Проснулся отчего-то среди ночи. То ли моя горизонтально возлежащая нижняя левая восьмёрка начала беспокоить, то ли пёс шумно задышал и перевернулся на другой бок. Глянул на источник света. Кислотно-зелёные как кровь злого персонажа часы показывали 4:44. Голову накрыло волной раздумий да так плотно, что показалось будто не усну вовсе никогда на этом свете. Надуманный поход в туалет и рассматривание с высоты кухни серого мокрого двора не вернули сон. Только вспомнил, что вчера пришлось припарковаться за три дома и хорошо бы переставить машину. Найти утром силы выйти в это висящее облако из воды и гнилых листьев, перегнать машину на освободившееся место за счёт тех, кто работает неудалённо. Лежание на холодке, без одеяла, тоже не помогло. Поток пронёсся сквозь меня: новая схема домашних тренировок, регуляция рождаемости в Китае, планирование работы на неделю, впечатления от книги Арундати Рой, воспоминания о каких-то доковидных командировках и нечаянных встречах с бывшими однокашниками. Одна только мысль из этого потока задержалась цепко, обросла деталями и усыпила меня в конце концов. Мысль о том, что неплохо бы простимулировать себя и продолжить творчество-хобби, похожее больше всего на создание текста. Записать и прокомментировать свои впечатления от поездки на Кубу. Это яркое приключение, светлое как уличный фонарь в тёмную зимнюю ночь в детстве. С комментариями человека опытного в путешествиях, второй половины жизни, с находками и приметами дороги, людей и природы, с отступлениями на всю широту мнения, на всю глубину зрения, персонажа испорченного долгим обучением и работой с умными людьми, понаехавшего москвича. Потом наступил второй сон. После него я встал уже тяжело, в 8:38, как второклассник, которому купили накануне игровую приставку, но собрался и начал этот текст. После завтрака. Не может быть творчество важнее завтрака, ведь и читать это на голодный желудок никто не будет, зачем же начинать писать так.

Носки обязательно должны с чем-то гармонировать, что-то дополнять. Не может современный горожанин просто так носить носки. Они должны отражать мироуклад хозяина, дополнять футболку, хотя бы отражать господство демократии, но обязательно нести миссию. Не время сейчас бездумно относиться к носкам. Помните того канадского премьер-министра, что сидел на подиуме на высоком саммите в носках с Чубаккой? Сильно, потому что он может. Ему демократия говорит, носи что хочешь, королева не указ. Вот он и дополнил свою демократическую точку зрения носками. И каждому в зале стало ясно, что Чубакка на носках премьера – это гарант неотступного продолжения либеральных реформ в кленовой стране. Не нужно делать пресс-конференцию, всем понятно, что гей-браки будут легализованы, а Первые нации защищены от произвола глобального потепления. Такие носки. Мы с дочкой сидим в Шереметьево Дэ рядом на удобных металлических стульях и вытягиваем ноги как можно дальше в сторону окна и мельтешащих внизу чудных машинок аэропорта, чтобы из-под джинсов показались наши носки. У неё жёлтые с эмблемой пива из «Симпсонов» – «Duff» – подобранные под ботинки, жёлто-чёрные с лицом Лизы Симпсон. У меня тёмные с яркими полосками. У Даши кричащий носковый посыл. Несуществующее пиво над Лизой, самостоятельной умной девочкой из города-дураков Спрингфилда. Это современная аллюзия Алисы из Страны чудес и чайника, Элли из Канзаса и очков с зелёными стёклами, Красной шапочки и пирожков. Девичий герой и один из артефактов её мира, что так редко серьёзно понимается обществом. В жёлтом цвете – цвете отравления хлором – эта пара шагает по полу аэропорта, обработанного хлором, мимо полок с алкоголем, что приведёт к желтухе, к полкам с шоколадом в золотых обёртках. Мои носки как будто бы не выражают подобного. Просто полоски щиколоток. Кроссовки напротив, это беговые невесомые «Reebok» на белой подошве из пены с бортами и шнурками цвета между голубым и цветом морской волны. Да, меня по ним можно найти в толпе. Однако, когда я сниму их в самолёте, двенадцатичасовой рейс всё-таки, то будет видно, что пятки и носки носок точно такого же голубо-волнового цвета, как и верх кроссовка. Стоящие рядом на полу лайнера они будут великолепной парой, гармонией мелочей. Не выражаем пока с трибуны сопротивление и приверженность идеалам демократии, но всё же подчёркиваем принадлежность к людям, которым не безразличен цвет, сочетание и симметрия. Носок есть способ напомнить миру внешнему о внутреннем. Рад, что дочь переняла это от родителей.

Курортный отдых это сжатая до двух недель жизнь человека, модель, которую можно прожить легко, прожечь, а можно волочить до могилы собирая по пути болячки, а можно и вовсе попасть под движущееся средство не по своей вине. Первый день – младенчество. Ничего не понятно. На каком языке с ними говорить, что от тебя хотят, куда стоит эта очередь взрослых. Запросто рождается обида на то, что игрушка не досталась или отсутствует в расписании любимый мультик. Относишься к незнакомым добро и пытаешься участвовать, но все говорят, что делаешь не то, посторонись, надо подождать, номер не готов, без браслета не ходи, цыгане украдут. Сталкиваешься с местным старшим ребёнком, который тащит гору мороженого, а тебе не дают и не разрешают идти искать откуда он прёт, толкнуть его и отобрать тоже не дают. Утром второго дня наступает детство. Восторг от моря, брызг, солнце твой друг, не обжигает, а только светит. Идти кушать не хочется, зовут насильно, хочется сидеть в воде и бегать по траве без причины, валяться в гамаке, но недолго, потому что опять уже пора в воду. По пути на обед купаешься во всех бассейнах и даже специально выстраиваешь маршрут в ресторан чтобы упасть в каждый и увидеть сразу все клумбы, сорвать что-то на бегу. Еда вкусна, но ешь впопыхах, ведь море может от тебя убежать. А мороженое какое изумительное… Знакомишься легко, но настоящей дружбы нет, некогда, солнце сядет и придётся идти спать. Подростковый возраст берёт своё на первой неделе. Ходишь по тропинкам срезая углы, оставляешь мусор на пляже, просто из вредности, подсматриваешь за отдыхающими. Подмечаешь дорогие девайсы, модные тряпки, много-много музыки в голове. Местная быстро раздражает, своя в телефоне быстро надоедает. Интернет ужасный, а из-за разницы во времени твои друзья не онлайн и всё раздражает снова даже больше, чем необходимость стоять в очереди за макаронами. Пьёшь газировку, ешь всё без разбора, отпрашиваешься на дискотеку, но там бесит снова местная музыка. Свою любимую опять забываешь накачать пока сидел в общем холле, а в номере Wi-Fi не ловит. На экскурсию не хочешь. Неожиданно млеешь от котика на лужайке и идёшь его кормить, нарушая запреты на вынос еды. Впервые в жизни обгораешь и теряешь наушники. В конце недели взрослеешь. Рационально закупаешься сувенирами, торгуешься, считаешь в уме сколько магнитиков нужно и не лучше ли привезти много алкоголя, чем много кофе. Хитришь на раздаче кальмаров в ресторане а-ля карт. Разговариваешь с местными по-английски вставляя только что выученные местные термины. Уверенно улыбаешься незнакомым и сообщаешь соседям по пляжу, что мол туда-сюда инвестиции, сезон не тот, кому нужен сейчас свой автомобиль. Экскурсии в город и дальняя вылазка в море приносят удовольствие сравнения с другими курортами. Убеждаешь себя, что деньги потрачены не зря, отдыхаем богато и со вкусом. С женой слушаешь живую музыку после ужина. Утром легкая пробежка, вплоть до захода в спортзал, вечером прогулки при луне с опознанием крабов по «Google Объектив». Оставляешь пару раз чаевые и меньше рассылаешь фото по мессенджерам. В конце зрелости допиваются все закупки из дьюти фри и приходится присматриваться к местному алкоголю. Телевизор работает во время дневного сна. На второй неделе движения замедляются и иногда позволяешь себе пропустить обед. Просто так, без причины, оставшись на пляже или в номере. Чтение неожиданно поглощает полдня, интерес вызывает классика, радуешься, что и лёжа можно потреблять аудиокнигу и сидя читать с телефона глаза пока позволяют. Ожоги и порезы лечатся привезённой аптечкой. Прочих туристов игнорируешь и разговариваешь только с семьёй и «материком». Интерес вызывают редкие настоящие иностранцы, как они живут, что думают, ах какие они всё же другие. Бесят дети, чем меньше возраст, тем больше бесят. Находишь кусок пляжа-моря, где их нет. В ресторане только салатики с брокколи и сухое вино, никаких сладостей и незнакомой еды. Бесконечно поучаешь своего ребёнка и вспоминаешь молодость. К концу второй недели чувствуешь, что знаешь отель как свой нос, что с возрастом увеличился. С иронией глазами провожаешь сумасшедших приезжих. Был везде, всё видел, деньги тратятся неохотно и на странные вещи. Птицы и рыбы куда больше интересуют, чем люди и яркие огни территории. Появляется любимая туалетная кабинка, любимое блюдо, любимое кресло в баре. Кожа смуглая и морщинистая, стопы не влезают в обувь, на солнце глаза слезятся и не получается их вытереть рукой, всё как-то не получается. Отдых завершается и пора уходить каким-то плохо организованным путём. Вокруг люди, прожили эту 2-х недельную жизнь совсем по-иному. Одни пили до чертей, другие летали на самолётах в соседние страны. Опять взялись откуда-то все эти дети и нытьё про русскую душу. Отвращение скрыто за опущенными веками. Везите меня уже скорее в новый мир. Через полгода-год снова вращаешь колесо и переживаешь в этом ускоренном темпе новую микро жизнь, на другом море. Зачастишь настолько, что покажется, что ты и вправду старше тех, кто не ездит по морям. В России, на суше, стареешь быстрее друзей, быстрее родителей. Всё тебе ясно и всё уже было. Путешествующие куда как лучше знают не мир, но саму жизнь. Они столько раз вращали это колесо.