25 мая 1942 года. Роты занимаются военным обучением, стреляют из винтовок, изучают противогазы, идет подготовка к какому-то делу. Сегодня ночью пролетело 30 вражеских бомбардировщиков в наш тыл. Куда-то летели бомбить.
7 июня 1942 года. Идёт двенадцатый месяц войны. Сегодня газеты сообщают, что немцы взяли Керчь. Наши войска под Харьковом разбили 36 немецких дивизий, уничтожили 90 тысяч немцев, потеряв 75 тысяч советских солдат и офицеров. В результате было сорвано наступление гитлеровцев на Ростов.
На нашем фронте идут бои под Холмом. Немцы попытались прорвать кольцо вокруг города, и это им удалось. Около 1000 фашистов сумели прорваться к гарнизону Холма. Чтобы облегчить положение наших войск под Холмом, командование дивизии организовало охват деревни Заноги. Было организовано 3 штурмовых отряда.
В первый раз отряды почти дошли до штурмового рубежа, но 3-й отряд лейтенанта Михайличенко налетел на минное поле, потеряв трёх человек ранеными, и отошёл в момент, когда от него ожидали сигнала на штурм – красную ракету. Попытка захватить Заноги не удалась.
8 мая 1942 года. Происходит смена командования полка. Майора Зверева снимают за плохое состояние воспитательной работы, а также за допущение сдачи в плен нескольких десятков человек. Командиром полка назначается командир 3-го батальона старший лейтенант Русаков. Нескольким раньше в политуправление армии вызывали комиссара полка Шестакова, тоже по поводу сдавшихся в плен, но он, испугавшись ответственности, застрелился у самого порога политотдела, а ему всего-то объявили выговор. По этому поводу вспоминаются последние дни пребывания полка в Иваново, когда нам вручалось знамя от трудящихся Фрунзенского района города. Комиссар Шестаков говорил ответную речь, в которой обещал крепко держать знамя полка и нести далеко за пределы наших границ. Он не был плохим человеком. Бывший секретарь райкома имел орден Трудового Красного Знамени, был заботлив, но вот смалодушничал и погиб безвременно и бесславно.
Майор Зверев – кадровый командир, слишком спокойный по натуре. По дороге на фронт получил ранение во время бомбардировки в деревне Орехово (на озере Селигер). Ему осколком повредило глаза, с тех пор он больше занимался лечением и сидением в блиндаже, а фактически руководителем полка стал командир 7-го бытальона старший лейтенант Русаков, горячий, резкий по натуре, "затевала" всех военных дел. Раньше он был майором или капитаном, но его разжаловали в старшие лейтенанты за какую-то ошибку и уволили в запас.
22 июня 1942 года. Год как идёт война. По этому поводу будет написано и произнесено много слов. К этому времени меня перевели в штаб полка, после расформирования миномётного батальона. Но сейчас, когда я пишу, на нашем участке Калининского фронта всё спокойно. Вот уже второй день нет ни одного выстрела с обоих сторон. Вышли предварительные приказы о возможности применения газов со стороны противника, и нам нужно быть готовыми к отражению газовой атаки. Но ночь прошла на редкость спокойно. Уже несколько дней идёт дождь, что, конечно, сковывает действия войск с обоих сторон фронта. Впрочем, на войне с этим не считаются. Несмотря на плохую погоду, несколько севернее нас, в 20-30 километрах около Холма и за Холмом, идут бои, в которых противник, имея преимущество в технике, потеснил наши войска, занял город и ещё три населённых пункта. Полк и дивизия ограничиваются только разведкой, наблюдая, сколько прошло танков и автомашин на Холм и обратно. Командование требует достать языка или документы, чтобы понять, какие немецкие части стоят на дороге Ветна-Дунаево, Холм и так далее (всё на реке Ловать).
