– Уже девятнадцать ноль пять, и всех других детей давно разобрали, – скривила полные губы Вареньевна.

– Разобрали, потому что у них мамочки не работают, а дома сидят, – звенящим от обиды голосом заметил старший и серьезный Сема.

Дарья одобрительно хмыкнула, продолжая напяливать следующий кроссовок уже на третью ногу.

Воспитательница ахнула:

– Вот, видите. Он еще и хамит! И дисциплина у мальчишек хромает. Вы знаете, во что они играли сегодня на прогулке? – Полная женщина энергично и демонстративно закатила глаза.

– Не знаю, но думаю, вы мне сейчас об этом расскажете. – Дарья застегивала куртку на первом сыне.

– Они нашли в траве мертвого жука, обвели его мелом и пытались выяснить причину смерти… – В голосе Вареньевны слышался такой ужас, как будто бы мелом дети нарисовали пентаграмму и вызвали самого Дьявола.

– И как? Им это удалось? Установили свидетелей? Вызвали понятых? – профессиональным голосом осведомилась Безбрежная.

Мальчишки синхронно захихикали.

– Да вы что! Вы не понимаете? У нас приличный сад, а вы…

– А что я? А что мои дети сделали такого неприличного? Или, быть может, вы причастны к этому преступлению? К смерти жука?

И под шумный смех мальчишек, высоко подняв голову и оставив остолбеневшую Вареньевну, Дарья вышла из стен «гостеприимного» детского сада.

Уже подходя к дому, смартфон издал имперский марш из «Звездных войн» – значит, звонили на служебную симку.

Придерживая ухом телефон, Дарья пыталась попасть ключом в замочную скважину. Дело осложнялось еще и полным пакетом с продуктами, зажатым под мышкой.

– Слушаю, – прозвучало довольно грубо.

– Дарья Николаевна, добрый день. Извините, что вас вечером потревожил, но я подумал, что это может быть важно… – раздался смущенный и неуверенный мужской голос.

– Кто это? – поморщилась Безбрежная, в прихожей освобождаясь от надоевших каблуков.

– Извините, не представился. Это Сергей Михайлов, охранник из Инженерного замка. Вы сегодня с нами утром разговаривали.

– Ах да! Конечно! Я вас слушаю, Сергей. – Стянув с мальчишек обувь, Дарья под вопли голодного кота пыталась освободить пакет с провизией. – Вы что-то важное вспомнили?

– Да, наверное, важное. Хотя я не уверен, – снова смущенный тон. – Сидорчук просил вам не рассказывать, он считает это неважным. Но я не знаю, может быть, это как-то поможет, – неуверенно зачастил охранник.

– Так, стоп, Сергей. Давайте вы мне все расскажете, а я сама решу, важно это или неважно для следствия, – сурово произнесла Безбрежная.

– Ладно, – согласился Михайлов.

– Это касается пропавшего Потапова?

– Наверное, да!

– Хорошо, отлично. Я вас слушаю.

– Это не совсем телефонный разговор, я вам кое-что хочу показать. Мы можем сегодня увидеться где-нибудь в центре?

– А до утра это не подождет? – Дарья с сомнением посмотрела на сыновей, уже сидевших за столом, с голодными глазами ожидающих ужин, посмотрела на орущего кота, который тоже весь день страдал без любимых хозяев и насыпаемого ими корма в миску. Да и тащиться куда-то на ночь глядя не хотелось, тем более что оставить мальчишек было не с кем.

– Я бы хотел вам сегодня все рассказать, боюсь, что завтра я не решусь. Да может быть и поздно… – негромко ответил Михайлов.

– Хорошо, но у меня есть другая идея. Записывайте адрес, это недалеко от центра. Жду вас у себя, – Безбрежная продиктовала в трубку свой адрес.

– А ваш муж не будет против такого позднего визита? – с сомнением в голосе спросил Сергей.

– А муж объелся груш, – усмехнулась Дарья, накладывая Теме на тарелку сваренные покупные пельмени.

Да, она кормила детей пельменями, да, о ужас! Даже сама их ела, и да, готовить что-то на ночь глядя после суматошной работы у нее не было ни сил, ни времени, ни, если честно, и желания. Как говорила любимая в скобках свекровь, именно из-за этой работы, ее постоянной архиважной работы, и расстроился ее брак, первый и единственный. Мужу нужны были каждый день первое-второе и компот, плюс свежевыглаженные рубашки и накрахмаленные воротнички, а Дарья все время проводила на работе, с которой приползала без сил и падала спать – какие тут воротнички? Супруг ворчал, брюзжал, но сам не был в состоянии и тарелку за собой вымыть, не говоря уже о приготовлении элементарного обеда. Когда появились близнецы, Олег обрадовался, что уж в декрете Дарья будет сидеть дома и готовить борщи, но ничего подобного. Стало еще хуже. Теперь Даша крутилась вокруг памперсов, горшков и бодиков – два орущих младенца, причем орущих постоянно – стали последней каплей терпения трепетного Безбрежного, и собрав чемодан, он одним прекрасным утром отправился к своей обожаемой матушке с ее несравненными пирогами, накрахмаленными воротничками и заправленной кроваткой.

