Тот, кого ты допускаешь стоять слева от себя, легко может продырявить тебе брюхо одним движением, и ты ничего не успеешь сделать, ведь правой рукой практически невозможно заблокировать удар противника, что стоит вровень с тобой слева. Испокон веков сильные воины, а впоследствии и военные ставят доверенных людей слева от себя, чтобы их слабый бок и спина были прикрыты. Даже Кло стоит у главы департамента слева на всех важных заседаниях. Про сражения не могу сказать, ибо никогда не видела генерала в действии. С этим мне не повезло.

Однако сейчас, сидя напротив Вольфгана Гледшира фактически во второй главе стола, я ощущала себя самым счастливым стажером на свете. Валерия даже представить не могла, какой подарок сделала для своей подопечной. Да простит меня устав за слишком широкую улыбку, но пережить этот момент триумфа без внешних проявлений я просто не смогла.

Планерка затянулась. Если судить по практически дремлющей с открытыми глазами Валерии, то очень затянулась. Гледшир будто специально медленно перелистывал закрытые дела, открытые и возобновленные. В подробностях описывал, что «идиоты» следователи сделали не так, где испортили улики, а где и вовсе про них забыли. Кто-то шел не в том направлении в своем расследовании, а кто-то получал похвалу за раскрытое убийство в стиле: «Слава советам, что не остался висяк». Становилось ясно, почему главу недолюбливали, но также пришло понимание, что этот человек стоял на голову выше остальных.

Да, Вольфган выражался грубо, хвалил черство и с налетом одолжения, а за недочеты разносил в пух и прах, но при всем этом Ардан оставался первым по раскрываемости дел и считался безопаснее всех городов в Пятом крае. Гледшир ел свой хлеб не зря.

Мне было довольно интересно слушать его замечания и пояснения касательно спорных моментов, хоть и настораживали его частые взгляды в нашу сторону. Глаза генерала ни на секунду не выпускали из виду Валерию. Он мог смотреть прямо на своего собеседника и все равно улавливать малейшие изменения в позе моего куратора, что оказывалась у него то сбоку, то практически за спиной, когда Гледшир крутился в разные стороны, чтобы быть с объектом разговора лицом к лицу.

Конечно, было забавно подмечать эти краткие моменты переглядываний, в которых читалась не только настороженность, но и любопытство, однако очередное дело прервало привычный для всех ход планерки. Глава заговорил о зверском убийстве девушки, которой вырвали сердце со спины и оставили кровавую сквозную рану в груди. Это было дело Кло.

– Несколько я понимаю, Сенди Пирс уже вторая жертва этого убийцы? – спокойно спросил Вольфган, но в ответе не нуждался. Папка со всеми подробностями была в его руках.

– Да. Первую девушку мы не смогли опознать. Провели вскрытие, собрали улики и отдали тело в похоронное бюро. Дольше держать его в нашем морге было невозможно, – то ли оправдывался, то ли просто констатировал факты Аргон.

Вот тут оживилась Валерия. Она перестала медленно сползать по стулу и выпрямилась, положив руки на стол и сцепив ладони в замок.

– Вы не смогли опознать жертву, а теперь у нас не одно жестокое убийство, а целых два с характерным подчерком! – Папка с громким хлопком приземлилась на стол. Гледшир впервые повысил голос за все время совещания.

– Теперь мы знаем, кто жертва, и у нас есть стопроцентный подозреваемый. Это Ульрик Тиндел. Он всем известный повеса и любит принуждать служанок в домах своих знакомых к неприятной им близости. Сенди была одной из этих девушек. Наверняка Ульрику захотелось больше впечатлений, и он перешел к убийствам жертв своих надругательств. Старая Нэн видела, как Тиндел тащил служанку в лес, к ведьминому холму. Именно там мы и нашли сожженное место убийства и кровь девушки на чудом не обуглившейся траве.

Кло рассказывал все четко, подкрепляя фактами и результатами расследования. Я даже позавидовала, что мое первое дело с куратором, пусть и в качестве свободного детектива, раскрыл старший следователь. Было немного обидно, но я восхищалась проделанной работой. Ровно до того момента, как Валерия невозмутимо подняла руку. Замолчали все, даже сам Гледшир на некоторое время. Однако потом разговор продолжился, и все еще без моего партнера. Валерию нарочито игнорировали, что вызвало смешок у более молодого поколения следователей и стажеров.

