- Возможно, - прокурор-криминалист пожал плечами.

- Кому же это понадобилось? - Щерба посмотрел сперва на одного, потом на другого. - Вы виделись с прокурором района?

- Ну а как же! И со следователем, и с милицейскими. Они уже сколотили группу, - ответил Скорик.

- Теперь подробней, - попросил Щерба.

- Труп обнаружили мальчишки утром в воскресенье, зацепился за корягу. Принесло его течение, видимо, ночью или на рассвете, те же мальчишки на том же месте купались накануне, в субботу, допоздна, часов до пяти вечера, тогда коряги еще не было.

- С какого берега она попала в воду - с правого или с левого? Это тоже существенно, - заметил Щерба.

- С левого вряд ли, - покачал головой Скорик. - Там на протяжении нескольких километров впритык идут охраняемая лодочная станция, причалы рыбокоптильного завода, пляжи дома отдыха и пансионата, узкоколейка тарной базы. Все это на самом берегу, огорожено, охраняется, обнесено заборами и сетками. - Скорик, сделав паузу, добавил: - Конечно, при очень большом желании там можно проникнуть к воде. Но это связано с риском быть замеченным. Кроме того, сперва надо перебраться из Богдановска по автодорожному и пешеходному мосту на тот берег. А мост на двести метров ниже места, где обнаружен труп. Да и какие дела могли быть у Кубраковой на левом берегу, по сути за городом?

- Я могу придумать вам для этого десять поводов, - махнул рукой Щерба. - Чего она вообще была в Богдановске?

- Приезжала в командировку на завод резиновых изделий. Кстати, и опознали ее директор завода и зам главного технолога.

- Вы допросили их?

- Подробно еще нет.

- Вскрытие было?

- Да.

- Кто делал?

- Районный судебный медик Ванчур, - сказал доселе молчавший Войцеховский.

- Старик Ванчур дело знает, он тридцать пять лет там. Каковы результаты? - спросил Щерба.

- Все признаки утопления: жидкость в желудке, разжиженная кровь, наличие планктона в дыхательных путях, тяжелая гипоксия и прочее. И никаких прижизненных повреждений или следов борьбы. Смерть наступила в воде около четырех суток тому назад, - сказал Войцеховский.

- Но вода ли тут первопричина?

- Что вы имеете в виду? - спросил Скорик.

- Подумать надо, - дернул носом Щерба. - А у вас пока пустые руки.

- Бумагами еще обзаведемся, - усмехнулся Скорик.

- Вот-вот, я это имею в виду. И чем быстрее, тем лучше. Она была одета?

- Да.

- А где одежда?

- В райотделе в Богдановске. Сушат, - Войцеховский долго разминал тугую сигарету, закурил. - У Кубраковой на руке оказались часы. "Сейко". Механические, заводятся и идут от движения руки. Водонепроницаемые. Я вскрыл их, в них была вода. Случается.

- Шли? - спросил Щерба.

- Стояли. Остановились в 10.22.

- А может это 22.22, - усомнился Щерба. - Тогда это разница в двенадцать часов, существенная разница. Для нас, разумеется.

- На циферблате в календаре-окошечке указано: 16-е, среда. Часы остановились в 10.22 утра или, если по-вашему, в 22.22 вечера. Значит, до этого времени в среду Кубракова была еще жива. Тут необходимо искать, кто и в котором часу видел ее в последний раз. Тогда мы и будем знать: это утро 10.22 или вечер 22.22.

- Сколько могут стоить такие часы? - вдруг спросил Щерба.

- Минимум две тысячи, - сказал Скорик.

- Если она сама бросилась в воду или попала туда случайно, тогда понятно почему часы остались на руке... - Щерба умолк. Наступила пауза. И Скорик, и Войцеховский поняли ход его мысли, она возникла у них еще в Богдановске при осмотре трупа, когда увидели на Кубраковой часы. - А если она оказалась в воде не случайно...

- Тогда это убийство не с целью грабежа, - закончил Скорик.

- Если вообще убийство, - буркнул Щерба. - Что ежели труп принесло не течением, а утонула Кубракова здесь же, где ее нашли, - после паузы произнес Щерба, словно уже позабыв о часах. - Просто труп пролежал на дне двое-трое суток, как обычно бывает, потом всплыл у этой коряги? - Щерба встал, захлопнул дверцу сейфа, оперся о него жирной спиной и скрестил на груди руки.

- Значит, не почему она оказалась тут, а как? - спросил Войцеховский. - Во-первых, к этому месту транспортом не подъехать: к самому берегу, а он высок, крут, спускаются сады и огороды. Пешком от дороги надо топать километра три. С чего бы Кубраковой и тому или тем, кто возможно, был с нею, переться из Богдановска по шоссе, а потом еще три километра брести вниз по реке через чужие дачные участки? Маловероятно. Даже для самоубийства можно было поискать путь поудобней. Во-вторых, дно в этом месте чистое, полный песок. Я опросил и взрослых, и детей, они тут часто купаются, ныряют. Зацепиться трупу, чтобы пролежать трое-четверо суток, не за что. Донное течение быстрое, оно сволокло бы труп на несколько десятков метров. Так что ваш вариант, Михаил Михайлович, не подходит. Труп откуда-то принесло течением.

Щерба молча прошелся по кабинету, потом развел руками, словно разговаривая сам с собой, наконец произнес:

- Добро! Будем пока исходить из этого, больше у нас нет ничего, посмотрел на Скорика. - Что собираетесь делать, Виктор Борисович?

- Завтра с утра отправлюсь туда.

- Вы тоже поедете, Адам Генрихович? - спросил Щерба Войцеховского.

- Видимо, придется, - подумав, ответил тот.

- Кто из угрозыска там работает? - поинтересовался Щерба.

- Местные, - сказал Скорик.

- А из областного УВД?

- Кажется, выехал Проценко.

- Ладно, я пошел, - Войцеховский загасил сигарету, повернулся к Скорику: - Вечером созвонимся. Если ехать, то пораньше.

- Чем вы недовольны, Михаил Михайлович? - спросил Скорик, когда Войцеховский вышел.

- Виктор Борисович, это дело мы, видимо, заберем из района себе. И разматывать его придется вам. Конечно, все, что нужно, Войцеховский сделает. Но сделав свое, остальное оставит вам. Так что уж, пожалуйста, влезайте поглубже, загребайте пошире. И не упускайте времени. Все, что в Богдановске можно сделать сейчас, надо сделать сейчас.

- Я так и планирую.

- Вернетесь, подумаем, с чего начнем тут...

Придя домой, Скорик прямым делом влез под душ, побрился, высушил феном волосы, тщательно расчесал и уложил их. Надев тяжелый полосатый махровый халат, сварил кофе, пил, закусывая печеньем. Спать вроде перехотелось. Взял листок бумаги и стал писать: