– Мама очень хочет, чтобы кто-то нашёл убийцу. Тогда ничего не вышло.

– А что с отцом, он жив?

– Мы не знаем, – покачала головой Оля. – Это странное чувство, когда человека нет в мире мёртвых, но и нет в мире живых. Я думаю, с ним что-то случилось. Узнай, пожалуйста.

Стас кивнул и бросил взгляд в сторону призрака Натальи. На её лице гримаса печали и безумия, ему сделалось страшно. Запахло дымом, парень увидел, как из-под земли поднимаются клубы удушливого облака. Становилось трудно дышать, он зажмурился, ощущая, что проваливается вниз.

Проснулся весь мокрый от пота, увидел, что Настя на него вопросительно смотрит. Не захотелось снова рассказывать о ночном кошмаре, который оказался настолько реальным, что Стасу казалось – он всю ночь провёл возле могил.

Он отпросился с работы, это сделать не сложно, в магазине, где он работал менеджером, всегда можно подмениться с сослуживцами. В каком УВД работал этот Вадим Чернов, спрашивал себя парень, размышляя, что если обратиться в ближайший полицейский участок, ему могли бы дать ответ.

Получить информацию оказалось непросто. В дежурке упитанный сержант, пьющий кофе, спросил его, по какому делу ему понадобился Чернов.

Стас выяснил, что теперь Вадим занимал высокий пост, имел много заслуг и все его называли не иначе как Вадим Михайлович. После небольшого поиска, расследования, как называл свои потуги новоявленный детектив, к вечеру ему позвонили. Молчание и дыхание в трубку напрягали, Стас отключил связь, понимая, что номер не определился, однако после этого звонка у него начались проблемы.

– Настя почему это происходит, я ведь даже ничего не расспрашивал у того сержанта в дежурке. Просто сказал, что Чернов мне нужен по личному делу.

– А где он работает сейчас?

– Тот сержант сказал, что-то про ФСБ.

По коже Насти пробежали мурашки, и она прошептала, этого ещё не хватало.

– Ты знаешь, если их спецы захотят, они всё прошерстят и то с кем ты по телефону говорил, и на какие сайты заходил.

– Значит он и вправду виноват, – нахмурился Стас. – Мне кажется, если не вывести его на чистую воду, девочка продолжит мучить меня во сне. Видимо раньше не получилось ей с кем-то войти в контакт. А я читал, что если душа неприкаянная, то она так и будет бродить по земле, пока не найдёт своего убийцу.

– Правильно, – кивнула Настя, поправляя светлые волосы – Так что же ей надо, как же правда всплывёт и кто накажет виновного?

– Откуда я знаю, – отмахнулся Стас. День клонился к закату, и спать ложиться теперь страшно.

Он знал, что Оля снова приведёт его на кладбище и будет просить отыскать настоящего убийцу.

Ночь прошла на удивление спокойно, однако Стас не особенно радовался. Утром ему пришла смс об увольнении с работы. Ничего не понимая, он собрался, и, не позавтракав отправился к магазину.

Странное дело, но здание, где раньше работал Стас, оказалось опечатано. Пахло гарью, заглянув в окна витрины, он понял, что в магазине случился пожар. Хрень какая-то, размышлял парень, а уволили почему, он отказывался верить, что история его разговора с призраком и происшествие в магазине каким-то образом связаны.

Хозяин магазина не отвечал на звонки, зато Стасу позвонила женщина, представилась майором УСБ, назвавшись Олесей Владимировной. Он не стал отнекиваться от встречи, но мороз по коже пробежал, как будто парень в чём-то виновен.

Он не захотел приходить в УВД, казалось, что если он переступит порог этого участка, то не выйдет никогда. Вдруг всем известно, что он что-то знает о том самом многолетнем убийстве. Он ни с кем не разговаривал кроме Насти о встрече с призраком и знал, что девушка ничего никому бы не рассказывала. Не такой она человек.

Еда не лезла в горло, он ни о чём не мог думать кроме этой встречи с привидением. Потел и когда время медленно ползло к назначенному сроку, ощущал, как живот сдавливали спазмы. Вопросы и непонимание – всё что осталось.

Медленно поднимаясь по ступеням, он разглядывал розовощёких летёх, курящих на крыльце УВД. Стас дёрнул за ручку тяжёлую дверь, и вошёл внутрь. Назвал номер кабинета, получил пропуск.

