Словно больше всего её возбуждает член глубоко в глотке.

Она содрогается, когда вязкая и обжигающая сперма попадает прямо в пищевод.

И теряет сознание, чувствуя, как стискивают и оттягивают её волосы.

Глава 2. Метания

– Ничего… – слышит она отдалённое, не в силах вспомнить, где она находится и что происходит, – мы можем продолжить. Твой отец прервал нас против правил, и ты закрыл на это глаза. Она молодец, не растерялась, и скоро очнётся.

– Нет, – голос Заро, – она не станет равной нам, видно, что старается, и за этим наблюдать противно. Это трата времени. Никого из нас она не выдержит. Испытание окончено.

Кару окатывает волна холодного страха, она разлепляет глаза. Всё та же комната. Всё в том же виде она лежит на полу у ног своего жениха. Заро курит и ловит её взгляд. Он будто всем видом приказывает ей опустить голову и лежать. Неподвижно. В ожидании…

– И с ней покончено тоже.

– Ну что же ты так, – бросает Эрос позади неё.

Он садится рядом с ней и стягивает с неё трусики, оставляя их болтаться на уровне колен. Горячей узкой ладонью принимается гладить ягодицы, от чего Кара начинает тяжело и часто дышать.

– В любом случае, я заберу её себе.

Заро выдыхает витиеватый красный дым:

– Она этого не достойна.

– Вполне достойна тех нескольких часов, что продержится, судя по тому, что я тут видел… – тянет Эрос и вдруг погружает в неё горячий язык. Она вскрикивает. И приподнимается, чтобы оглядеть всех:

– Всё хорошо, я хочу продолжить.

Кара улыбается.

– Я тоже не против, – говорит Клаус. Он подходит и запускает пальцы в её волосы.

Она благодарно стонет в ответ, хотя в этом больше виноват Эрос.

– Она не должна была терять сознание, – говорит Седрик, – но учитывая обстоятельства… Заро – ты назвал её своей невестой и тебе решать.

– Ну, а я уже всё сказал.

Он поднимается, перешагивая через Кару и надевает халат.

Ей кажется, что сейчас он уйдёт, оставив её быть разорванной тремя драконами. Но…

– Прошу прощения, думаю, вам пора идти, я сообщу сразу, как найду ту, что будет подходить больше.

Вмешивается Клаус, в то время как Эрос разочарованно стонет.

– И что ты собираешься с ней сделать?

– Ты знаешь, нельзя её отпускать.

– Да, – Клаус накидывает на Кару свой халат с лёгкой улыбкой, – так подари мне её. Скоро церемония по поводу дня рождения моей дочери. Из неё выйдет отличная слуга для моей жены. Всё-таки, это и её праздник. Незачем убивать столь милую девушку.

По уверенности в его голосе она понимает, что отказаться нельзя.

И вот, Кара ещё толком не осознала как, но всё изменилось.

Её положение, её надежды, вереница мыслей – ничего больше не имеет смысл.

Она станет слугой драконьего семейства, и её убьют, если что-то пойдёт не так, поступят как с расходным материалом. С той, кто видела слишком много, не будучи достойной этого.

И всё же – пусть так.

Она не мечтала об этом всю жизнь, лишь то время, что Заро давал ей надежду.

Она может смириться.

– Спасибо, – шепчет Клаусу, переводя на него взгляд.

Они подъезжают к громадному особняку, и он кладёт руку ей на колено.

– Мне очень жаль, поверь, я бы с удовольствием продолжил, – он улыбается белыми зубами, – ты понравилась мне. Но теперь между нами ничего быть не может. Ты должна будешь выполнять всё, что прикажет моя жена. Она хорошая. Но бывает… взбалмошной.

Она всё ещё помнит исходящий от него жар, его бархатную чёрную кожу, его большой язык. И от взгляда синих глаз бросает в дрожь, а слова – острожные, дружелюбные – колят где-то под рёбрами.

Стараясь не думать о Заро, его друзьях и отце, которому её уже представили – неужели это ничего не значит? – она проходит туда, где её уже ждёт… госпожа.

– Кара, правильно? – улыбается она, встречая её у горячих фонтанов, от которых исходит пар. – К ноге, моя девочка. Сейчас мы познакомимся поближе.

К ноге, что?

