Светка дала мне пощечину и сквозь зубы процедила:

– Я же сказала тебе, не смей! Я не хочу это никому рассказывать! Я не хочу, чтобы какие-нибудь холеные мужики в форме, выспрашивали подробности как меня насиловали. Это выше моих сил. Я представляю эту картину и мне становиться просто тошно… Представляю как они ухмыляются, смотря на меня… Нет, я этого не выдержу! Тем более я ничего не смогу им доказать… Кто я? Никто… А эти ублюдки небось непростые ребята, знали падлы, что им за это ничего не будет…

– Что же тогда делать? – отчаянье переполняло мою душу.

– Иди на кухню и достань из шкафа бутылку коньяка… Я смою с себя всю грязь… и приду…

Я вышла из ванной на ватных ногах, достала две рюмки и бутылку коньяка. Вообще я практически не пью, тем более крепкие напитки, но этот день был исключением. Мне все это время казалось, что я просто нахожусь в плену у страшного сна и все никак не могу проснуться. Вся жизнь в одночасье пошла наперекосяк… Что-то странное происходит со мной. Как же мне хочется побить себя по щекам и проснуться…

Налив себе полную рюмку коньяка, я выпила ее залпом и даже не почувствовала вкуса.

Просидев на кухне больше часа, я стала нервничать, что Светка не выходит из ванной. Может она решила покончить с собой?

Я побежала к ней и стала со всей силы бить в дверь. Дверь в ванную открылась и в ее проеме появилась бледное Светкино лицо.

– Ты что, с ума сошла? – уставилась она на меня.

Я обняла ее и всхлипнула:

– Я думала, что ты с собой что-нибудь сделала… Уж больно долго тебя не было, Свет.

Мы пошли на кухню, Светка села напротив меня. Я разлила коньяк и мы молча, не чокаясь осушили свои рюмки. Кто бы мог подумать, что я буду вот так пить, даже не закусывая.

– В общем, – решила все-таки выговориться Света, тяжело вздохнув, – тебя долго не было… И… когда прозвенел звонок в дверь, я даже и не думала смотреть в глазок. У меня не возникло сомнений, что это ты. Я открыла, а на меня налетели трое парней. Один сразу дал мне оплеуху и прижал к стене, закрыв рот ладонью…

Света рассказала мне все, что с ней произошло. Пока я слушала, сердце мое вырывалось наружу, голова кружилась от волнения и просто хотелось умереть…. Моя подруга пострадала из-за меня. Возможно, этот случай навсегда искалечит ее душу и она просто возненавидит мужчин и не сможет иметь теперь с ними никаких близких отношений. Насколько я слышала, после изнасилования такое бывает. Жертва навсегда остается жертвой и не может жить полноценной жизнью, не хочет и боится взаимоотношений с мужчинами. А Света всегда так хотела любви, семью и детей…

Мы просидели на кухне пока не стало светать. Где-то в пять утра мы пошли спать. Я легла на кровать и просто смотрела в потолок, даже не пытаясь уснуть. Я слышала как тихо плакала Света, отвернувшись к стене. Она пыталась притвориться спящей, но ее выдавал горестный тихий плач. Когда, наконец, ее всхлипы прекратились, я встала с кровати и проверив, что она действительно спит, оделась и вышла на улицу.

В голове был какой-то туман.

Я тихо прогуливалась по парку и пинала ногой валявшиеся на земле желтые листья. Я села на лавочку и закрыла лицо руками. Я не понимала, что происходит с моей жизнью и в какую бездну она катится… И из-за чего? Просто из-за чьей-то прихоти? Зачем? Кем они себя считают?

– Нет, я просто так этого не оставлю, – прошептала я.

Я зашла в ближайший магазин хозяйственных товаров и купила небольшой острый нож…

В половине девятого утра я была совершенно не в себе, я стояла возле своего института и ждала. Я ждала эту белобрысую уродину. Глаза мои были налиты кровью, я хотела отомстить… Отомстить за все… Сама…

И вот я увидела ее… Она курила на крыльце универа со своей извечной подругой, выпуская вверх тонкие струи дыма. Как ни в чем не бывало она улыбалась, смеялась и что-то весело рассказывала… А я уже никого не видела кроме нее. Мои руки тряслись…

