Она повернулась к туннелю, медленно развернулась к другому. Она сделала шаг, а потом инстинктивно повернулась и побежала по первому коридору, достаточно быстро, чтобы не сомневаться в своем решении. Эхо становилось все громче с каждым ее шагом.

Холлис!

Холлис!

Холлис!

Вдруг — брешь. Свет. Она вырвалась, и…

Над ней появилось лицо Фендреля, обрамленное длинными грязными прядями его светлых волос. Она смотрела на него, слабо моргая. Она… была в его руках? Ощущение было странно знакомым.

— Холлис? — он был бледным, как смерть, глаза окружали тени. До этого момента она не понимала, как сильно он постарел за эти двадцать лет. — Холлис, ты меня слышишь?

Она кивнула. Ее голос прозвучал с грубым хрипом:

— Да, слышу. Я в порядке, — она попыталась пошевелиться и скривилась. Она нащупала ладонью порез на щеке, кровь еще текла из него. Ее кожаная броня была с брешью на груди, но кожа и кость не пострадали. Она была избита, но не разорвана. Она огляделась, моргая быстрее, пытаясь сосредоточить взгляд. Она была не на поле боя, где пала. Фендрель держал ее в руках, сидя за большим камнем. Наверное, он отнес ее сюда.

Как он добрался до нее? Она помнила толпу монстров, нападающих на нее. Она думала, что ей не выжить.

Воздух был напряженным, странно неподвижным. Даже пылинки обливиса будто застыли.

— Что происходит? — спросила Холлис, посмотрев на Фендреля.

Он посмотрел в ее глаза, и она вдруг пожалела, что спросила.

— Одиль, — сказал он.

Тень упала на душу Холлис. Сжимая руку Фендреля, она поднялась.

— Осторожнее, — предупредил он, но она его не слышала. Она выглянула из-за камня.

И она увидела ее. Одиль. Яд. Парила, спускаясь с утеса, в облаке обливиса. Она все еще была в лохмотьях, но они свисали с нее как королевский наряд. Ее волосы, которые сгорели двадцать лет назад, отросли, густые, темные и блестящие, словно натертые дорогими маслами, и они тянулись за ней шлейфом. Она держалась прямо, вытянула руки по бокам, словно благословляла массы. Она выглядела как королева. Или как богиня, спускающаяся с неба.

Ее захваченные тенями перестали дико атаковать стену и собрались перед ней, извиваясь и пресмыкаясь, когда она проходила. Но Холлис едва видела это. Она смотрела на то, что было за Одиль. Айлет, скованная обливисом, с шипом, прижатым к виску. Она парила за королевой, ее ноги были в паре дюймов над землей. Она была беспомощна.

Холлис зарычала и попыталась броситься из укрытия. Фендрель сжал ее руку и оттащил обратно.

— Не веди себя глупо, — прорычал он ей на ухо.

Холлис яростно посмотрела на него. Что еще им делать? Айлет была единственным шансом убить ведьму. Им нужно было освободить ее! Но хватка Фендреля была крепкой.

Одиль прошла по узкой долине, замерла на миг над чем-то, лежащем на пути. Холлис пригляделась, поняла с ужасом, что это было. Террин. Его тело лежало, вытянувшись, содрогалось при смерти. Его вены выделялись черным под кожей, яд обливиса охватил его тело и душу. Холлис посмотрела на Фендреля снова. От выражения его лица ей пришлось быстро отвести взгляд.

Одиль продолжила, удерживая пленницу на поводке из обливиса. Холлис не видела со своего места лица Айлет. Девушка была еще жива?

Одиль двигалась среди восхищенной толпы, пока не оказалась перед стеной лоз с Айлет. Ее чудища выстроились дугой за ее спиной. Они смотрели на нее с верой, скулили, пускали слюни, прижимались головами к земле.

— Оромор! — закричала громко Одиль, голос звенел над долиной. — Она у меня, Оромор. У меня, и я убью ее, если ты не пропустишь меня.

Стена задрожала. Корни лоз глубоко под землей двигались, мелькали под гнилой почвой. Лозы появлялись тут и там, схватили пару захваченных тенями, утащили их в землю под их крики.

Одиль осталась не тронутой. Она подняла руку. Айлет завизжала. Она была жива!

Холлис тут же вскочила из-за камня. Фендрель поймал ее снова и грубо оттащил.