У Кары болит всё тело, саднит и печёт горло, она надеялась, что будет мыть посуду, быть может, убирать за детьми, кормить их собак… Что угодно, но не это.

По крайней мере, ей нужна передышка в плане удовлетворения драконьих похотливых желаний.

Пожалуйста.

Но выбора нет, её убьют, если откажется. Может быть даже, если драконьей жене что-то не понравится.

Пока Кара ехала сюда, она воображала себе эту женщину, надеялась, что сможет сблизиться и спросить, как всё устроено. Ведь только час назад она была невестой одного из сильнейших.

Вот только он не пожелал её.

Всё правильно. Невестам драконов не положено долго жить.

(А с жёнами другое дело.)

Каре ещё повезло…

Хаотичные мысли повторяют друг друга, мечутся в сознании вместе с желанием поддаться слабости и потерять, вместе с последним шансом на жизнь, сознание.

Но Кара подходит к Госпоже. Имени она не знает, они не познакомились полноценно. Теперь положение не то. И никто не собирается её жалеть после того, что произошло.

Значит и самой себя жалеть нельзя тоже.

Кара улыбается, она прекрасно этому научилась.

– Что это у тебя под халатом моего мужа, девочка? Снимай.

Она делает, что говорят и выпрямляется. Капли от фонтана попадают на оголённую кожу, заставляя выгибаться и терпеть.

Сама Госпожа обладает объёмными формами, такими большими грудью и задницей, каких Кара никогда не видела даже в кино. У неё бархатная кожа цвета молочного шоколада, длинные красные когти и такой же кружевной пеньюар. Волосы розовые, как и глаза.

Кара думает, что она красивая. И что её никогда не тянуло к девушкам. Но… это же легче?

Потому что ничего брать в рот она ещё долго не сможет.

– Я же сказала, глупышка, к ноге.

Кара опускается на колени и приникает к ней, от кожи исходит жар и пахнет розовым маслом, она блестит от бисеринок чистого пота.

Кара поднимает на неё глаза, Госпожа улыбается и чуть отталкивает её, заставляя лечь.

Кара понимает, что до потолка ещё этажа три, он куполообразный и расписан людьми и драконами в таких позах, что начинает стучать в висках и груди сильнее, горит лицо и пульсирует внизу. Глаза широко распахиваются.

Госпожа ставит на губы обнажённую ногу.

– Облизывай.

Кара облизывает между пальцев с алым педикюром, всё ещё рассматривая изображения наверху.

Тоненькую девушку прямо над её головой раздирают два обратившихся дракона, на её лице гримаса удовольствия, хотя такие размеры точно должны были бы убить её.

Но Кару это возбуждает, она издаёт тихий стон, засасывая большой палец Госпожи в рот, и ласкает его языком, выгибаясь от боли.

– Хорошо, хорошая девочка…

Кара касается пальчиками ноги госпожи, работая и ртом, та вздыхает. В голову приходит глупая мысль, что с таким звуком мог бы раскрываться прекрасный розовый бутон.

– Сильнее… И освободи одну руку, поласкай себя.

Женщины милосердны.

Кара ведёт рукой по животу, затем оттягивает трусы и гладит то место, что мокнет и пульсирует.

– Раздвинь ноги, чтобы я видела лучше.

Кара раздвигает. Госпожа просовывает ногу всё глубже ей в рот, это вызывает боль и заставляет потревоженные ранки кровоточить.

– Раздвинь ещё, – требовательный голос обволакивает. – Так, чтобы колени касались пола.

Кара так не умеет, но делает и сдерживает крик. Эта боль вплетается в картинки наверху, окрашивается в возбуждающе-красный цвет, и Кара отбрасывает мысли о том, что могла порвать мышцы. Она чуть выгибается, вылизывая ногу Госпожи старательнее, водя пальцами быстрее.

Госпожа мнёт груди, и они брызжут горячим молоком, попадая на лицо Каре.

В зал заходит Клаус, он садится на бортик фонтана и принимается водить по своему члену, наблюдая за этим.

– Хочу, чтобы она помогла мне подготовиться.

– Мне можно остаться, Сара? – улыбается Клаус.

– Конечно.

Она снимает пеньюар, ненадолго отстраняясь от Кары, и бросает ему.