто тесно связан с их жизнью. Недалеко проходили некоторые торговые пути, здесь можно было скрыться от погони и прикупить запасов или же растратить награбленное - именно это сподвигло к созданию этого порта. Фахотана был довольно маленький, но в этом и есть его прелесть: многие здесь знали друг друга, дружеская атмосфера царила в этих лавочках, что так не хватало новоприбывшей команде.
Целый день, как и тогда, в Порт-Ройале, пираты ходили по лавочкам и домишкам, покупали припасы и ядра с порохом на деньги, что у них остались. Сыграло на руку то, что один торговец знал бедную команду и даром отдал целый ящик со свечами и бочку каких-то фруктов, которых Бакуго не знал. Мина же, с которой ходил маленький канонир (Белл и Юки решили сходить вдвоем, отдав своего помощника на попечительство боцмана), таща ящик на плечах, рассказала о том, что когда-то они помогли этому торговцу, просто так отдав часть награбленного. Оказалось, что за все то время, пока Блэк Черри рассекал океанские просторы, не заплывая в этот порт, этот мужчина смог очень даже хорошо подняться, и его лавочка теперь очень ценилась в Фахотане. Торговец не мерзавец, про свой долг он помнил и решил расплатиться с пиратами. Ашидо слегка улыбалась, впервые за две недели пути.
Новый корабль пришлось чинить. Хатсуме Мей, а по совместительству плотник, смогла где-то накупить досок и инструментов, сразу же приступая к работе. Ее помощники тоже не отставали: днем и ночью, пока корабль стоял на рейде, они работали, чиня и совершенствуя судно. На нем было не так много “увечий”. Все-таки мачта не падала на него, лишь дыры от ядер, да царапины на палубе. Они успешно справлялись, неделя - и корабль будет, как новый.
Все что-то делали, все трудились. Почти все.
Как ни странно, капитана не было видно. Ни день, ни два, все его нет - будто след простыл. Кацуки было решил, что Красная Акула тоже ходил по лавочкам, скупая с полок все, но не тут-то было. На третьи сутки подходили к концу, а Мина с Бакуго уже еле ноги волочили, на своих плечах таща еще ящики с продовольствием, боцман сказала:
- Могу я тебя кое о чем попросить?
- О чем же? - пропыхтел Кацуки, скидывая припасы в один из углов трюма. Потом разберется, сейчас лучше больше нанести. Мина повторила за ним и отряхнула руки о свою штанину.
- Можешь сходить проведать Киришиму?
Бакуго повернулся к ней и застыл, пытаясь разглядеть ее лицо. В трюме темно, хоть глаз выколи, лишь редкие лучи света пробирались сквозь щели палубы, но их было недостаточно, чтобы разглядеть, смеется ли над ним боцман или говорит всерьез.
- Что? - переспросил парень.
- Можешь сходить проведать Киришиму? - более громко сказала Ашидо и вроде повернулась спиной, так как голос стал тише и будто улетал в совсем другую сторону, от Бакуго. - Знаешь… Я понимаю, что тебе тоже сейчас не очень легко, но пойми… Красная Акула - капитан, он потерял своего старпома. Ты не знаешь, но Серо был для него почти что братом.
- И зачем ты мне сейчас говоришь об этом? - прорычал Кацуки, перебивая ее. Его бесили разговоры о капитане, теперь он не хотел даже имени его слышать.
- Затем, чтобы ты сходил к берегу моря и посмотрел, как там он. Я не могу, он… Он сказал не идти за ним и не беспокоить его. Ты сблизился с ним в последнее время, так что тебя, если даже увидит, он не оттолкнет… Хотя бы ради меня, - последнее предложение девушка прошептала, будто стесняясь своих же слов, вырвавшихся изо рта.
