- А что у него с коленом?

- Гемартроз. Это кровоизлияние в сустав... В ординаторской неудобно, люди заходят. У меня есть ключ от учебной комнаты. Кафедральных сегодня не будет, - он повел Скорика по коридору и отпер дверь с табличкой "Учебная комната N_3". Здесь было два стола, несколько стульев, на стенах развешаны плакаты-пособия. - Как сказать ему, - кто пришел? - спросил врач.

- Скажите, человек по важному делу...

Назаркевич вошел без стука. На нем был синий спортивный костюм, правая штанина задрана, на ноге фиксирующая лангетка. Вошел он осторожно, опираясь на палочку.

- Вы, что ли, ко мне? - без всякого интереса осведомился Назаркевич. - По какому случаю?

- Я из прокуратуры, Сергей Матвеевич.

- Чем могу быть полезен? - говорил Назаркевич как бы сдерживая заранее возникшую неприязнь к человеку, потревожившему его в больнице.

- Я по поводу Елены Павловны Кубраковой, - Скорик достал из кейса бланк протокола допроса и еще какие-то бумаги, поверх положил очки Кубраковой. Назаркевич равнодушно скользнул по ним взглядом. - Вы знаете, что с нею произошло?

- Знаю, но без подробностей.

- Откуда?

- Сказала жена, а ей кто-то звонил из института, - он посмотрел на Скорика так, словно сказал "Что же ты так туп, братец! Не мог просчитать такую примитивную информационную цепь!".

- Сергей Матвеевич, Кубракову вы отвозили в Богдановск?

- Я.

- Когда?

- Во вторник, пятнадцатого.

- По ее просьбе?

- Я ехал по своим делам. А она, так сказать, с оказией.

- По каким делам вы, если не секрет?

- На мехстеклозавод. Заказать специальные реторты.

- Заказали?

- Нет. Нужный мне мастер был в отгуле, - Назаркевич отвечал легко, как бы забавляясь. Худое, нервное, подвижное лицо его успокоилось, словно этот разговор стал для него развлечением.

- Каким образом вы узнали, что он в отгуле?

- У начальника смены... Что еще вас интересует? До какого конца желаете добраться? - в его глазах вспыхнуло озлобление, лицо стало каким-то асимметричным.

- Когда вы вернулись из Богдановска? - Скорик сделал вид, что не заметил язвительного тона.

- В тот же день поздно вечером.

- И больше туда не ездили?

- Пытался на следующий день. Я уже говорил об этом вашему милиционеру... На пятидесятом километре попал в аварию.

- Каким образом?

- Навстречу шел "Москвич", я тормознул, но влетел в лужицу масла. Меня развернуло в сторону "Москвича". Чтоб избежать лобового столкновения, я вывернул резко вправо и полетел за столбики в кювет. "Москвич" я все же зацепил: помял ему левое крыло и разбил фару. Себе искалечил радиатор и колено. Достаточно этих деталей?

- Вызывали ГАИ?

- Нет. Разошлись полюбовно. Я ему - шестьсот рублей, он меня отбуксировал домой. У меня тосол вытек.

- Кубракова знала, что вы должны на следующий день опять поехать в Богдановск?

- Нет.

- А с кем она собиралась возвращаться из Богдановска?

- Понятия не имею.

- Но если бы вы доехали туда благополучно, забрали бы ее?

- Возможно.

- Номер "Москвича" не помните?

- Не до этого было.

- Какого он цвета?

- Светло-салатовый, старый, четыреста восьмой.

- Кто его владелец?

- Майор. Агеев Витольд Ильич.

- А где служит?

- Вы еще спросите, какая у него жена: блондинка или брюнетка.

- Кстати, какого цвета ваша машина?

- Красная. "Жигули" - тройка.

- У вас с собой было шестьсот рублей, словно вы предчувствовали, на что их придется употребить.

- У меня даже больше было - тысяча двести. Мне сказали, что в Богдановске можно купить скаты дешевле, чем у нас.

- Сергей Матвеевич, какие у вас были отношения с Кубраковой?

- Плохие.

- Не скажете, почему?

- Не сложилось. Мы разные люди.

- А подробней можно?

- Долго рассказывать. Как-нибудь в другой раз, если понадоблюсь. У вас, наверное, и кроме меня есть кого допрашивать... Давайте я подпишу, что там нужно. Я устал. Тут не прокуратура, больница...

- До свидания, - он встал и опираясь на палку, захромал к двери.

- Сергей Матвеевич, одну минутку, - остановил Скорик, взяв очки.

- Ну что еще?

- Эти очки вам знакомы?

- Похожие я видел у Кубраковой... А может еще где-нибудь, - он усмехнулся и вышел.

Возвращаясь домой, Скорик свои личные впечатления о Назаркевиче совмещал с теми, что набрал от людей, знавших Назаркевича по институту. "Вспыльчив, нервозен, что-то психопатическое в нем есть, - вспоминал Скорик неподвижное худое лицо Назаркевича, какую-то сумасшедшинку, вспыхивавшую порой в глазах. - Неудовлетворенное тщеславие, постоянное ощущение непризнанности, обойденности на фоне абсолютной уверенности в своей незаурядности? И убежденность, что во всем этом повинна Кубракова?.. На все мои вопросы отвечал гладко, никаких противоречий. С одной стороны, не скрывал ничего, что я мог бы истолковать не в его пользу, с другой все это выглядит так логично, что и мне зацепиться не за что... Выдвинул алиби: какой-то майор Агеев на светло-салатовом "Москвиче-408". Попробуй найти этого Агеева"...

- Когда он пришел, Катя была уже одета.

- Ну что? - спросила она.

- Я готов, - он поставил кейс в кресло. - Куда идем, придумала?

- Может, в кино?

- Только не на американский "пиф-паф" и не нашу чернуху. Давай на какую-нибудь мелодраму.

- Из жизни графинь. Никто не стоит в очереди за колбасой, засмеялась Катя...

После кино зашли в новый пивной бар - Скорику захотелось пива, но там было столпотворение. Пришлось идти домой. Он сидел на кухне, ждал, пока Катя заварит чай - признавал только свежий, на один раз. Потом каждый уселся читать свое...

Легли в половине двенадцатого.

- Слушай, талантливые люди, - они что, все шизанутые? - спросил Скорик, отодвигая с лица прядь Катиных волос.

- Почему? Ты же у меня нормальный, - улыбнулась она в темноте, проведя пальцами по губам...

18

Кончалось воскресенье. Дымчатые сумерки обволакивали лес, но когда въехали на шоссе, оказалось, что еще совсем светло. Разомлевшие от двух дней лесного воздуха, солнца, купания в прудах, дети сонно жались на сидении, Джуму тоже вгоняло в дремоту - никаких мыслей, лишь благостное ощущение здоровья, силы и сытости. У выезда на главную магистраль пришлось постоять, прежде чем удалось вклиниться в плотный поток машин - одни, как и Джума Агрба, возвращались после отдыха домой, другие - с нашими и польскими номерами тащились от границы. Хозяин "Волги", в которой ехало семейство Агрбы, дважды удачно сделал обгон, но потом понял рискованность и бессмысленность этой затеи, поскольку перед первым же красным светофором начнется потеря выигранного времени, а дальше - больше... Так и ехали, вынужденно неспешно...