– Госпожа Зорина, – крикнул он после некоторой паузы, зная, что жена уже дома, но встречать почему-то не вышла, – приехал супруг – злой и голодный. Хотелось бы внимания хоть немного. Виктория!

Она вышла в коридор.

– Что ты разорался, Зорин? – сложила руки на груди.

– Я, между прочим, приехал, – Вадим пнул свои грязные ботинки.

– Я, между прочим, вижу и слышу, – вздохнула Виктория.

– Хочу возмущаться, мыться и есть, – не сбавляя громкости голоса, сообщил Вадим, прошел в ванную-комнату, высунулся из-за двери, – могла бы и поцеловать любимого мужа.

– Угу, – ответила Вика и направилась в кухню.

Вадим мылся долго и с удовольствием, тело жадно впитывало горячую воду, согревалось, избавляясь от негативных ощущений. Зорин, покрякивая, бодро растерся полотенцем, надел всё чистое и сухое. Вошел в кухню, хотел было обнять жену, но та отстранилась.

– Мда-а-а, – протянул Зорин и плюхнулся на стул, подвинул к себе тарелку с разогретым ужином. Виктория направилась к выходу из кухни, но Вадим успел схватить ее за руку. – Я не хочу есть один, – сказал он резко, но Вика к своему несчастью не почувствовала, насколько разозлился муж. Она всё ещё пребывала в подавленном состоянии и больше всего на свете сейчас желала остаться в одиночестве.

– У меня нет аппетита, – выдала она.

– Меня это мало волнует, – не меняя тона, отозвался Вадим, – я не люблю есть один. Сядь! – приказал он.

– Зорин, ты не в своём университете, и я тебе не студентка, – она опять сделала попытку уйти.

– Я сказал, чтобы ты находилась здесь, – голос Вадима стал глухим.

– Почему?

– Что почему? – он посмотрел на жену с холодной яростью.

– Почему ты так ведёшь себя? Неужели ты не видишь, что мне плохо? – она ощутила, как к горлу подкатил ком.

– Тебе плохо каждый месяц в одно и то же время. Ты изводишь и себя, и меня, – процедил Зорин.

– Тебе легко говорить, ты не страдаешь так, как я. Почему всё так сложно с тобой, Зорин? Мне иногда кажется – ты даже рад, что у нас нет детей. Нас вроде как ничего не связывает, – она заплакала. По щекам ручейками побежали слёзы.

– Дура! – зло изрек Вадим и стукнул по столу так, что тарелка подпрыгнула, вилка с грохотом отлетела на другой конец. Схватил жену за запястье, больно сжав, притянул к себе. – Ты пила? – его обожгла догадка. Только не это! – Не смей пить! – заорал он так, что, казалось, затряслись стены. Виктория испугалась по-настоящему. Она и правда, выпила сегодня, но немного, думала, что поможет, однако тоска накатила с новой силой. – Какая дура! – он схватил её и потащил в ванную. Сопротивляться было бесполезно, хватка у Зорина железная. Он затолкал жену под душ прямо в одежде. Вода хлынула холодная, агрессивная, халат моментально прилип к телу, волосы облепили лицо.

– Я больше не буду-у-у, – завыла Вика. Вадим выключил воду, резко дернул мокрые завязки халата.

– Снимай всё с себя, вот полотенце – вытрись, – хмуро сказал он и ушёл. Всхлипывая и икая, Виктория долго стягивала с себя мокрое бельё, затем вытиралась, кожа уже согрелась, и стало внезапно легче. Холодный душ вкупе с неожиданной яростью Зорина отрезвил её и вывел из депрессии. Даже обижаться не хотелось.

Зорин, раскинувшись на кровати, спал – ноги и руки в стороны, громко сопел. Виктория села на краешек кровати, сжалась в комок. Зачем наговорила мужу глупостей? Обвинила его. Ведь понятно же, что и он переживает. Она легла рядом, обняла его. Сон навалился почти сразу.

Зорин проснулся среди ночи – затекла рука. Обнаружил на ней спящую жену. Осторожно вытащил из-под неё руку, потряс, разгоняя кровь. Нестерпимо хотелось курить. Вот ведь полгода назад бросил, а теперь опять потянуло, внезапно и так сильно, что он даже облизал губы. Где-то были сигареты, подаренные Николя, ему привезли с Кубы. На пачке нарисована танцующая Кармен.

Вадим бесшумно покинул спальню и направился на поиски пачки сигарет.