Дарья даже не обиделась ни разу, ей было не до того, она вздохнула с облегчением, вспомнив поговорку «Баба с возу», в данном случае «мужик с возу», с уходом супруга ей стало легче. Помощи от него не было никакой, в финансовом плане тоже, только вечные упреки и ворчание. Так она продолжала сама заниматься детьми, что она делала и раньше, только не стараясь готовить с утра до вечера несносные борщи, делать которые она так и не научилась. Дарья решила, что детей вполне можно кормить и сосисками, и пельменями покупными, и даже печеньем, а иногда можно порадовать и готовой едой из фастфуда, когда уж совсем не было сил готовить. Бабушек-дедушек и тетушек, кто бы помог, не наблюдалось, потому Дарья безропотно сама тащила мальчишек. Олег появлялся, в лучшем случае, раз в месяц, иногда присылал деньги, но, по-хорошему, ни она, ни дети ему давно были не нужны, не интересны, в его жизни им не было никакого места.

Да и сами Сема и Тема про папу не спрашивали, не скучали, потому что его совсем не знали, ведь он сам не хотел их знать, так что противиться поздним визитам точно никто не собирался.

Конечно, все это рассказывать постороннему мужчине Дарья не собиралась, ограничившись банальным «объелся груш», заверив собеседника, что тот может приехать и все рассказать следователю.

Через полчаса раздался бодрый звонок в домофон.

Отправив мальчишек досматривать мультики, Дарья пригласила смущенного Сергея на кухню, налила ему крепкого чая, придвинула вазочку с печеньем и пытливо уставилась на него.

Тот нервно заерзал на стуле, косясь на огромного кота мейкуна Федю, который очень трепетно относился к своей хозяйке и ревновал ее ко всем существам мужского пола, потому сейчас буквально пожирал глазами нового знакомца, с ненавистью разглядывая Михайлова.

– Итак, я вас слушаю. – Дарья прогнала обиженного кота с кухни и даже прикрыла дверь в комнату.

– Извините еще раз, Дарья Николаевна. Наверное, мне не стоило приходить, – снова замялся Сергей.

Дарья вздохнула. Она устала, она безумно устала, а тут еще на ночь глядя огромный двухметровый мужик ведет себя как девочка-пятиклассница.

– Сергей, раз уж пришли, выкладывайте все, как есть. Это касается Потапова? Вы знаете, где он? – задала она наводящие вопросы.

– Да, то есть нет, – замотал головой Михайлов. – Это касается Потапова, но я не знаю, где он.

Он тяжело вздохнул, а потом как будто решился прыгнуть в ледяную воду и начал наконец рассказывать:

– Мы с Лехой давно знакомы, это он меня сюда на работу пригласил, – шумно повел носом Сергей. – Я его хорошо знаю, как я думал. Он был простой нормальный мужик, ну, футбол там, пиво на выходных выпить. Все как все. Ответственный, спокойный очень. А тут… – Сергей облизал сухие губы и сделал глоток чая.

Дарья его не перебивала, внимательно слушала.

– Все началось с того, как нас поставили на дежурство в этом Инженерном замке. Когда мы в Главном корпусе музея работали, все нормально было. А как этот проклятый замок появился, так все…

Михайлов замолчал, его ноздри раздувались.

– Мы три недели там сидим, пока выставка идет, и я каждый день считаю оставшиеся дни до закрытия. Если бы не такая хорошая зарплата, то давно бы ушел, даже убежал, но у меня ипотека и двое детей, где я такую работу еще найду, – он снова вздохнул. – Сначала первые дни все спокойно было, а день где-то на третий после ночного обхода подходит ко мне Алексей, такой злой и сердитый, и кричит, зачем я его пугаю и что за шутки такие дурацкие? Я абсолютно не понял, что с ним случилось. Говорю, что я на месте был, и ничего не знаю. Он мне не поверил, и всю оставшуюся смену на меня недовольно смотрел. Я пытался узнать, о чем он говорит, но тот молчал, а потом сказал, что ничего, ему померещилось. Однако на следующую ночь я, как обычно, проходил залы дворца, а тут… – Сергей снова нервно сглотнул, – а тут явно слышу мужские шаги, причем за мной. Тяжелые такие шаги, как будто в сапогах кто-то грохочет. Я остановился, принялся фонариком светить по сторонам, но никого не увидел. Я снова пошел, снова шаги за мной, причем в паре метров. Я включил свет в зале, но кроме картин никого там не было.