– Тогда найдите доказательства вины Тиндела и закройте это дело, – поставил точку Гледшир. Хлопнули листы картона, папку с делом об убийстве двух девушек демонстративно закрыли.

Есть в департаменте одно правило, которое никто не нарушает. О нем слышали все кадеты, помешанные на карьере следователя. Если глава на планерке закрывает папку, то к этому делу не возвращаются до появления новых улик или его закрытия. Все очень строго, никто не лезет в чужие расследования и уж точно не поступает вот так:

– Бедный Ульрик Тиндел, – тяжело вздохнула Валерия, вновь откидываясь на спинку стула. – Всего лишь любит немного нестандартные игры в постели, а его за это окрестили маньяком. Он, конечно, подлец, но все равно не заслужил двадцати лет каторги или тридцати заключения в тюрьме. Бедный, бедный повеса. – И она покачала головой, изображая жалость и чуть ли не скорбь по судьбе Ульрика.

Тут-то ее уже никто не смог проигнорировать, даже Гледшир.

– Вы хотели что-то добавить, детектив? – Он будто пытался принизить женщину этим обращением, но куратор встретила его с гордостью.

– Многое, мой генерал.

Никак не могла определить: она издавалась, называя Вольфгана генералом, или все-таки пыталась соблюсти приличия? Воистину непостижимая женщина.

– Первую жертву звали Лимони Такс. Она работала служанкой в доме Лансеров и никогда не пересекалась с Тинделом. Парень просто не имеет доступа в их родовое поместье. Не то положение. К тому же Лансеры проживают в совершенно противоположном от ведьминой горы конце города. Все это исключает повесу из списка подозреваемых.

– В ране Лимони мы обнаружили уголь. Занесли его туда со спины, как и вырвали сердце. А это значит, что жгли траву до фактического убийства, а не после, слишком глубоко проникли частицы угля. Итак, что мы имеем: ведьмин холм, сожженную траву, вырванное с неимоверной силой сердце и неубранное место убийства. Это ритуал жертвоприношения, и провела его…

– Достаточно! – рявкнул Гледшир, обрывая детектива на полуслове.

Он не хотел, чтобы Валерия озвучила свои догадки. Ведь не могла же, в самом деле, убить девушек ведьма. Ковен живет в мире с Пятым краем, даже в совете есть его представители. Такое просто невозможно.

– Достаточно? – переспросила женщина, слишком спокойно для той, кого только что опозорили.

– Боюсь, вы позабыли, мой генерал, что я свободный детектив и имею право расследовать дела своих клиентов. Как только Лимони попала в мое похоронное бюро, она стала моим клиентом во всех смыслах. А посему вы выслушаете меня до конца. – Она посмотрела на Вольфгана с вызовом, ожидая нового окрика, но глава не имел права ей препятствовать и знал это. Мужчина только стиснул зубы и с ненавистью уставился на Валерию в ожидании ее очередной тирады.

– Черная ведьма провела ритуал вызова демона из Глубин, – не щадя никого, ударила в лоб куратор. Даже я не ожидала от нее такой прямолинейности.

– Это Акхаар, тройное жертвоприношение. В дар демону приносят только девственниц. Это еще одна причина, почему Ульрик невиновен: Сенди была девицей. После встречи с Тинделом служанка вряд ли смогла бы похвастаться сохраненной честью.

Куратор просто ликовала от негодующих шепотков и кривых лиц, что откровенно презирали ее в тот момент. Она ожидала такую реакцию, но была уверена в своей правоте. Несмотря на абсурдность ее предположения, чутье подсказывало мне, что в словах куратора было больше логики, чем в заключениях Кло, и Гледшир тоже это видел. Это заставляло задуматься.

– Что ж, две есть, осталась третья. Пора объявить охоту на ведьм. – И Валерия оскалилась в предвкушающей веселое действо улыбке. Гледшир, напротив, аж потемнел лицом от этих слов.