– Ну и крепкие, – он затянулся в открытую форточку. То ли уже отвык, то ли и, правда, сигареты были крепкими, но в голове приятно зашумело. С улицы веяло осенней ночной прохладой. Горели жёлтые фонари. Вадим почувствовал у ног что-то мягкое. Кошка проснулась и решила составить ему компанию, заодно попросила поесть – вдруг повезёт? Она стала тереться о босые ноги Вадима, клала на них голову и ласково урчала, хвостом виляла как пушистой метёлкой. Зорин усмехнулся, насыпал кошке корму, та немедленно захрустела.

Вадим докурил, уселся прямо на пол рядом с кошкой. Муся вопросительно мяукнула на такое соседство. Вадим стал её гладить. Как-то так получилось, что он никогда не задумывался об отцовстве. С первой женой об этом разговоров не велось, да и было бы смешно упоминать о детях. Творчески-богемная личность подобных тем не понимала. Юлия пребывала в мире своих фантазий, поиска вдохновения, новых впечатлений. Она снисходила до земного лишь в минуты потребности утолить голод, сон. Поразительно, чем она увлекла Вадима? Неземное существо? – Зорин горько усмехнулся. О покойных плохо не говорят, но почему-то хорошее никак не хотело вспоминаться. Вика со всеми её заморочками, неровным характером, самая что ни на есть земная женщина, желающая любить и быть любимой, иметь семью, детей, теперь была куда ближе. Хотя вот с детьми что-то не получалось, да. А ведь они оба здоровы. Как жена сказала: почему с тобой всё так сложно, Зорин? Эти слова отозвались в сердце какой-то особой болью, потому что он и так долгое время считал себя неудачником, каким-то слишком сложным, искал в жизни всё чего-то необычного, в жизни, в женщинах. Потом одним махом изменил всё: взял в долг часть денег у отца, часть в кредит – прыгнул в неизвестность как в омут с головой. Странное дело, но не проиграл, не обанкротился. Начатое дело пошло в гору, нашлись помощники. Потом череда перемен в личной жизни. И вот его женой стала Виктория Корецкая. И опять он сделал резкий шаг, но не пожалел об этом.

Первые месяцы после свадьбы он оба от счастья как будто сошли с ума, забывая обо всём на свете, погружались друг в друга. Затем наступило затишье, но такое – приятное, похожее на негу, истому. А потом… потом Виктория стала ждать, и чем больше ждала, тем больше отчаивалась. Последовал период хождения по врачам, консультации, успокаивающие убеждения врачей в том, что всё хорошо, просто пока не получается. Но Вика большую часть своей жизни привыкла получать желаемое либо сразу, либо быстро. А жизнь вносила свои коррективы, и такое бывает, особенно, когда чего-то очень хочешь и нервно ожидаешь, то, как правило, это не получается, либо затягивается. Наверное, в этом была тоже своя премудрость, направленная на то, чтобы заставить понять, переосмыслить, чему-то научиться.

Вадим вытянул затекшие ноги, кашлянул. Нет, всё-таки зря выкурил эту жуткую сигарету. Вот иногда скажешь или сделаешь, не подумав, а потом расхлебывай. Уже второй час, а спать не хочется. Завтра, нет, уже сегодня, вечером ехать в университет. Начался новый учебный год. Зорин вздохнул. Закончил аспирантуру, надо преподавать – вырабатывать часы. С другой стороны, он отметил про себя, что ему нравится общаться со студентами, нравятся новые лица, новые впечатления. Во всём этом ощущается полнота жизни. Жизнь, а она ведь везде, даже в кошке, что рядом.

Зорин стал наблюдать за Мусей, которая умывалась. Сначала она вылизала передние лапы, затем мордочку, особенно тщательно вылизывая себя за ушками. Закончила туалет чисткой боков и хвоста. Посмотрела на Вадима весьма довольная – внимание хозяина было сосредоточено полностью на ней. Может быть, Виктории просто не хватает этого самого пресловутого внимания? Зорин опять вздохнул.

Глава 3

– Я так рада, что вы часто бываете у нас, – улыбнулась Надя Маше. Они сидели в столовой. Перед этим все вместе пили чай. Затем мужчины ушли в кабинет Николя, что-то там обсуждать. Саша перемещалась туда-сюда, считая своим долгом выказывать любовь всем сразу. Она сидела на коленях у деда, гладила его за ушком, ворковала, затем убежала в столовую, там получила от тети Маши конфету, затем ускакала в детскую кормить плюшевого кита, когда-то подаренного крёстной.