Я посмотрел на свою лошадь, но она отвернулась в сторону, как бы говоря «ну вот еще». Скромница. Надо бы дать ей имя, что ли.

Не успел подумать это, как услышал голос Фрехи:

– Зови ее Арма.

Эта ведьма читает мысли. Она снова превратилась в ворону и сидела высоко на уступе скалы. Марвин задрал голову и помахал рукой.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Что там в пещере? Есть какой-то выход? Ведь ты не зря привела нас в этот каменный мешок?

– Да, конечно, там есть проход, – ответила она. – Но вам придется постараться.

– Что нас там ждет? – спросил я.

Фреха взмахнула крыльями и полетела к едва различимому просвету между скал.

– Здесь я вам ничем помочь не смогу, – крикнула она напоследок. – И у меня других дел полно. Увидимся позже.

Я только начал к ней привыкать, как она исчезла. На кого же ты нас покинула?

– «Придется постараться», – повторил я. – Что она хотела этим сказать?

Марвин пожал плечами.

– Главное, что выход есть. Разберемся, не впервой.

Садиться на лошадей не стали. И даже под уздцы не взяли.

– Арма, вперед, – скомандовал я. Арма бодро зашагала к пещере, кося на меня глазом.

– А как моего мерина зовут, она не сказала, – Марвин вздохнул.

– Я думал, ты знаешь. Как хочешь, так и назови.

Он снял шлем и подставил лицо под капли дождя. Потом пригладил короткие непослушные вихры.

– Нам дали новых лошадей, ничего не сказав. Мне не пришло в голову дать своему мерину имя. Назову его Дэз. Это в честь моего первого пони в детстве.

Такая сентиментальность меня немного удивила. Если бы у меня в далеком сибирском детстве, скрытом темной пеленой забвения, был пони, запомнил бы я его имя?

– Кстати, – я решился задать мучивший меня вопрос. Я рукой обвел сырой и мерзлый сумрак ущелья. – Почему все время темно?

Мы стояли у самого входа в пещеру. Я поднял забрало. Без прибора ночного видения вообще невозможно что-то разглядеть. Все серое или темно-серое, но по большей части черное.

– Кранц, я, кажется, понял, – вздохнул Марвин. – У тебя полностью обнулилась память, пока ты был в коме.

Ну наконец-то! Долго же до него доходит. Или у Марвина у самого провалы в памяти? Я же в самом начале ему сказал, что ничего не помню.

– Сейчас ночь, вот и темно. Рассвет еще не скоро, – Марвин посмотрел вверх. – Здесь в Шаме почти нет перехода между ночью и утром, и вечером тоже резко темнеет. Почему так происходит, я не знаю. Таков порядок вещей. Нужно принять это как должное – ты же сам говорил.

Вот оно что. Ночь – поэтому темно. Марвин наверное думает, что я умственно-отсталый или как маленький ребенок. Ну хорошо, что день сменяет ночь, как положено, а то я уже начал беспокоиться, что здесь не бывает светло. Я опустил забрало.

– Чей это скелет? – я показал на мертвеца в рваном кафтане.

Марвин присел на корточки и поднял из пыли ветхую треуголку. Он напялил ее на череп скелета и немного сдвинул набекрень.

– Похоже, это цвельф. К юго-западу, за Черным океаном есть большой континент. Говорят, там таких полно, примерно поровну с людьми. Но люди там немного другие, у них кожа либо красная, либо желтая, – сказал Марвин и поднялся. – Этот цвельф явно моряк, причем не простой. Шкипер или штурман, они такие треуголки носят и вон какой камзол богатый. Был. А сапоги с него кто-то снял. Вообще, таких не встретишь в нашей Империи. Я, например, никогда вживую не видел. Только на старых гравюрах. Ну и слышал, конечно.

Цвельфы-эльфы… Я так и знал. А в пещере впереди, наверное, гномы. Или тролли. Или драконы. И еще этот, как его, хонгор наверху. Печень клюет.

Мир, полный опасности. Как говорили женщины в моей прошлой жизни «Как страшно жить».

Я шагнул в темно-зеленый мрак пещеры, Марвин поспешил за мной. Лошади протиснулись следом и шли сзади. Арма догнала меня и тыкалась мордой в мое левое плечо. Она недовольно фыркала. У нее-то встроенного в шлем фильтра не было, а пахло, судя по всему, не очень приятно.

Проход был почти квадратным, примерно три на три метра, и шел под небольшим уклоном вниз. Дождевая вода из ущелья стекала под ногами тонкими ручейками вглубь пещеры.

Звуки тоже уносило ветром вперед по проходу. Я увидел еще один скелет цвельфа. Одежда на нем почти полностью истлела, скорее всего, это был простой матрос. Он лежал лицом вниз, раскинув руки в стороны. Затылочная кость была раздроблена, что называется «от удара тупым тяжелым предметом».

Что эти моряки-эльфы делали в этом глухом ущелье? Клад искали? Или наоборот, прятали. Пираты, наверное. Очень давно здесь лежат. На всякий случай я вынул саблю из ножен.

Мы шли молча. Коридор плавно загибался вправо. Оглянувшись, я не увидел входа за пологим поворотом. Марвин тоже обнажил короткий трофейный меч.

Черт, надо было считать шаги. Я совсем потерял ощущение времени. Здешний мир в целом отличался непонятным и непривычным его течением.

Захотелось пить. Жестом показал Марвину. Мы остановились, сделали по три глотка из фляг. Лошади стали пить из ручья, в который превратились ручейки дождевой воды. Он журчал посередине, все увеличиваясь. Снаружи дождь превратился в ливень, такой напрашивался вывод.

Где-то в глубине горного массива раздался странный гул. Земля под ногами вздрогнула. Лошади тихо заржали. Я насторожился, но больше толчков не последовало и гул утих.

Марвин начал заметно беспокоиться. То ли клаустрофобия у него и стены пещеры давят на психику, то ли боязнь воды. Он старался не наступать в ручей, прижавшись к стене. Другой дороги у нас в любом случае не было и мы пошли дальше.

Скоро проход резко завернул налево, и через сорок метров раздваивался. И на этой развилке лежала целая куча костей.

– Направо пойдешь, коня потеряешь, – сказал я, показывая на большие кости, которые валялись в воде в правом проходе.

– Это мул или осел, – заявил Марвин, ногой разгребая какие-то металлические обломки рядом. – На нем наверное золото перевозили, мне так кажется – это тележка была.

Золото везде в цене – это ежу понятно. Похоже Марвин разделял мою точку зрения, что эти цвельфы были пиратами, закопавшими клад.

– Куда пойдем? – спросил он. – Ты сказал, направо коня потеряем? А если налево?

Чуть не ответил ему, что это поговорка такая, присказка. Но вовремя спохватился. Если у них такой поговорки нет, устанешь объяснять, где я ее слышал. Не знаю, что на самом деле думает Марвин обо мне, как о воскресшем Крысобое, но про свою прошлую жизнь распространяться мне точно не стоит.

Левый проход немного поднимался вверх и воды здесь не было.

– Давай проверим, – сказал я и шагнул налево.

Непонятных костей на полу здесь было полно. Метров через тридцать я наступил на какую-то клавишу или большую кнопку. Где-то в глубине прохода раздался гулкий звон не то колокола, не то удара железом об рельсу. Мы насторожились, прислушиваясь, но ничего не услышали и осторожно сделали еще шагов десять вперед.

«Пробило восемь склянок» – ни с того, ни с сего вдруг пронеслось у меня в голове. Древняя мысль какого-то пирата или странная реакция моего организма на резкое движение двух теней навстречу нам.

Лошади захрапели и попятились. Я занес руку с саблей, приготовившись отразить нападение.

Тени приблизились и стали похожи на больших крокодилов, только лап по шесть и эти лапы были длиннее, как у варанов. Крокодило-вараны быстро бежали по проходу плечом к плечу, полностью его заполняя. От таких шестиногих спринтеров не убежишь.

Опыта охоты на крокодилов у меня не было, и как их сподручнее успокоить, я не представлял. Чисто автоматически сработала реакция. Трудно сказать, чьей заслуги было больше – Крысобоя или Бешеного пса. Перехватив саблю левой, правой рукой я вынул из ножен тесак и метнул его в раскрытую пасть твари. Она резко остановилась, поперхнувшись.