– И в мыслях не было, – торопливо ответил Флинн.
– Хрена с два я стану твоей! Лучше сдохнуть!
– Ничего, Холли, я подожду, когда тебя снова воскресят. – Взгляд Тигмонда медленно заскользил по Хольде. – И все же Властелин Смерти настоящий кудесник: каждый раз твое тело становится все красивее и красивее.
– Тигмонд, скажи, вот почему после каждого разговора с тобой хочется пойти и принять душ? Что с тобой не так? Как у тебя вообще получается ловить одержимых?! Ты сам будто одержим демоном Похоти!
– Просто ты замечаешь только мои недостатки, Холли, а вот мои бесчисленные достоинства, напротив, упрямо игнорируешь. И да, если соберешься в душ, не забудь позвать меня, я тебе спинку потру.
– Так, все, мое терпение лопнуло. Флинн, мы уходим! – воскликнула Хольда и вскочила со стула.
Флинн схватил с барной стойки флягу и спрятал ее во внутренний карман куртки.
– Холли, ну куда ты убегаешь? Ты ведь знаешь, что от судьбы не сбежать.
– От судьбы, может быть, и нет, а вот от похотливого придурка – вполне реально!
– В следующей жизни у нас будут просто очаровательные дети, – с придыханием сказал Тигмонд.
– Настойчивый у тебя поклонник, – заметил Флинн, поравнявшись с Хольдой.
– Если он и дальше будет таким настойчивым – клянусь! – собственными руками сброшу его в Лимб!
Она нырнула в узкий коридор слева от барной стойки, заканчивавшийся серебристой дверью. На ней был изображен лежащий на спине черный кролик, который держал в лапе коктейльный бокал с оливками внутри. Флинн вспомнил, что раньше уже видел этого ушастого пьянчугу: на вывеске над входом в кабаре «Черный кролик».
– Готов к миру живых? – спросила Хольда, обернувшись.
Он опустил глаза. Понизу, прошмыгнув в щель между полом и дверью, тянулись десятки сияющих нитей. Видимо, сейчас Инферсити просто кишит посыльными Смерти.
– Главное, чтобы он был готов ко мне, – попытался пошутить Флинн.
Хольда покачала головой и открыла дверь. В коридор ворвался зажигательный джаз вперемешку с громким смехом и звоном бокалов. Сердце Флинна сделало в груди кульбит и чуть не вырвалось наружу, волнение застряло в горле, не давая вздохнуть. Его одновременно разрывали два противоречивых желания: тело мечтало со всех ног ворваться в мир живых, а вот душа была готова выпрыгнуть и бежать обратно в мир мертвых – и они никак не могли договориться, поэтому Флинн застыл на пороге: еще не в этом мире, но уже и не в том.
– Помочь? – предложила Хольда, которая уже перешла границу.
Флинн молча кивнул, смущенный своей нерешительностью.
– Все нормально, – утешила она, протягивая руку, – просить о помощи – не стыдно, если не можешь справиться сам.
Он покрепче схватился за ее руку в районе локтя. Хольда потянула Флинна на себя, и золотая нить, связывавшая его с миром мертвых, натянулась гитарной струной и зазвенела. Ему показалось, что сейчас душа действительно оторвется от тела и полетит обратно в Потусторонье – настолько сильным было натяжение нити. Хольда сделала еще пару рывков, которые, к сожалению, не увенчались успехом.
– Черт, кажется, ты застрял! – краснея от натуги, прокряхтела она.
Хольда отпустила его руку и тыльной стороной ладони вытерла свой лоб, покрывшийся бусинками пота.
– И что же делать? – спросил Флинн и попытался шагнуть назад, но у него не вышло: он конкретно застрял. Увяз меж двух миров.
– У‐у‐у, вижу, что без меня вы тут не справитесь, – протянул подошедший сзади Тигмонд.
– Ой, проваливай, Тигмонд, как-нибудь без тебя разберемся! – огрызнулась Хольда.
– Не-а, – возразил тот. – Без моего волшебного пинка новенький будет еще век тут торчать.
– Без чего? – переспросил Флинн и сразу же почувствовал толчок.
Он пошатнулся и упал прямо на Хольду, повалив ее на пол. Она сдавленно простонала что-то нечленораздельное (скорее всего, опять ругательства).
– Нет, нет, нет, парень, мы же договорились, что Холли – моя, – сказал Тигмонд и рывком поднял Флинна на ноги. – Не падай на чужих будущих девушек.
– Тигмонд, сделай доброе дело – исчезни, – прохрипела все еще лежавшая на полу Хольда.
