Жрица встряхнулась, прогоняя сомнения прочь! Слишком поздно что-то менять и переигрывать! Ждет клан, ждут неписи и заготовки, ждут жрецы и младшие жрецы-прислужники в подземельях, ждет стаж храма, ждет сам бог войны! И вот еще какое дело, ждет и сама Людмила, страстно хочет завершить обряд и посмотреть на получившийся результат! Не только любопытство двигало ей, но и внутреннее желание почувствовать истинную силу храма, ее храма, храма, который строился на ее глазах, в который она вложила столько сил и времени, в конце-концов, в основание которого именно она заложила первый камень, и это верно и в буквальном, и в фигуральном смысле (именно Людмила, преодолев сопротивление скептиков, убедила клан строить настолько величественный храм, а не какую-то дешевку).

Эльфийка, жрица, паладин, верная последовательница бога войны простерла руки над древним алтарем в сторону священного огня и, не сводя глаз с изображения бога, начала проговаривать самую простую, но и самую древнюю молитву бога войны:

О Грозный! О Справедливый! О Непобедимый Трооатэна! Услышь меня!

Узри и оцени мои деяния! Узри моих врагов! Узри мой путь!

Воздаю тебе славу и хвалу не только словами, но и делами своими!

Чаю, что не посрамила тебя, и ты не отвернешься от меня!

Моя жизнь на твоих весах! Моя смерть в твоих руках!

Слава Грозному! Слава Справедливому! Слава Непобедимому!

Слава Брату моему! Слава Сестре моей! Слава Великому Трооатэне!

Стоило Людмиле произнести последние слова как храм словно вздохнул, вздохнул и начал изменяться! Священный огонь рывком вырос раз этак в пять и стал не просто огнем, а чем-то иным, тем, что согревало не тела, а души тех, кто смотрел на него, тех, кто не видя его ощущал его в своем сердце! Красный алтарь потеплел и засветился изнутри! Мертвый камень дрогнул под руками положившей их на алтарь Людмилы — огромное красное сердце, сердце храма совершило свой первый удар, а затем забилось в редком и почти незаметном со стороны, но постоянном ритме — Тук! Тук! Тук! Тук... Место жертвоприношений впитало жертвенную кровь — напитавшееся кровью и божественной силой серебро засияло как снег под светом лун! Изображения бога, статуи воинов небесной дружины, статуи героев в нишах двинулись словно живые! Нет! Они и стали живыми, пускай всего на одну секунду! Огромные тридцатиметровые статуи чуть-чуть изменили положение тел, одежда смялась по другому, божественные лики посмотрели на жрицу у своих ног! Шуршание одежды, касание металла о металл и о камень, ДВИЖЕНИЕ по всему храму, на всех галереях, во всех без исключения нишах!

*

Стоявший в окружении старейшин Дримм почувствовал, как по телу пробежалась обжигающе горячая волна! На мгновение он увидел нутро храма, как будто он находился внутри, стоя на одной из галерей! Через секунду видение и жар прошли, но фейри чувствовал, что что-то в нем поменялось навсегда...

*

Изменения коснулись и величественного потолка, не только потолка, но и всех остальных росписей, барельефов, изображений — они все стали еще четче, ярче, объемней, заиграли новыми красками и смыслами и... словно задвигались, оставаясь неподвижными. Сам воздух, сам свет в храме изменился, стал другим, по другому зажурчала вода в рукотворных родниках, по другому загудел огонь в светильниках, другие запахи наполнили его пространство. Но не только запахи наполнили будто задышавший храм — его наполнило ощущение присутствия божества, ранее едва ощутимое, ныне оно стало во сто крат сильней, затопило проснувшийся храм как сосуд наполняет вода!

Все страхи Людмилы ушли как будто их и не было! Она поцеловала теплый и дышащий алтарь, на мгновение прижалась к нему лбом, ощущая как ритм его биения проникает в нее. Встала, посмотрела вперед и вверх, с почтением поклонилась сначала мужскому, затем женскому облику бога, с дрожью почувствовала взгляд двух огромных красных глаз! Взяла с алтаря церемониальный меч, вздела его над головой в салюте и запела гимн богу войны!

