– Какая к черту разница, маленький у нас поселок или нет?! – перебила его Милка.

– Я имею в виду, что лучше будет для тебя и для меня, чтобы ты взяла деньги. Я предлагаю тебе пятьдесят тысяч.

– В пятьдесят тысяч ты расцениваешь мою честь и гордость? – тихо сказала я и выдавила из себя пару слезинок.

– Ну хорошо, сколько? Шестьдесят?

– Да пошел ты! – выпалила я и направилась к двери. Я была уверенна, что он меня остановит. Так и вышло: он перегородил мне дорогу.

– Лана, стой! Назови мне свою сумму! Я заплачу.

– Я… я не знаю, моя оставшаяся гордость не позволит мне взять денег.

Милка, почувствовав, что я уже перегибаю палку, взяла ситуацию в свои руки:

– Лана, у тебя сейчас просто стрессовое состояние, и ты не можешь расценивать ситуацию трезво. Время лечит, поверь, все пройдет. Все пройдет, а деньги, если ты, конечно, их возьмешь, деньги останутся.

– Да, Мила правду говорит, – поддержал ее Жорик, – время лечит. Лана, ты только назови сумму.

– Сто штук, – холодно сказала я, не узнавая собственного голоса.

– Сколько, сколько??? Сто штук? – Тяжело задышал Жорик.

– Да, ты не оглох, ровно сто штук, не меньше. В такую сумму я расцениваю то, что ты у меня забрал.

– Ты с ума сошла! Я и так предлагал нешуточные цифры! Но сто тысяч – это перебор. Семьдесят, не больше.

Я молча направилась к двери. Милка за всем этим наблюдала широко раскрыв глаза, не проронив ни слова.

– Стой, – снова остановил меня Жорик. Он сел на кровать и закрыл глаза руками, – я согласен…

* * *

Закрыв дверь в своей комнате, я достала шампанское. С диким радостным визгом и смехом мы откупорили бутылку, и я наполнила фужеры. Милка кричала что-то вроде «ура!». А я… я чуть ли не плакала от счастья… У нас получилось. У нас все получилось!!! Спасибо, господи, спасибо! А может, надо благодарить не Бога… Ведь я действовала не лучшим способом. Обман, и даже можно сказать шантаж… Но этот придурок получил по заслугам! Это было справедливо! Хотя нет… я просто себя оправдываю. Но я ничуть не жалею, а даже наоборот – я счастлива!!! Прости меня, мамочка, что скорее всего я оказалась не такой хорошей, какой ты хотела меня видеть. Но я верю, что где-то там, на небесах, ты смотришь на меня и любишь меня такой, какая я есть.

– Лана, очнись!

– Что? – не поняла я.

– Ты где летаешь? – смеялась Мила.

– В смысле?

– Я зову тебя, а ты меня совсем не слышишь. Стоишь, словно каменная, и смотришь вверх.

– Да? А я вообще не слышала, как ты меня звала.

– Ну ты даешь! Ты о чем так задумалась?

– Да так, ни о чем… – ушла от ответа я.

– Если бы это было «ни о чем», ты бы не стояла как статуя. Неужели тебе трудно сказать лучшей подруге о чем ты так напряженно думаешь?

– Нет, не трудно, – грустно улыбнулась я. – У нас с тобой никогда не было друг от друга секретов.

– Да, это точно, – так же печально улыбнулась Мила и опустила глаза.

– Просто это тебе будет неинтересно.

– И все же?

– Это глупо, но я размышляла о том, кто же нам помог: Бог или дьявол.

– Действительно глупо. Нам никто не помогал. Мы добились всего сами!

– Просто я верю в высшую силу, – задумчиво сказала я.

– Я тоже верю, – невозмутимо произнесла Милка. – Но поверь мне, мы сделали все без посторонней помощи! Мы провернули эту аферу так, словно мы репетировали ее месяца два! Мы действовали как профессиональные аферистки! Я в восторге!!!

– А еще я думала о маме. Знаешь, а ведь она когда-то жила в Санкт-Петербурге.

– Что, серьезно?

– Да, – подтвердила я.

– И что же завело такую потрясающую женщину, как твоя мама, в наш маленький поселок?

– Любовь.

– Что? Любовь?

– Да, именно любовь. Она была сиротой и приехала сюда разыскивать своих родственников. Так никого и не отыскав, она уже собиралась уезжать, как вдруг встретила моего отца. В тот день в парке к ней пристали хулиганы…

– И твой папа лихо разделался с хамами! – с восторгом произнесла подруга.

