© Гилея, 2012

Пустота. Посередине стоит стул, на нём Голова казака, молчит и смотрит. Неожиданно вбегает некто в рыцарском шлеме, крутится на одном месте, подпрыгивает, машет руками, что-то выкрикивает. При внимательном рассмотрении видно, что дерётся. Но с кем? Никого больше не видать.

Голова казака

Что с тобою, Бренершурц? Не слишком ли ты увлёкся воображаемыми врагами, что не отличаешь призраков от людей?

Бренершурц

Мои руки, мешугине копф, опять повздорили. Одна легко может при касаться к деньгам, брать их, тратить, даже рвать, а другая – как дотронется до купюры, так краснеет, покрывается пузырями, потом долго чешется. Обычно они договариваются и действуют согласованно, но иногда дерутся. При этом красная всегда начинает первая, но делает вид, будто обороняется. А другая руководит и любит повсюду лезть. Бывает, что они не могут поделить мой затылок: кому его почесать в трудный момент? Власть – отвратительная штука, надо её победить, и прежде всего в себе самом.

Пытается бить правой рукой по обеим рукам. Убегает, слышны звуки борьбы.

Авторитарьянц, армянин (входя)

Что, голова? Очередной двурушник? Или бескомпромиссный борец с бисексуальной природой человека?

Голова казака

Это здесь ни при чём. Наш трикстер страдает от непонимания другой своей проблемы. У него не получается силой остановить схватку. Невозможно побороть сражение, не начав новое. Не удастся сразить борьбу, напав на неё в бою или даже из-за угла. И уйти он тоже не может. Но не думай, что у других иначе. Наш несчастный двояка – лишь наглядная картинка, абстракция, метафора. Все люди, абсолютно все – в сетях одной общей проблемы.

Авторитарьянц

Продолжай!

Голова казака

Хорошо, я начинаю. Будь внимателен. Назовём то, что со всеми происходит, защитонападением. Неизменные основы нашего существования друг с другом – это нападение и защита. Вся наша жизнь – защитонападение. Регламент, шутка, хитрость, удар ножом в живот, праздничный наряд, маска, цитата, награда, подозрение, собственность, законность, приличие, лень, пьянство, мастерство и многое другое, что кажется нам абсолютно различным, – лишь обличья, принимаемые неразлучными нападением и защитой, этим вечным оборотнем. Нападение – совсем не только «физическое насилие». Это вытеснение, давление, умолчание, сомнение, присвоение, утверждение, настояние, доминирование, осуждение, удержание, демонстрирование и многое другое. И защита – совсем не только санобработка, заграждение или превентивный удар. Это оправдание, удержание, укрытие, вытеснение, обладание, отторжение, осуждение, оболь щение, осмеяние, утверждение. В формах непосредственных и опосредованных, прямых и косвенных, буквальных и метафорических. Само так называемое социальное во всём многообразии его форм есть защитонападение. С большой буквы.

Авторитарьянц

То есть все в ссоре? Ты видишь всех в злобе друг на друга, казак?

Голова казака

Почему же? Ты не понял. Напряги абстрактное мышление. Очень друг друга любят, но и о себе тоже думают. Торговля, например, тоже нападение и защита, попытки отобрать и попытки отстоять, но как-то договариваются. Это такое вынужденное перемирие. Игра и бизнес, финансовые рынки, судебное заседание, «демократические» процедуры, публичная деятельность всегда состоят из нападения и защиты. Жилище, заработок, привычки, семейные ценности, воспитание, стадность, пропаганда, обучение, сам язык – просто оборонительно-наступательные, крепостные сооружения. Или совокупление – с его подобием и явной преемственностью схватке, с имитацией физического противостояния и буквальным высечением искры удовольствия – разве оно не демонстрирует нам, что буквальное высечение искры удовольствия может происходить именно в имитации физического противостояния?

Авторитарьянц

В общем, социальное высекается, как искра, из единства и борьбы противоположностей.

Голова казака (продолжает)

Общество и государство, как и сама человеческая личность, построены на чувствах и идеях защиты. Идеях патриотизма, защиты от «сил природы», безопасности от дурных и чужих, «психологической защиты», «защиты организма» и тому подобном. А также наступления – на «силы природы» и на жизненные обстоятельства, на непохожих и более слабых, на непонятных, подозрительных и встающих на пути. При этом защита во многих случаях обязывает к нападению, переходит в него, а в нападении всегда присутствует момент защиты (пример полного их слияния – в поединке насмерть). Власть, деньги, успех, «личностный рост», даже «стремление к истине» – продукты того и другого одновременно. Жажда обогащения часто объяснима лишь страхом перед нищетой. К карьерным завоеваниям толкает не только пустое тщеславие или тот же страх, но и стремление к охране семьи и потомства. Идеология преодоления, завоевания, прорыва, победы – наиболее популярная из всех общественных идеологий, своего рода мета-идеология. Повсеместно торжествует «культура нападения». В концепции коллективизма заключена замечательная идея взаимопомощи, которая, однако, во многом основана на необходимости совместной борьбы.

Авторитарьянц

И, так я понимаю, всё-таки не от угрозы стихий люди прячутся в пещеры и стаи. Друг от друга они прячутся.

Голова казака (продолжает)

В отношениях государств другой логики и не может существовать, кроме логики защитонападения. Всегда борьба за изменение границ, и совсем не только географических. Как верно говорят, здесь есть лишь право сильного. И никаких поблажек и компромиссов, пока есть государства, расы и разные вероисповедания. При этом наступление не только обосновывается, но и часто для себя объясняется мотивами защиты, тогда как другой стороне приписываются мотивы нападения. Добрая воля, альтруистические намерения – и в обычной жизни – часто либо непонятны, либо принимаются за боевой камуфляж, либо интерпретируются как конформизм и слабость, а значит, как отступление. Обыкновенные инструменты нападения – обвинение в предшествующем нападении и вселение чувства вины. А поддавшись сомнениям и переживаниям, чувству стыда за содеянное и несодеянное, ты облегчаешь свое поражение.

Авторитарьянц

Вот что было с одним моим другом. Он вдруг стал остро ощущать, что его любимая женщина словно вытирает об него ноги. Как бы он ни поступал, всегда чувствовал себя виноватым, постоянно перед ней оправдывался – в забывчивости, в неверном тоне, в неуместной шутке. В какой-то момент уставал каяться, понимая, что это переходит всякие границы, и тогда набирался решимости её бросить. Она плакала и говорила, что он её измучил до предела, что он всё время «вытирает об неё ноги» и она не может жить с постоянным чувством вины. «Лучше, наверное, больше не видеться», – говорила она. Он поражался несамостоятельности её чувств и злился, что она отвечает ему его же формулами. И правда, она любила повторять всё за ним, во многом его копировать, и ему это нравилось. Но тут видно было, что она искренне обороняется – от его упрёков, подозрений, иронии. И её обвинения звучали так же искренне, как и его. Они оба защищались друг от друга, по крайней мере, каждый был уверен, что только защищается. Но друг без друга не могли.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.