У себя в комнате, служившей кабинетом и спальней, она вытащила из старого скрипучего шифоньера пустой чемодан, раскрыла платяной шкаф и начала перебирать висевшие на вешалках платья и костюмы, решая, что надеть в дорогу, а что взять с собой, затем рылась в белье, бросила в чемодан две пары нераспечатанных колготок. Кое-что надо было подгладить. В кухне она включила утюг.
Где-то около одиннадцати она закрыла чемодан и села к столу, еще раз посмотреть документы, приготовленные для поездки. Не хватало одного варианта проекта договора. Она еще раз перерыла все бумаги, но договора не было. "Дура! Надо было там проверить!" - обозлилась она на себя, и надев бежевую пушистую кофту, вышла в прихожую и крикнула:
- Мама, я скоро вернусь. Ты ложись, я ключи взяла...
Сидя в полупустом вагоне трамвая, Елена Павловна старалась вспомнить, где мог быть договор. "Скорее всего между папок в правом ящике. Света принесла мне две папки и прямо с машинки три экземпляра", - вспоминала она...
Четырехэтажное здание института было погружено во мрак, не светилось ни одно окно. Поднявшись по ступеням, Елена Павловна подошла к широким дверям, прильнула лбом к холодноватому стеклу, заглядывая в холл. Темень. Она нажала кнопку звонка на косяке. Но никто не пошел открывать. Кубракова достала из сумочки свою связку ключей, отперла, вошла. Справа конторка ночного вахтера. Но в ней пусто. Это показалось странным. Шесть ступенек из холла в бельэтаж - и она уже шла по длинному коридору с большими оконными проемами, входившими в темный внутренний двор. Кубракова сделала еще несколько шагов, когда вдруг вспыхнул яркий фонарь на столбе у гаражей. Свет упал ей под ноги, на линолеум. Отсюда сквозь окна просматривался другой коридор, начинавшийся под прямым углом сразу за поворотом, и тоже теперь освещенный. Там, почти в самом конце его, лаборатория. Елена Павловна была уже в трех шагах от поворота, у последнего окна, бросила через него взгляд, увидела через оконный проем второго коридора дверь лаборатории. Внезапно дверь отворилась и оттуда вышел человек. Он оглянулся, что-то затолкал в карман, подергал дверную ручку, вытащил из замочной скважины ключ, отошел к противоположной стене, где лежала темень и исчез.
Елена Павловна замерла. Она не считала себя трусихой, не боялась поздно возвращаться домой, но сейчас ощутила холодную дрожь, пробежавшую как разряд тока, по спине и ногам. Вздохнув пересохшим ртом, она двинулась с места. Ей казалось, что шаги ее слышны на всех этажах. Свернула за угол, посмотрела в даль коридора. Никого. Пусто, тихо. Слышала только, как у горла толчками пульсировал какой-то комок.
Дверь в лабораторию была заперта. Дрожащими повлажневшими пальцами Елена Павловна нащупала в сумочке ключи, отомкнула дверцу ниши сигнализации на противоположной стене, отключила, затем отперла приемную. В темноте все же виден был стол Светы с зачехленной пишущей машинкой. Она прошла в свой кабинет. Люстру зажигать не стала, не решилась, а поставила настольную лампу из предосторожности под стол, включила ее и бросилась к сейфу, стала перебирать бумаги. Самое заветное, главное - все, что касалось поликаувиля - оказалось на месте. Из кабинета вела узенькая дверь собственно в лабораторию. Отодвинув щеколду, Елена Павловна вошла, с порога окинула взглядом огромную комнату. На трех окнах опущены глухие, из вьетнамской соломки, шторы. Тут можно было уже зажечь свет. Длинные столы. Реторты, колбы, бутыли, стеклянные змеевики, пробирки в штативах, перегонные колена, куб с дистиллированной водой. В углу, опутанная проводами и медными трубочками большая цилиндрическая емкость с поликаувилем. Кубракова взглянула на деления датчика и покачала головой. Вернувшись в кабинет, в ящике письменного стола нашла нужную бумагу, ради которой оказалась здесь в эту ночь...
В холле в конторке вахтера уже горел свет. Услышав приближающиеся шаги, вахтер поднялся со стула.
- Елена Павловна?! Что это вы?! - посмотрел на электрочасы на стене.
- Необходимо было, - ответила, все еще вслушиваясь в ночную тишину заполнившую здание.
- Разве входная дверь была незаперта? - спросил он.
- Да нет, я своими ключами... Анатолий Филиппович, мимо вас никто не проходил? Вы ничего такого не заметили?
- Нет, Елена Павловна... А что?
- Да так... Мне показалось...
- Я, правда, отлучался минут на пятнадцать, последний обход делал.
- Спокойной ночи, Анатолий Филиппович. Заприте за мной...
Идя домой, она пыталась снова все сложить, сопоставить. В одном была уверена: не мираж ей привиделся. Она узнала того человека. И почти поняла, за чем он приходил. Но как проник? Входная дверь с улицы заперта. Кто впустил? Чтоб попасть из приемной через кабинет в лабораторию надо отключить сигнализацию... А это можно сделать лишь отперев дверцу ниши, где тумблер... Вахтера не оказалось на месте... Вахтер Сердюк? Что она знает о нем? Работает здесь четыре года. Никогда к нему никаких претензий. На работу его принимал сам Яловский, даже не принимал, а как бы устраивал...
"Это - то, что я знаю о нем, - подумала Елена Павловна. - А чего не знаю?.."
Вернувшись домой, она по привычке нажала кнопку автоответчика. После короткого шуршания раздался голос: "Елена Павловна, это Яловский. Куда это вы запропастились на ночь глядя? Я дважды звонил вам. Когда бы вы не пришли, позвоните мне". Она взглянула на часы, было без четверти час, но без колебаний набрала номер Яловского.
- Простите, что так поздно, Альберт Андреевич, но вы просили позвонить. Что так срочно? Я убегала в институт, необходимо было.
- Мы едем не завтра, а послезавтра. Не было билетов. Можно ехать другим поездом, но тогда в Польше пересадка. Я решил, что прямым лучше.
- А есть ли гарантия, что послезавтра будут билеты?
- Да. Мне начальник поезда твердо пообещал.
- Но на работу я завтра не выйду. Есть кое-какие дела личного свойства.
- Хорошо. Спокойной ночи...
Она медленно опускала трубку, думая, правильно ли сделала, что ничего не рассказала Яловскому о ночном происшествии. И решила, что так лучше, успеет, надо сперва во всем самой разобраться, когда вернется из Германии.