– Ну да, что-то вроде того. А откуда ты знаешь? Я не помню, чтобы я тебе это рассказывала.

– Я просто догадалась. Открой любой роман, и там будет написано то же самое, что ты мне рассказываешь.

– Ты шутишь. Хотя… ты права. Любовь моих родителей была чем-то похожа на книжный роман, но с плохим концом… Когда мне исполнялось шесть, мама ушла… Ушла в мой День Рождения, когда уже собрались гости… Она ушла, не объяснив причины своего ухода… Зачем она ушла? Ушла и не вернулась. Не дождавшись ее прихода, я отказалась праздновать. Это был самый ужасный День Рожденья в моей жизни.

– Так ты поэтому не празднуешь свои Дни Рожденья?

– Да. Обычно в этот день я хожу на ее могилку… Ну почему она ушла?! Я как будто чувствовала что-то и всеми силами упрашивала ее остаться. Но она ушла… Ее нашли через пару дней. Она была мертва, – сухо произнесла я.

– А от чего она умерла? – спросила Мила, заинтересованная этой ужасной историей.

– Ее убили… – еле слышно произнесла я, не узнавая собственного голоса, – ее закололи ножом… прямо в сердце.

– Какой кошмар! Лана, почему ты раньше мне ничего не рассказывала?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Это всегда была моя больная тема.

– А почему именно сейчас ты завела эту тему?

– Наверно, потому что проходит какой-то определенный этап в моей жизни, и мне хочется освободиться от тяжкой душевной боли. Так хочется выговориться…

– Если хочется, значит выговорись. Я всегда тебя выслушаю и поддержу. Зря ты все это в себе держала, так нельзя.

– Ты даже не представляешь, как я любила свою маму… – с болью в сердце произнесла я, чувствуя, что могу расплакаться в любой момент.

– А дело об этом убийстве раскрыли?

– Нет… Но версия была банальная. Так как в нашем Германе преобладают люди с наркотической зависимостью, все списали на них. Но убийцу так и не нашли.

– Ясно, – прервала меня Мила, понимая, что мне тяжело говорить об этом.

– Но знаешь… – задумчиво произнесла я и замолчала.

– Что? – с нетерпением спросила подруга.

– Я даже не знаю, как это объяснить…

– Не тяни.

– Я почему-то уверена, что эта версия совершенно ошибочная.

– Почему ты так считаешь?

– Просто я это чувствую… – тихо произнесла я и поднесла к своим губам бокал шампанского. Отпив небольшой глоток, я внимательно посмотрела на бокал, который искрился от налитого в него шампанского, – и я не знаю как это объяснить… Понимаешь, моя мама не могла умереть такой глупой смертью.

– Смерть не бывает глупой. Смерть – это смерть, – со вздохом заметила Мила.

– Нет, ты не права, смерть бывает глупой, – я замолчала – Мил, а знаешь, наверно, я все-таки выбрала не самое подходящее время для всяких мрачных воспоминаний. У нас сегодня что-то вроде праздника. Все-таки такое дело провернули! Так что давай оторвемся по полной! – Я снова наполнила фужеры.

– За нас, красивых, умных, хитрых, обаятельных и сексуальных аферисток! – произнесла я тост. Хотя нет, не произнесла, а прокричала!

– Да, мы лучше всех!!! – поддержала меня Мила.

Затем мы на всю катушку врубили музыку. Мы подняли весь дом на уши.

– А как же соседи? Они же оглохнут! – смеясь, кричала Милка.

– А мне на них плевать!

– Ну и правильно! Мне тоже плевать! И вообще мне на всех плевать, кроме тебя, и кроме денег!

– А что, деньги ты ставишь наравне со мной?

– Не говори ерунды, – вдруг опустила вниз глаза Милка.

Мы начали танцевать. Я смотрела на Милу восхищенными глазами. Какая же все-таки у меня красивая подруга. Милка – высокая блондинка, у нее карие глаза и точеная фигурка. Она умеет преподнести себя так, словно она модель высшего класса. У нее, конечно, есть свои «тараканы» в голове, но у кого их нет? Я люблю ее такой, какая она есть.

Вдоволь натанцевавшись, мы решили выпить еще.

– Лана, у меня есть такая мысль! – закатила глаза Мила.