– Михаил, ну послушай же меня, – надрывно говорила мать. – Я не виновата в том, что не могу подарить тебе наследника, – плакала она.

– Шанта, мне нужен сын, и ты это знаешь не хуже меня, – рычал он, не сдерживая свой гнев.

– Михаил, родной мой, давай усыновим мальчика? – умоляя его, чуть тише проговорила мама, всхлипывая.

– Мне нужна родная кровь, и если ты не способна родить, это сделает другая, – чуть погодя, ответил отец, и послышались тяжелые шаги по лестнице ведущей на второй этаж.

Ни для кого, ни секрет, что в семье цыгана должен появиться на свет как минимум один мальчик. Если же после нескольких попыток такого не произошло – родители перестают рисковать и отправляются в приют, чтобы взять малыша оттуда. И здесь уже не играет роли, будет ли ребёнок цыганом или иной национальности. Может быть, поэтому про цыган говорят, что они воруют детей?

В гостиной послышались сдавленные рыдания матери, и мы с сестрой отправились к ней.

– Мамочка, не плачь, пожалуйста, – стала утешать её я. – Папа очень тебя любит, ты же знаешь. Он не сделает ничего плохого. Ведь правда? – я убеждала скорее саму себя, прекрасно зная своего отца и то, что он не бросает пустых слов на ветер.

–Девочки мои, всё хорошо, я уже не плачу, – говорила она, быстро вытирая слёзы платком, со своего красивого лица. – Если бы всё было так просто, – вздохнула она.

Моё сердце обливалось кровью, видя, как мой самый дорогой человек пытается скрыть своё горе, то и дело, пряча руки в юбке своего яркого платья.

Айнара, находясь в шоковом состоянии, боялась вымолвить слово, продолжая сидеть и держать меня за руку.

На втором этаже был слышен голос отца, с кем-то беседовавшим по телефону.

Мы втроём сидели, обнявшись на большом диване, боясь еще хоть чем-то прогневать своего отца.

– Хорошо, что вы все здесь, – строго проговорил отец, спускаясь по лестнице.

Опираясь о кованые перила, перед нами появился глава нашего семейства и авторитетный представитель табора – барон Михаил. Его суровый вид не раз приводил нас в оцепенение. Его боялись и уважали все «ромэ», так как он был главным человеком нашей диаспоры.

Его бескомпромиссность, парой наводила на нас ужас. Ослушаться его, означало подвергнуть себя жестокому наказанию. Я любила его и отчаянно боялась. Родителей ведь не выбирают, и я смиренно и безропотно выполняла всё, что от меня требовали.

Ещё с пеленок меня окружала роскошь: картины, позолота, мрамор, натуральное дерево, старинные ковры и новомодные обои, мягкая мебель, но от обратной стороны медали порой хотелось кричать во всё горло. Мы с сестрой постоянно находились под контролем и пристальным внимание окружающих. Нам многое не позволялось, и то, что обычные дети могли с легкостью себе позволить, для нас с сестрой было под запретом. Другой жизни мы не знали, и всё принимали как должное.

– Завтра начинаем готовиться к свадьбе, – проговорил мой отец, останавливаясь напротив нас. – Жених Наны возвращается из штатов, – он явно был доволен новостями и не скрывал своей внезапной радости.

Услышав эти слова, у меня поплыло перед глазами. Хотела заорать от бессилия и безысходности. Душу разрывало от нахлынувших эмоций. Зажмурила глаза, чтобы не дать слезам вытечь наружу. Страшно, обидно, и нет ни единого шанса на спасение. Задержала дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца, которое отчаянно вырывалось из груди. Вот и всё. Это всё-таки случилось. Теперь моя жизнь всецело будет принадлежать незнакомцу.

Глава 2.

– Нет, только не это, – прошептала я, зажимая рот рукой, боясь расплакаться на глазах у отца и тем самым вызвать его гнев.

Отчаяние накрыло меня. Нельзя сказать, что свадьба для меня была тайной или какой-то неожиданной новостью. С малых лет я знала, что где-то есть человек, который меня заберёт в свой дом, но до этой минуты я и не осознавала всю серьёзность ситуации. Только сейчас поняла, что не хочу быть отданной в чужую семью, как какое-то неразумное животное без права голоса. Быть проданной за банку золотых украшений, именно такой выкуп дают за невесту было унизительно и обидно. И страшно. Боже, как страшно. К такому нельзя подготовиться заранее. Неизвестность пугала. Было страшно, что теперь я буду принадлежать человеку, которого никогда не видела. А вдруг он окажется безобразным, толстым с кривыми зубами?

