Раша продолжала внимательно разглядывать Инос.

— Впрочем, вместо себя он может прислать прислужника. Но если он окажется мужчиной, ты непременно произведешь на него впечатление — особенно в этом великолепном имперском наряде — В ее голосе появился легкий оттенок сарказма.

Инос вновь присела.

Раша усмехнулась:

— Думаешь, ты способна произвести впечатление на волшебника?

Да, именно так Инос и считала. Она гораздо больше походила на королеву, чем выскочка, стоящая перед ней. Она долго училась носить нарядные платья и вежливо беседовать с благородными господами.

— Повторяю, ваше величество: рядом с вами он меня даже не заметит.

— Смотря в каком случае: если он материализуется полностью, то заметит наверняка. Вот почему я распорядилась насчет этого платья — твоя красота неподдельна, а моя — всего лишь волшебство. Вряд ли Олибино появится здесь лично. Вероятно, он пришлет лишь свое отражение, и в таком случае его способность проникнуть под мой блистательный облик будет весьма ограничена. И он сам не пострадает. — Раша пожала плечами идеальной формы. — Разумеется, это палка о двух концах. Едва ли он откроет свою истинную внешность Что толку в волшебстве, если оно не удовлетворяет тщеславие? Идем, — продолжала она и направилась к двум диванам с шелковой обивкой цвета слоновой кости, поставленным под углом друг к другу. — Незачем так гордиться, детка. Волшебники привыкли удовлетворять свои прихоти. Если ты чересчур постараешься, производя на него впечатление, ты можешь… скажем, неожиданно воспылать желанием угодить ему. — Она негромко рассмеялась, но ее глаза издевательски следили за потрясенной Инос. — Садись же. Нам придется немного подождать. Вина?

— Благодарю вас. — Присев, Инос аккуратно расправила шлейф, но в конце концов заставила себя поднять подбородок и встретиться с пренебрежительным взглядом султанши.

— Ваше величество, в прошлый раз, будучи в этой комнате, я вела себя отвратительно. Я даже не поблагодарила вас за то, что вы спасли меня от импов. Я очень признательна вам и приношу извинения за свою неучтивость.

Легкое движение губ Раши сказало больше, чем сделало бы пожатие плеч.

— Тебя обманул мужчина, вскружив голову. Девушки подвержены таким вспышкам безрассудства. Надеюсь, ты уже оправилась?

— Я никогда не забуду Рэпа и того, что он сделал…

— Твоя тетушка рассказала мне. Что бы он ни совершил, причина у него была одна. Мужчины способны на все, лишь бы обладать женщинами!

В Зарке это заявление казалось более верным, чем прежде считала Инос. Не желая спорить, она улыбнулась.

— Ты мне не веришь? — Колдунья протянула руку и взяла хрустальный кубок, стоящий на столе рядом с ней. Еще один кубок стоял рядом с Инос на столе, которого она прежде не замечала, — Ты должна еще многому научиться, детка, — произнесла Раша, — а теперь мне придется предупредить тебя. — Она указала пальцем с острым, как стилет, ногтем на небольшой прямоугольный коврик. — Наш сегодняшний гость появится вот там.

Инос могла бы догадаться об этом: коврик лежал так, что стоящий на нем человек оказался бы обращен лицом к обеим женщинам, а все втроем образовали бы треугольник. Она удивилась, почему для волшебника не приготовили кресло — подобная встреча казалась ей негостеприимной.

Коврик покрывал узор из золотых, серебряных и медных нитей, но при этом он выглядел тонким, словно бумага. Под ним просматривались даже острые стыки гладкого мозаичного пола, но Инос почему-то была уверена, что необычный ковер вовсе не лежит на полу, а парит над ним, и сияющие спирали на его отливающей металлическим блеском поверхности описывают круг за кругом, пока далекий, чистый, похожий на скрипичный звук… А!

Она подскочила.

Раша щелкнула пальцами.

— Не стоит слишком пристально смотреть на этот коврик, Иносолан. Для простых людей его сила слишком велика.

— О да… Спасибо вам. — Инос глотнула вина, чувствуя, как у нее по-прежнему звенит в ушах. Узоры роились перед ее глазами, плясали в воздухе, заслоняя все, на что она смотрела.

— Торговцы называют такие вещи «приемными ковриками», — заметила Раша. — Их сила склонна искать выход. Как я говорила, наш гость материализуется здесь. И это может представлять опасность.