Олеся Владимировна оказалась не такой уж и страшной. Было ей на вид слегка за тридцать. Пронзительный взгляд серых глаз изучающе поначалу разглядывал Стаса. Потом смягчился и потеплел.

– Не беспокойтесь Станислав Сергеевич, – она что-то записывала в блокноте. Оторвала взгляд от бумаги и внимательно посмотрела на парня. – Понимаю, что вам не ясно, почему я позвонил вам. Но и нашему отделу стало кое-что известно, и ваша фамилия странным образом появилась в списке свидетелей.

– Я вообще не понимаю, о чём речь? Я просто поинтересовался, работает ли здесь Чернов? – Стас вдруг почувствовал, как разозлился и на этот кабинет с решётками на окнах, и на эту дамочку – суровую и властную Олесю Владимировну.

– Дело в том, что ваш интерес не случаен.

– Конечно, но это моё личное дело, – огрызнулся Стас. Не мог же он, в самом деле, рассказать о ночном происшествии на кладбище. Конечно, не мог, не хотел показаться идиотом.

– Против Чернова возбуждено уголовное дело. Каждый, кто интересуется им или связан с ним, приглашается на беседу. Дело серьёзное и нам необходимо опросить каждого, кто имел с ним какие-либо дела.

Стас слушал Олесю Владимировну, но ничего не понимал. Чернова обвиняли во взяточничестве и в каких-то криминальных схемах. Ничего нового он не мог сказать о Вадиме, да и какую-либо полезную информацию не получил тоже. Только, как бы невзначай, спросил о деле 1986 года, где в огне погибли мать и дочь, и что Чернов встречался с погибшей женщиной, но в деле это не было отражено никак. Спросил наугад, однако майора Петрову его рассказ заинтересовал.

– Откуда у вас такая информация, Станислав Сергеевич?

Он по обыкновению пожал плечами и сказал, что недавно наткнулся на статью в интернете и вспомнил, как давно, лет десять назад ему рассказали о том случае с Фадеевыми. Что мать встречалась с Черновым, а всю вину повесили на отца семейства, что якобы он убил жену и дочь и поджёг квартиру. Фамилии не назывались, но история, казалось, до деталей схожа с делом Фадеевых.

– Как любопытно, – Петрова приподняла левую бровь и прижала к губам кончик ручки. – Я слышала об этой истории. Жутко, но отец насколько мне помнится, признал вину, и о Чернове в деле ни слова.

– А не думаете ли вы, Олеся Владимировна, что Вадим подчистил свои следы и вышел сухим из воды?

– Доказательств нет, – вздохнула майор, – старое дело, ещё при Союзе. Такие уже не раскрыть, но мне стало интересно, не скрою. А кто рассказал, возможно, кто-то из свидетелей?

Тут Стас понял, что врать дальше сложно и пожал плечами, сославшись на какую-то бабушку. Олеся Владимировна задумалась, а потом вдруг сказала, что насколько она помнит, осуждённый за убийство отсидел свой срок, но не полностью, его отправили в психиатрическую лечебницу через год после заключения. Парню показалось странным, что молодая женщина настолько осведомлена о деле тридцатилетней давности.

Словно читая его мысли, она сказала, что в отделе по убийствам работал её отец, и какие-то обрывки информации остались в памяти. Потом она захлопнула блокнот и добавила, что Стас может идти домой. Выписала ему пропуск и попросила, если он что-то вспомнить. Протянула визитку, и пожелала хорошего дня.

Стас кивнул и вышел за дверь, а сам размышлял, что неплохо бы пообщаться с Петровым, отцом Олеси Владимировны, если это её девичья фамилия. Если отец Олеси работал в милиции, значит он в курсе того самого дела и мог бы пролить на него свет, рассуждал Стас. Только захочет ли он говорить с ним. Хорошо, размышлял он дальше, я могу представиться каким-то журналистом, который пишет статью о злодеяниях прошлого века произошедших в нашем городе. Он и сам вдруг загорелся идеей раскрыть преступление и понять, кто виновен на самом деле. Призраки врать не будут, зачем, с уверенностью рассуждал он. Наверняка, Оля знала своего убийцу. Но неплохо бы отыскать отца девочки, если только за столько лет он не сошёл окончательно с ума.