Я не могу точно вспомнить, что произошло дальше. Все было словно в тумане. Я набросилась на нее. Как я ее сначала била и что кричала, вспомнить потом было сложно. Когда я повалила Ларису на землю и достала нож, Ника попыталась оттащить меня от нее. Но в этот раз, как не странно, сил у меня было гораздо больше, чем тогда в ночном клубе, и я смогла отпихнуть мешающую мне девчонку. Замахнувшись ножом, я попала Ларисе в ключицу, она взвизгнула от боли и дернулась так, что нож выпал у меня из руки. Тогда я не растерялась и стала бить ее головой об бетонные плиты, пока не стихли ее крики. Я очень надеялась, что она сдохла. Не знаю, что творилась с моим рассудком, наверно я просто не отдавала отчет своим действиям. Поэтому когда я сидела в отделении полиции, я тупо смотрела вниз стеклянными глазами и молчала. Когда следователь начал оказывать на меня психологическое давление, я сначала встала и что-то хотела сказать, но сознание, вдруг, помутилось и я просто упала в обморок.

Я неотчетливо помню как надо мной стояли люди в белых халатах, когда я уже лежала на больничной койке. Один из них говорил, что у меня сильное нервное истощение и что мне нужен покой.

Когда мои глаза открылись, я увидела белый больничный потолок. В мою руку была вставлена капельница. В голове было что-то похожее на кашу и я гадала какой же страшный сон мне приснился.

– Очухалась?

И только сейчас я поняла, что в палате я была не одна. Тот самый следователь, который вел мое дело об избиении, перевернув стул спинкой вперед, сидел на нем, подперев голову руками.

– Ну что, как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Не знаю… Что произошло?

– А ты не помнишь?

– Смутно… – прошептала я.

– Тогда я напомню. Ты напала на человека, нанесла ему тяжкие телесные повреждения с ножевыми ранениями, сотрясением головного мозга и перелома носа. Помимо всего этого, ты еще и наркоманка. У тебя в сумке нашли грамм героина и медики подтвердили, что все, что ты сделала, ты сделала под кайфом.

– Что? – я округлила свои испуганные глаза.

– А что ты хотела? Я тебя объяснял с кем ты связываешься. Ты меня послушала? Нет, ты меня не послушала. Теперь получай свое: тюрьма и письма мелким почерком, пропитанные некому ненужными горькими слезами. Допрыгалась.

– Но я не принимала наркотиков! – воскликнула я. – И у меня не может быть героина в сумке!

– А кому ты это докажешь?

– Но Вы же знаете… Вы знаете, что это не так!

– Я ничем не могу тебе помочь, хоть и верю тебе.

– И вы так спокойно об этом говорите?!

– А что ты хочешь? Чтобы я переживал за каждого человека, который проходит через мой кабинет? Их знаешь сколько, таких несчастных? А тебе я говорил, чтобы ты не рыпалась, забрала бы свое заявление и забыла бы все как страшный сон. Но нет же, ты меня не послушалась и натворила делов… Мозгов у тебя мало, а дури в крови много, вот и подвела себя под монастырь. Ты будешь винить во всем обстоятельства… только я тебе скажу – не обстоятельства во всем виноваты, а ты. Ты просто человек такой. Притягиваешь к себе всякое дерьмо… Знаю я таких людей как ты, уж много повидал на своем пути.

– Мне подкинули наркотики… Отец Ларисы это сделал!

– Он бы не стал заниматься такими мелкими вещами. Но мыслишь ты правильно. Это было однозначно сделано с его подачи, что и следовало ожидать. Ты очень сильно обидела его золотую дочурку.

– Вы все знаете… Вы все знаете и даже не хотите или не можете мне помочь?

– Я не такой дурак как ты, чтобы бороться с такими людьми. У меня жена, дети и сам я тоже хочу жить, поэтому извини, только конченный маразматик будет идти наперекор.

– Да кто же он такой, этот отец Ларисы, что даже вы его боитесь?! Что он из себя представляет?

– Ты же говорила мне, что все знаешь?

– Я знаю только то, что он преступник…

– Ну это значит, что ты ничего не знаешь, – усмехнулся следователь. – Тот, кто велосипед у соседа украл, тоже считается преступником, но для общества в целом никакой опасности не несет. А человек, от которого тебе угрожает неминуемая расправа, – криминальный авторитет. Ты вообще, знаешь, кто такой криминальный авторитет, деточка?