- Нет, не думаю. Они даже не догадываются, что мы знаем, где они и куда направляются. Наш корабль быстр, мы их настигнем к назначенному времени, - Мидория сделал небольшую паузу и выглянул из-под своей челки, сверкнув изумрудными глазами. Старпом застыл и даже перестал дышать, стараясь не сделать и не сказать чего-то лишнего. Такой взгляд капитана не сулит чего-то доброго, он это уже давно понял. - Не смей сомневаться во мне, Тодороки.
В каюте повисла тишина которая с каждой секундой давила все сильнее. “Я когда-нибудь сомневался в вас, капитан?” - подумал Тодороки, слегка нахмурившись. Нет, он никогда не сомневался в силе и уме своего командира. Так пусть же и тот не сомневается в верности своего подчиненного.
- Я вас понял, - Шото медленно кивнул и потушил свечу.
Тихое цоканье стало удаляться, после него противно скрипнула дверь, на мгновение в каюту пролился лучик света, но вот древесина проскрипела снова. В обители снова лишь темнота, съедающая все, что в ней находится. Абсолютно все: мебель, койку и самого Мидорию, который плюхнулся на нее, положив руки себе под голову. Не видно ни черта, хоть глаз выколи. Идеально. Самая лучшее время для того, чтобы подумать о том, о чем он так часто думал, размышлял и снова приходил к одному и тому же выводу, единственному, что может быть.
На протяжении скольких лет он гонится за Красной Акулой? Пяти? Семи? Сбился Деку со счета уже давно. Дни стали однотипными, серыми, и лишь одна цель была, есть и будет сейчас - этот чертов пират, за которым мужчину заставили гнаться. Гнаться, как собаку за белкой, которую охотник не мог пристрелить сам.
Уже через пару битв стало ясно: Деку не подходит на роль этой собаки, белка слишком быстра, у нее мощные лапки. Она забралась на самую верхушку дерева, с которой её уже не достать: лапы пса не приспособлены для этого, они могут лишь драть кору, но ему все равно не забраться выше, не снять этого маленького назойливого зверька.
Уже сколько лет Мидория продолжает эту бессмысленную, глупую погоню. Даже если сейчас они настигнут пиратов, смогут ли они победить? Смогут ли отстоять самих себя? А ведь когда-то, когда ему только дали это задание, все казалось таким достижимым, будто стоит лишь протянуть руку, и вот, уже в ладони, зажат между пальцев, дергается Красная Акула, ему не вырваться. Все казалось куда проще, но с того момента прошло столько времени. Шансы на успех этой операции с каждым годом все уменьшались и уменьшались: капитан пиратов силен и умен, бесспорно, да еще и эта чертова память, которая постоянно подводит, выкидывая некоторые факты, воспоминания из головы, как будто их никогда там не было. Но они были. И лишь то, что они были, помнил Изуку.
Планы, желания… Сколько их было в то время! Черт бы побрал этого Красного Акулу и его команду!
Надо было отказаться. Эта была лишь минутная слабость. Капля тщеславия, ложка гордыни - и Мидория не удержался. Он согласился на то, о чем жалел последующие годы. Ни награда, ни почет не сравнятся с тем, что он потерял.
Урарака… Ох, бедная Урарака…
Любовь, то прекрасное чувство, угасла, а ведь когда-то он любил эту девушку больше жизни, до Луны и обратно, так же бесконечно, как бесконечен океан. Но завяли прекрасные цветы, которые росли в груди, оплетая ребра, впиваясь в сердце, загнили, оставив после себя лишь голую и сухую землю. Отвращение. Теперь оно правило здесь, раскрасило, как чернила, сердце, покрывая мраком. Он не хотел её ненавидеть, он хотел ее любить, но спустя время разлуки больше не мог с ней даже находиться, не то что любить.
“Прости, что я теперь не могу быть рядом. Прости, что я больше не люблю тебя. Прости, прости, прости…” - шептал Мидория, пялясь пустым, расфокусированным взглядом вверх, на потолок. А медленно по скуле стекала одинокая слеза, оставляя после себя мокрую дорожку.
Слезы. Какая слабость.
Изуку вытер ее, не оставив даже и следа, и поднялся. Чиркнула спичка, зажглась свеча, наконец проливая свет в каюте, в которой так часто царил мрак, черный, как самая беззвездная ночь. Медленно, не спеша мужчина подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение: оно тоже нахмурилось вслед за настоящим Мидорией и скривилось, как и Мидория.