— Она убьет тебя, — прорычал он. — А потом девчонку. Ты не можешь ее остановить.

Горячие слезы катились по лицу Холлис. Она не пыталась вытереть их.

— Пропусти меня, Оромор, — сказала Одиль. — Вся твоя надежда в ней. Последняя, в ком течет кровь Моваля. Больше нет. Только она и я. Я убью ее, и я доберусь до тебя. Ты не сможешь отгонять меня вечно. Пропусти, и я, возможно, позволю девчонке жить.

Стена дико дрожала, лозы сплелись плотнее, как змеи. Холлис ощущала волны гнева от того огромного разума, который она не осмеливалась трогать снова. Она сжала камень, за которым пряталась, так, что кровь выступила на пальцах.

Лозы резко отпрянули. Появилась брешь, маленькая, но медленно растущая, пока не стала высотой с Одиль.

— Шире, Оромор, — сказала Одиль.

Брешь расширилась от ее приказа.

Это была ловушка. Точно. Лозы поймают ее и раздавят, когда она подойдет, как они делали с ее слугами. Они не смогут убить ее, но замедлят. Они освободят Айлет, и…

— Обманешь меня, и девчонка умрет, — сказала Одиль. Она сжала плечо Айлет и прошла вперед с уверенностью королевы, потащила девушку в оковах за собой. Холлис увидела, что шип у виска Айлет медленно крутился, кровь текла струйкой. Они миновали брешь, и лозы сплелись за ними.

Холлис вскочила и побежала. Она не замечала чудищ, которые отступили к краю долины, смотрели огромными глазами, притихли, их уже не тянуло к стене. Она бросилась на стену, туда, где мгновения назад была брешь. Но там ничего не было. Даже трещины между лозами. Они были твердыми, как камень, не поддавались под ее кулаками, от ее железного шипа. Они не реагировали на ее слезы и мольбы.

Айлет пропала. Погибла. Или почти погибла. И Одиль получит корону. Это было лишь вопросом времени, а его осталось мало.

Холлис отчаялась и всхлипнула, отвернулась от стены и посмотрела на долину, на убитых существ, чьи души давно сбежали или попали в голодное Прибежище. Прибежище снова закрылось, но Холлис ощущала, что граница была тонкой, словно ужасы того мира только ждали момента, чтобы пробить хрупкую вуаль и поглотить их всех.

По краям она видела движения красных капюшонов. Трое… три ее товарища чудом выжили. Кефан был с порезом на лбу, а левая рука венатрикс висела плетью, кость выпирала, где не должна была. Бородатый венатор подошел к сестре по охоте. Холлис отвела взгляд, искала Фендреля.

Она охнула.

Фендрель сидел на коленях у тела Террина. Юный венатор уже не содрогался, лежал как мертвый. Но Фендрель уже разорвал рубашку юноши и раздевался по пояс сам. Она увидела, как он прижал нож к своей груди в шрамах, надавил на кожу у ключиц.

— Фендрель! — закричала она. Он посмотрел на нее, и она подбежала и рухнула на колени рядом с Террином. — Что ты делаешь? — осведомилась она, попыталась забрать у него нож.

Он повернулся, закрывшись от нее.

— Я спасу мальчика.

Она покачала головой.

— Ты не можешь. Тебе… некуда передать проклятие.

— Уже не важно, — Фендрель строго посмотрел в глаза Холлис. — Это не важно, Холлис. И мне нужна твоя помощь.

— Фендрель… — она покачала головой, скрылась на миг за волосами. А потом она подняла взгляд, взяла себя в руки. — Ты привязал свою душу к своей тени. Если ты умрешь…

— Я обречен, — закончил он за нее. — Умру я сегодня, завтра, в следующем году… я обречен, — он сглотнул. Его голос был ровным, лицо — каменным, но она видела страх в его глазах. — Я спасу Террина перед тем, как уйду.

Она покачала головой, слезы лились быстрее.

— Он ушел далеко, — продолжил Фендрель. — Этот удар… это было слишком, и у него есть минуты, а то и меньше. Я отыщу его в его разуме. Он продержится, пока я не уберу обливис. Ты поможешь мне? Соединишь наши разумы?

Она не могла ответить. Она не знала, что сказать. Ее мутило, но болело сердце.

Всхлипнув, она прижала ладонь к его лбу, закрыла глаза и прошла в лабиринт своего разума и повернулась к темным туннелям.

«Приди ко мне!» — крикнула она.