– Твой первый гонорар, – улыбнулся Басаргин. – Я отправил снимки по интернету редактору. Они им подходят. А модели обычно получают деньги за свою работу. А ты теперь тоже модель, самая настоящая.

Деньги? Мне еще и заплатят за море полученного удовольствия? За два бесценных дня, проведенных в обществе Жени? Я неловко распечатала конверт. Сумма была не бог весть какой, но тогда она показалась мне целым состоянием.

– Правда, чтобы работать дальше, нам понадобится подпись твоих родителей. Как думаешь, с этим могут быть проблемы? – уточнил Тигр.

Я отрицательно покачала головой. Предки знали о моей мечте и вряд ли стали бы препятствовать ее осуществлению.

Для новой фотосессии меня одевала опять Ольга. Она поприветствовала меня как старую знакомую и, пока подбирала наряд, о чем-то оживленно рассказывала. Я не могла понять, почему в прошлый раз она показалась мне излишне серьезной и строгой. Наверное, я была слишком напугана.

Съемки длились до девяти. Несколько раз мне приходилось переодеваться и менять макияж, так что успели мы немного.

– Закончим в субботу, – предложил Сева, и я с радостью согласилась.

Несмотря на удачную работу, чувствовала я себя неважно. На сердце лежал камень, а во рту ощущалась неприятная горечь. Только сейчас, когда я уже собиралась ехать домой, я осознала, как сильно надеялась, что Женя все-таки заглянет.

Сева наводил в студии порядок, когда я уже в пальто зашла попрощаться. Мне было немного не по себе от того, что приходилось возвращаться домой так поздно в одиночестве, раньше мне не доводилось гулять больше чем до девяти без сопровождения. Но это были только мои проблемы, как и непременные вопли мамы, которые мне придется выслушивать ближайшие несколько дней.

– Пока, – я помахала рукой и собралась уже выйти за дверь, когда она неожиданно распахнулась.

– Извините, опоздал, пробки, – услышала я знакомый голос, от которого сердце сладко замерло. – Севик, Ксюха, смотрю, вы уже закончили…

Женя стоял на пороге в расстегнутом пальто, из-под которого торчал строгий костюм. Галстук он немного распустил, и тот немного топорщился, придавая моему идеалу еще более сексуальный вид.

– О, Жека, – Сева вскочил с места и ринулся пожимать другу руку. Я стояла словно громом пораженная и, кажется, забывала дышать от счастья. Он пришел. Это лучшее, что произошло за этот в целом замечательный день.

– Поедем, Ксю, я провожу тебя домой. – Женя взял меня за руку и потащил к выходу. Басаргин пробормотал что-то сквозь зубы и как-то по-особенному улыбнулся.

– Зачем ты приехал? – уже сидя в машине, спросила я. Сегодня это снова был знакомый мне «мерседес».

– Чтобы отвезти тебя. Негоже, когда такая молоденькая девушка возвращается поздно без сопровождения. На улицах полно отморозков, – ответил Женя.

– Спасибо, – от души поблагодарила я. Он даже не мог представить, как много для меня значило его внимание. – Я хотел и на съемки посмотреть, уж больно ты хороша, когда стоишь перед камерой, но не успел. Деловая встреча затянулась.

Машин на улицах было много, а из-за снега они ехали медленно. Я молилась, чтобы мы попали в глухой затор. Сейчас я не думала ни о том, что родители станут волноваться, ни о завтрашнем раннем подъеме. К сожалению, мои мечты не оправдались. Ближе к одиннадцати мы подъехали к моему подъезду. Прежде чем выйти на улицу, я убедилась, что поблизости не наблюдается ни Зотовой, ни кого-либо еще. Женю мой осмотр территории очень позабавил.

– От парня прячешься? – шутя спросил он. До меня не сразу дошел смысл его слов, а когда дошел, я с такой прытью замотала головой, что еще чуть-чуть, и она отвалилась бы.

– Нет. Одноклассница видела, как ты меня провожал в прошлый раз, и такого насочиняла, что хоть в школу не ходи. – Я почувствовала, что болезненная гримаса исказила лицо. Вся эта ситуация была мне глубоко неприятна. – А ты внимания не обращай, – посоветовал Измайлов. – Скоро, я ни капельки не сомневаюсь, ты станешь популярной. Тогда они сами захотят дружить с тобой, а ты сможешь выбирать, кто тебе нравится, а кто нет.

Я кивнула, хоть и не была уверена в правоте его слов. Если мои фотографии попадут в журналы и наши девчонки об этом узнают, их ненависть достигнет своего предела.

Мы очень тепло попрощались, я, по уже сложившейся традиции, получила поцелуй в руку и, окрыленная, юркнула в подъезд.

Две недели я через день ездила в студию, и Сева делал мне фотографии. ве недели я ездила через день в студию, и Сева делала мне фотографии. Он подбирал самые неожиданные наряды и декорации, а я должна была то превращаться в даму от-кутюр, то становиться типичной девчонкой из соседнего двора. Иногда мне приходилось разыгрывать различные сценки, входя в придуманные фотографом образы. Работа мне нравилась, и я отлично справлялась, воплощая в жизнь любую, даже самую безумную идею Басаргина.

– Это что-то! – вскрикивал мой фотограф в перерывах между сессиями. – С такими снимками перед тобой откроются двери всех агентств. И не только в России.

Я млела от комплиментов и впервые позволила себе по-настоящему мечтать о славном будущем. Я буквально воочию видела свои фотографии на обложках элитных журналов.

Но как бы меня ни привлекали фотосессии и открывавшиеся передо мной перспективы, основной причиной столь частых визитов в студию для меня стали ежевечерние встречи с Женей. Он приезжал за мной к окончанию сеанса и отвозил домой. По дороге мы обсуждали все подряд, и я с радостью отмечала, что Измайлов относится ко мне не как к несмышленой девчонке, а как к равной.

Спустя две недели портфолио было полностью готово, а еще через неделю отец от моего имени заключил первый в моей жизни контракт с модельным агентством, подписав целую гору каких-то бумаг. Сева привел меня туда за руку и провел сразу в кабинет директора, минуя промежуточные инстанции. Просмотрев снимки, тот только покачал головой. Тогда я не поняла, что он хотел этим сказать. Но когда меньше чем через сутки нам домой перезвонила его секретарь, до меня наконец дошло: это всерьез. Папа изучал контракт минут двадцать, придираясь к каждому слову. Он был юристом и хорошо разбирался во всяких тонкостях, написанных мелким шрифтом. Благодаря ему мне удалось выторговать более чем выгодные условия, хотя я согласилась бы и на меньшее, лишь бы пройтись по подиуму.

Вернулась домой я в приподнятом настроении. В голове никак не укладывалось, что я теперь самая настоящая модель и через три дня меня ожидают съемки в рекламе одежды известного дизайнера, а потом, возможно, мне предложат участвовать в демонстрации его новой коллекции. Точно никто не обещал, но по прозрачным намекам босса я сделала именно такие выводы.

И все же было кое-что, что омрачало мою радость. Теперь, когда мне не придется по несколько раз в неделю мотаться в студию Севы, Женя не станет меня провожать и мы не будем видеться. Мне хотелось плакать, но я заставляла себя сдерживаться. Сегодня был слишком хороший день, чтобы омрачать его слезами.

– Ксюх, тебя! – Лера просунула руку с телефонной трубкой сквозь щелочку в двери. Ее голос звучал крайне недовольно: сестра ждала звонка от своего парня, а вместо этого кто-то посмел спросить меня.

– Кто? – лениво поинтересовалась я.

Отношения с одноклассниками у меня так и не наладились. Разве что всем надоело обсуждать мои похождения. Только Литовцева продолжала толочь воду в ступе, но ее никто уже не слушал. Впрочем, от этого было не легче. Со мной не разговаривали даже те, кто раньше проявлял некоторую симпатию. Единственным исключением по-прежнему оставалась Настя.

– Мужик какой-то, – пожала плечами Лерка и сунула мне в руки трубку. – Только побыстрее, пожалуйста.

Я застыла, сжимая в руках телефон. «Мужик какой-то…» Я не могла представить, кто бы это мог быть. Однозначно не кто-то из школы. Даже если забыть о нашем конфликте, их ломающиеся, то и дело срывавшиеся на визг или, наоборот, опускавшиеся до глубоко баса голоса никак не подходили под данное сестрой определение. Наверное, это был кто-то из агентства. Я оставила домашний телефон для контактов. Придя к такому выводу, я поднесла трубку к уху.