— Опасность?

— Вот именно. И не только для твоей драгоценной чести!

Зачем же ей понадобилось рисковать? Разумеется, в старых сказках говорится о войнах колдунов и битвах, где сталкивались волшебные силы, но Инос никогда не придавала им большого значения.

— Волшебники редко доверяют друг другу. — Раша опустила длинные темные ресницы и на мгновение стала настолько недостойна доверия, как только можно вообразить. — Олибино может попытаться нанести мне удар.

— Вот как? — Инос мрачно задумалась, за какую из сторон следует болеть ей.

— Возможно, он попытается наложить на меня заклятие преданности. Хранители особенно предпочитают эту мерзость — полагаю, ею пользуются все они. Конечно, я могу доказать свою силу, и тогда он подчинится мне. — Раша задумчиво улыбнулась и отпила вина.

Инос терялась в сомнениях, какой из вопросов задать первым. Очевидно, она должна что-то спросить.

— Есть ли способ… Можно ли судить заранее, кто…

— Кто сильнее? Обычно — нет. Это потребовало бы напряженной умственной работы, и, разумеется, волшебники чаще призывают на помощь своих слуг. Битвы между волшебниками могут перерасти в магические войны, в которые будет вовлечено по десятку волшебников с каждой стороны. Так был уничтожен Шинг Пол и Лютант. Говорят, в Лютанте закипела даже вода в заливе… Уверена, Олибино занимает свой пост уже достаточно долго, чтобы собрать целый штат помощников.

— Волшебников-рабов?

Раша расплылась в кошачьей улыбке.

— Но ему не хватило бы времени привести кого-нибудь из них в Араккаран простыми средствами, а никаких других вторжений я не заметила. Возможно, я их пропустила. — Она не казалась особенно обеспокоенной, напротив — не могла дождаться того, что должно было произойти. — Как я уже говорила, он слишком осторожен, чтобы явиться самому. И даже если он отважится на такой шаг, вероятно, он материализуется едва заметно, в виде бесплотного духа. В таком случае у нас завяжется вполне пристойная беседа, а затем он вновь удалится. Если же мы будем мериться силами, тогда ему понадобится возникнуть здесь полностью, а если он сойдет с приемного коврика, мы будем уверены в его враждебных намерениях — это значит, что он вызывает подмогу. Сомневаюсь, что даже волшебнику под силу призывать своих сторонников и одновременно сдерживать меня, но если такое случится, тебе будет лучше спрятаться.

— Спрятаться? Но где, ваше величество?

— Внизу. Беги сломя голову. — Раша фыркнула — это было первым серьезным упущением в ее аристократических манерах. Раша в точности копировала акцент знатной дамы из Хаба, но при таком тоне ее слова было невозможно принять за шутку.

— Беги как можно быстрее, — серьезно повторила Раша, — к лестнице и затем на нижний этаж, ясно? Весь дворец защищен — кроме этой комнаты. Но это не значит, что он не последует за тобой, как только разделается со мной, — Раша отпила еще глоток вина, при этом мельком взглянув на Инос. — А может, он попытается украсть тебя. Отказывайся от любых приглашений или приказаний приблизиться к приемному коврику. Твоей тете будет недоставать тебя.

Так вот почему Кэйд не получила приглашения! Инос оказалась пешкой в опасной игре, а Кэйд — залогом ее послушания. Инос потянулась за своим бокалом и тут поняла, что ее руки вновь дрожат. Она надеялась, что эта дрожь вызвана гневом.

— Расскажите мне про Олибино, — попросила она. Раша заулыбалась, как довольная кошка.

— Мы с ним почти ровесники, и он — полный глупец. Ему нравится играть в солдатики, однако в стратегии он смыслит не больше, чем воробей. Примерно год назад откуда-то взялся гном Зиниксо и убил Aт-Ан. волшебницу Запада. Будь у Олибино хоть капля разума, он поприветствовал бы нового волшебника и попытался бы завязать с ним дружбу. А вместо этого он подстроил ответную атаку вместе с Литрианом, эльфом. Конечно, эльфы ненавидят гномов, но при чем тут Восток? Совершенно ни при чем! Во всяком случае, их планы с треском провалились! А волшебник Востока нажил себе опасного врага. Что бы он ни говорил тебе, помни: он чрезвычайно встревожен!