Раздался звонкий шлепок и уже щека зазеркального Изуку краснеет, а на ней красуется след от ладони, он наливается краской и становится куда более заметнее.
- Кто давал тебе право показывать слабость? - прошипел Деку своему отражению.
Ненастоящий Изуку дотронулся до кончика пальца настоящего, когда тот поднес руку к зеркалу. Мидория и двойник пялились друг на друга и оба хмурились, у обоих на лбу выступили морщинки. Нет, этого наказания недостаточно. Мужчина снова ударил себя, гораздо сильнее, чем до этого, чтобы наконец дошло до самого себя. Щека горела и покалывала, но Деку больше не прикасался к ней. Не положено. Получил, что заслужил - теперь терпи.
Да, может быть эта погоня унесла слишком много. Слишком. Но… Назад уже пути нет. Есть лишь цель - ей нужно следовать. И эта цель - поймать Красную Акулу и отвести этого мерзавца на эшафот. Даже если Деку умрет, не сделав этого, государство найдет кого-нибудь другого, молодого, с большими амбициями и огнем, пока что горящим в груди и так и пышущим жаром.
У Мидории уже нет этого огня. Он давно потух, а планы разбились о жестокую реальность: любая битва с этим пиратом может стать последней. А может уже и следующая будет такой. Мужчина не знал, как распорядится судьба над ним. Он просто устал. Устал от этой жизни.
Даже если они догонят Красную Акулу, тот не станет легко сдаваться в руки адмиралу.
“А у меня уже нет права сдаваться самому”, - прошептал Мидория, и двойник из зеркала кивнул, повторив за настоящим, и свел брови к переносице.
Деку метнулся к двери и резко открыл ее, отчего та звонко ударилась о доски полуюта. Вся команда, что сейчас трудилась на палубе, повернулась на звук и увидела своего капитана: уставшего, осунувшегося, с красной щекой, но холодным, решительным взглядом, которым он обвел всех, без исключения.
- Поднять паруса! - внезапно крикнул Мидория, выходя на палубу. Он еще больше нахмурился, пытаясь скрыть усталость, которая так и одолевала тело адмирала. - Мы догоним эту морскую крысу! От нас не уйдет Красная Акула, и в этот раз он получит по заслугам, отправившись прямиком на виселицу!
Команда взорвалась одобрительными криками, поддерживая слова своего капитана. И лишь Тодороки отрицательно кивал головой, смотря на Мидорию, который пытался сделать вид, что все в порядке. Команда всегда поддержит капитана, прикроет ему спину, исполнит любые приказы, даже если сам капитан будет не в лучшем состоянии.
Но Шото лишь качал головой.
Он доверял Изуку, был готов отдать за него свою никчемную, жалкую жизнь, но вот Мидория сам себя никогда не берёг. И даже сейчас, когда у них появился шанс на поимку пирата, он закрылся на пару дней в каюте, о чем-то размышляя, никого не подпуская к себе. Он лишь сидел в темноте, думая, думая и еще раз думая.
Команда продолжала кричать, пока Изуку с усилием, еле-еле поднял кулак над головой и, пошатнувшись, оперся о косяк двери. Он улыбался, он широко улыбался, обводя своими изумрудными глазами матросов, которые тоже улыбались.
Но внутри у капитана стояла лишь одна мысль:
Простите меня все. Я веду вас на верную смерть.
***
Получив очередную оплеуху, Бакуго потер ушибленное место и шикнул, отвернувшись от обидчика, но не тут-то было. Белл дернул за веревку, и Кацуки чуть не споткнулся об свою же ногу, снова повернувшись к одноглазому, снова посмотрев ему в его единственный глаз, который так и говорил “тебе несдобровать, если ты будешь таким взбалмошным”.
- Слушай еще раз, щенок. Заряжаешь пушку ядрами, картечью, поджигаешь фитиль, - прошипел Белл, наклонившись прямо к лицу парня, близко, на что блондин лишь фыркнул и посмотрел в ответ, с вызовом, дерзко. “Как у него еще хватает наглости?.. Мерзавец!”, - подумал мужчина, желая плюнуть в эту самодовольную рожу. Жаль, что он не сможет этого сделать. Эта рожа слишком дорога капитану… - Ушки заткнуть не забудь, а то жалко будет, если из них начнет течь кровь или ты вовсе потеряешь слух.