Действия наших ограничиваются мелкими масштабами, в пределах Старой Руссы и Великих Лук. По карте этот участок изучен хорошо. Да и разведчики знают все слабые стороны обороны противника и довольно легко проникают в тыл немцев. Вот как недавно поймали немца на приманку, около Локни, километрах в 60 от нас. Группа разведчиков приручила селезня и решила ловить на него фрицев. Они пустили селезня на дорогу, а трое немецких солдат, ехавших на подводе, бросились за ним, а селезень пустился бежать от них к своим. В лесу разведчики поймали одного немца, другого убили, а третий убежал. Захватив подводу и пленного, наши двинулись обратно. Фронт перешли без помех, так как у гитлеровцев не было сплошной обороны.
Немцы, в свою очередь, тоже захватили у нас пленных. Два красноармейца находились в секрете. Один из них решил пойти пообедать, но на пути к своему боевому охранению был схвачен и уведён. Но сам ушёл или был схвачен – трудно сказать, так как пропавший без вести человек имел семью на "той стороне".
Прибыло пополнение из сорока бойцов, из них осужденных – шестнадцать. За что же их осудили? Один, находясь на посту, увидел, что из бочки с вином немного капает. Он подставлял ложку, собирал капли вина и отправлял в рот. Дали пять лет. Не пей на посту! У другого пропали казённые вещи – тоже пять лет. Попадались среди них и смертники, которым смертную казнь заменили шестнадцатью годами, за то что украли побольше. Трудно представить, чтобы они воевали с охотой. Враг о таких знает и пользуется этим в агитационных листовках. Переходы на сторону противника совершаются, главным образом, осуждёнными.
7 июля 1942 года. Вчера похоронили старшего лейтенанта Андреева, умершего от ран, полученных от преждевременного разрыва мины. Хоронили в тылу, в деревне Кузнецово. Плакали командиры, плакали жители. Было ему всего двадцать лет.
Получили указание: жителей деревень района обороны выселить всех в тыл, километров за 30-40. Люди, измученные войной, радовались приходу своих и, надеясь на лучшее, крестьяне посадили картошку, посеяли немного ржи, обработали огороды – вся их надежда. А тут выселяют. Немец от этого выигрывает, а мы врагов больше приобретаем.
Пока на нашем фронте тихо. Вчера получили известие о сдаче Севастополя. 250 дней боролся Севастополь. Было уничтожено до 60 тысяч немцев и 100 тысяч ранено. Мы потеряли 50 тысяч. Крым в руках фашистов. Идут танковые бои на Курском направлении. Опять появился немецкий генерал Клейст. Из дома пишут, что над Иваново появились немецкие самолёты. Бомбили ИВГРЭС, но не попали.
21 июля 1942 года. Вот уже тринадцатый месяц войны на исходе. Мы потеряли Севастополь, бои идут в городе Воронеже, сдали Миллерово, а сегодня получили известие – сдали Ворошиловград.
Немцы потеряли за последние три месяца – 900 тысяч человек, а мы, якобы, 300 тысяч. Но возвращение потерянной территории будет стоить нам очень дорого. Там на юге идут бои, а мы здесь стоим и не в силах взять одного дзота, или какую-нибудь отметку 74.2, которую охраняет всего рота немцев, но которая имеет танки и большое количество поддерживающей артиллерии.
Недавно перебежал к нам немец, осуждённый за самовольную отлучку на два года тюрьмы и посланный потом на фронт. Так смотреть на него собралася "вся округа". Перебежчик – здоровый парень, с пудовыми кулаками, видно рабочий, всем понравился и сразу сошёл за панибрата. Он это почувствовал и подаёт всем руку. Пленного посадили как драгоценного человека в машину и повезли на допрос.
Вчера ночью наши самолёты бомбили Локню и Юхово, а немцы – нас. Так сказать, обмен мнений. Мы плохо ведём агитацию среди гитлеровцев. Листовки, хорошо иллюстрированные журналы на немецком языке, почему-то присылают к нам в политотдел и хотят, чтобы разведчики их разбросали у немцев. Вот наивные люди сидят всё же в политорганах наверху! А те листовки, что сбрасывают с самолётов У-2, также летят к нам, так как в глубь обороны противника лётчики боятся залетать. Но вот фрицы довольно удачно сбрасывают над нашей территорией свои листовки, правда грубо составленные, с расчётом на психологию отсталого человека. В них призывы свергнуть Советскую власть и т.д.