Боясь выдать своё состояние, молча встала и отправилась в свою комнату.

Позади себя услышала легкие шаги сестры, которая следовала молча за мной. Войдя в свою комнату, присела на шёлковое, золотистого цвета покрывало. Опустила лицо в ладони. Моё тело сотрясала дрожь, и паника охватила разум.

– Наночка, это же отличная новость, все девочки ждут этого дня, а ты плачешь, – услышала голос Айнары. – К тому же твой жених из такого же знатного и богатого рода, как и наш, – по-детски утешала она меня.

– Айнара, я даже его не видела, чему радоваться? – сдавленно проговорила я.

– Сестричка, ты обязательно будешь счастлива, – гладя меня по плечу. – Быстрее бы мне тоже исполнилось четырнадцать, – вздохнула сестра, улыбаясь.

– Отец мне так и не выбрал жениха, – уже расстроено добавила она.

– Глупая! Ты совсем ничего не знаешь о семейной жизни и о том, что происходит после свадьбы – заплакала я. А я знала и очень этого боялась.

И мне даже не с кем было поделиться своими страхами. С младшей сестрой? Она ничем не сможет мне помочь, я только напугаю малышку. С мамой? Мы с ней не были близки, но даже она не в силах меня спасти.

Бабушка Ева! Боже как хочется, чтобы она сейчас оказалась рядом. Только она меня всегда понимала. Но обстоятельства сложились так, что теперь она живет в огромном городе и виделись мы крайне редко. Мне так её не хватает. Так хочется ей рассказать о случившемся. Сможет ли она мне помочь?

Дождавшись, когда Айнара выйдет из моей комнаты, бросилась к своему телефону, лежащему на столе. Трясущимися руками стала набирать до боли знакомый номер.

– Здравствуй, девочка моя, – после трёх гудков послышался бабушкин голос.

– Бабуля, спаси меня, – произнесла дрожащим голосом.

– Наночка, что произошло? Почему ты плачешь? – с тревогой в голосе спросила она.

– Меня выдают замуж, – всхлипывая, ответила ей.

– Ну, так это хорошо, – выдохнув, сказала она. – Все девочки через это проходят.

– Я не хочу. Я боюсь. Лучше сброшусь с обрыва, – заплакала я.

– Деточка моя глупенькая, это же не конец света. Меня тоже выдали замуж в твоём возрасте.

Об их невероятной любви и тёплых отношениях с дедушкой, я слышала не раз и считала, что такое бывает редко или вовсе исключением из правил.

Не могла понять, как могут полюбить друг друга абсолютно незнакомые люди?

Не раз становилась свидетелем скандалов супружеских пар. Не редко такие пары приходили к моему отцу с просьбой их развести по всем цыганским правилам.

– Бабушка, я не хочу. Я вообще никогда не выйду замуж. Я думала хоть ты, сможешь мне помочь, – расстроено проговорила я.

– Ты, действительно, хочешь моей помощи? – после паузы негромко спросила меня бабушка.

– Очень, – с мольбой в голосе ответила я.

– Хорошо, я сделаю это, но только потому, что уже видела твою судьбу и знаю, что так должно быть. Завтра ночь я за тобой приеду. Будь готова. И чтобы ни одна душа не знала об этом.

– Хорошо, бабулечка, я буду ждать тебя, – уже радостно ответила ей.

Весь следующий день была будто на иголках. Украдкой собрала вещи на первое время и старалась не сойти с ума в ожидании. Как назло, время будто остановилось, и упрямые стрелки на огромных часах в гостиной, казалось, приросли к месту. Стараясь себя не выдать, удалилась к себе в комнату. Печальным взглядом обвела светлую спальню и вздохнула. Только бы всё получилось, в противном случает жить не хотелось и вовсе. Грустно осознавать, что если у нас всё получится, то с сестрой и родителями я могу больше не увидеться. Никогда. Стало очень страшно он этой мысли, но назад пути нет.