За спиной у поющей Людмилы в храм проникли остальные жрецы и прислужники, они не смели прервать торжественный, разносившийся по всему храму гимн, не смели подняться на зиккурат, лишь полные почтения внимали и ждали. В сердцах их великая радость, в мыслях благодать, в телах силы служить тому, кому посвящен храм, и первой из жрецов храма.

Людмила закончила петь, вновь поклонилась изображениям бога и, положив меч на плечо, повернулась ко входу в храм. Все жрецы и прислужники приветствовали ее земным поклоном. Людмила коротко и неглубоко поклонилась им, сняла меч с плеча, взяла его плашмя — на зиккурат потянулась цепочка служителей храма припасть губами к священному клинку и принести положенные в этом случае клятвы. После того как клятвы были произнесены и приняты, заговорила и Людмила: воздала хвалу богу войны, поздравила всех его служителей с великим делом, в преддверии первой настоящей, да еще и торжественной службы отдала необходимые распоряжения. Жрецы и прислужники с радостью и ликованием в сердце заняли свои места, Людмила подняла меч и указала им на храмовые врата — огромные, роскошные, тяжелые врата без скрипа и без звука пошли в стороны, они открывались...

Снаружи.

Вся огромная масса людей и нелюдей ахнула, когда разверзлись небеса и небесный огонь ударил в самое острие шпиля-меча! Знак милости великого бога заставил много ярче чем прежде засиять мифриловое острие, а лезвие полыхнуть не кажущимся, а настоящим золотым огнем с кровавым отливом! Величественный шпиль и раньше производил впечатление, но теперь он выглядел истинным оружием богов, одного бога, бога воинов и войн — лезвие буквально пылало золотым, кровавым, серебреным огнем и освещало им весь город с окрестностями! И все это под грохот небесного грома, под вспышки гигантских молний в вышине, под закрутившиеся огромным кругом облака! Со временем, недели спустя, сияние немного притухло, но не исчезло совсем — шпиль храма бога войны сиял над городом как маяк, как страж, как напоминание под чьим покровительством находится сей город и населявший его народ!

Иные изменения коснулись внешнего вида храма и того как его ощущала собравшаяся почтить бога толпа: огонь в чашах по обеим сторонам врат стал ярче-выше-сильней, а еще белей-теплей-приятней глазу и душе; покрывавшие храм плиты и барельефы засияли и вовсе невероятной белизной, и в то же время все изображения, символы и картины стали четче и словно ближе к тем, кто на них смотрел; плиты храмовой площади налились внутренним светом — красный гранит горел не обжигающим огнем и окрашивал тех, кто на нем стоял в багровые цвета; в колесницы на площадке перед входом словно вдохнули жизнь — их сложно стало воспринимать как простые камень и металл — казалось колесницы вот-вот поедут, щелкнет бич, полетит стрела, ящеры оскалят клыки; от храма или возможно прямо с небес изошла некая волна — воздух во всем городе посвежел, ушли неприятные мысли, у тех кто по тем или иным причинам испытывал душевную боль, она отступила или исчезла насовсем; чеканные жрецы на центральных восьмиметровых вратах живыми глазами взглянули на две площади; каждый присутствующий на торжестве почувствовал прилив сил, у игроков немного выросли некоторые статы и пришло по паре-тройке новых сообщений на брата, заготовки ощутили невероятный душевный подъем и ясность мысли, многие из них поняли то, что не понимали до сих пор, неписи (варвары, люди, специалисты-гномы) ощутили божественное присутствие и задохнулись от восторга.

Медленно и величественно открывались золотые двустворчатые врата храма....

Внутри храма.

Людмила.

Все то время пока неторопливо открывались массивные врата и первая партия желавших почтить бога войны наполняла зал, Людмила посвятила тому, чтобы как минимум узнать, что ей как игроку принесло появление действующего и освещенного храма. Разумеется времени внимательно все прочитать и тем более обдумать прочитанное не хватило, но не пожелавшая подождать жрица вполне успела пробежаться по верхам...