Флинн подал ей руку и помог встать.
– И это твоя благодарность за помощь? – спросил Тигмонд. – Тебе повезло, что я терпеливый и не умею долго обижаться. И помни, моя сладкая Холли: для тебя я сделаю все что угодно. Дам под зад не только тщедушному недопризраку, но и всем одержимым Инферсити.
– Смотри ногу не сломай.
– Твоя забота обо мне не знает границ.
– Вали уже! – рявкнула Хольда, и висевшие на стенах лампы испуганно мигнули.
– Ладно, я ухожу, – сдался Тигмонд, подняв руки, – но не потому, что ты меня гонишь, а потому, что не хочу пересекаться с нашим «замечательным», – он пальцами показал в воздухе кавычки, – Графом Л. Чем реже попадаешься на глаза начальству, тем меньше проблем.
Когда Тигмонд удалился, Хольда подошла к двери, разделявшей два мира, и захлопнула ее. Внешняя сторона двери оказалась другого цвета – черного, и кролик на ней отличался от предыдущего: он был серебристым и вместо бокала держал в лапах маленькое ручное зеркальце.
– То есть граница миров проходит между «Черным кроликом» и «Зеркальным»? – уточнил Флинн.
– Да, – сказала Хольда, – к твоему сведению, кабаре «Черный кролик» принадлежит Графу Л.
– Я ничуть не удивлен.
– Угу, давай, нам нужно найти Графа Л перед слежкой. Его граффити постоянно сообщают ему о всяком подозрительном, что творится в Инферсити. Он нам подскажет, где искать одержимых. – Хольда жестом приказала следовать за ней.
«Черный кролик» совсем не изменился с того момента, как Флинн был тут в последний раз: за круглыми столиками сидели толстосумы, обсуждая крайне важные дела с другими толстосумами, между ними умело лавировали официантки с подносами, затянутые в тугие корсеты (бедняжки, в них же, наверное, не вздохнуть!), а на сцене, пытаясь переключить внимание публики на себя, танцевали размалеванные девицы в перьях.
Все вокруг было знакомым и одновременно чужим, как будто Флинн вернулся в бабушкин дом, порог которого не переступал долгие годы. Память откликалась, говорила с ним: «Да-да, я помню каждую мелочь, все стоит на своих местах, ничего не изменилось!» А вот сердце молчало, ведь, несмотря на новое тело, Флинн теперь принадлежал миру мертвых – и тянувшаяся от его шеи золотая нить была тому доказательством. Он здесь чужак.
– Непривычно, да? – Вкрадчивый голос Хольды вывел Флинна из леса собственных мыслей, в котором он ненадолго потерялся.
– Кажется, что я попал на другую планету.
– Нет, это не планета другая, это ты другой, – улыбнулась Хольда, и в ее глазах он увидел то, в чем так сильно сейчас нуждался, – понимание.
Наверняка она чувствовала то же самое, когда впервые оказалась в мире живых после своей смерти. И Флинн немного успокоился, ведь не так страшно ступать на неизведанный путь, если рядом с тобой тот, кто уже прошел его.
Графа Л они нашли быстро. Он сидел на полукруглом диване, который был отделен от главного зала несколькими слоями тюля, и, как обычно, неспешно потягивал сиреневый дым из кальяна со сплетнями.
– Добро пожаловать, мои зоркие птенчики, – сказал Граф Л, не отрывая глаз от толстой книги, лежавшей на его коленях.
– Что там насчет Безумного? – спросила Хольда, нервно подергивая правой рукой, как будто представляла, что в ней бита, а перед глазами кучка отморозков, которых нужно размазать по стенке.
– Решила перейти сразу к делу? Молодец, моя девочка, – одобрил Граф Л, небрежно перелистывая страницу, хотя книга выглядела настолько старой, что Флинн удивлялся, как пожелтевшие листы еще не рассыпались от одного только взгляда на них. – Сейчас послушаем, что мои болтливые граффити смогли узнать. – Зрачки Графа Л утонули в фиолетовых радужках. – Так, так, так… Злобный Мыш сказал, что сегодня в его районе пахло паленым. Хм… нет, ложная тревога, это просто кто-то поджег мусорный бак. Неясный Силуэт, хватит бормотать, я ни слова не могу разобрать. – Он нахмурил густые брови. – Ага, понятно, ничего подозрительного не видел. Так, кто у нас там дальше? Ничего, опять ничего, хм, совсем ничего… О! Кажется, что-то есть. Мрачная Горничная говорит, что пару часов назад видела несколько задымлений. Вполне возможно, что твой Безумный ошивается где-то рядом.
