- Так-то надежнее,- произнес математик, поддержав несчастного парамирика, чтобы тот не заваливался на бок.
Потом он повернул что-то на своем приборе и через мгновение в кабинке никого уже не было. Только воздух колыхнулся в неопрятном мокром помещении...
ЭПИЛОГ
I
Открыв глаза, Брянцев осмотрелся, не подымая головы с подушки. Увидел немного: окружающая обстановка подсказывала, что он, скорее всего, в больничной палате. По крайней мере, приборы у его изголовья больше всего походили на медицинские. Да и по собственным ощущениям ему явно не помешало бы полечиться.
Сначала мысли разбредались в разные стороны, но потом ему удалось собрать их в одну кучу. "Итак, он- Брянцев Юрий Андреевич, преподаватель литературы в Приборостроительном колледже, добропорядочный семьянин, отец двоих детей, находится в больнице.
Вопрос: как он сюда попал?"
И наш герой попытался что-нибудь вспомнить. Но память подсказывала что-то не то. То он отчетливо, до очень мелких деталей, вдруг вспоминал собственную учебу в университете, то лица детей и жены, то задумчивые физиономии студентов на экзамене, а то- образы коллег по преподавательскому труду. Все это перемежалось какими-то случайными картинками. В общем, с памятью было не все в порядке.
- Где я?- тихо спросил он.
Над ним появилось давно небритое и усатое незнакомое лицо.
- Где, где- в п....,- подобрал небритый гражданин слово в рифму. - Ты в больнице скорой помощи, в 606 палате. Тебя, друг, вчера из реанимации привезли. Ты, говорят, в дорожной аварии пострадал. Водитель что ли?
- Нет,- тихо ответил литератор.
- Ну, значится, пассажир. Не повезло тебе, друг. Не на ту лошадь сел.
- А вы кто?- поинтересовался Юрий у усатого, так и не сумев его узнать.
- Кто, кто!? Хрен в пальто,- радостно сообщил мужчина.- Такой же больной. Руку мне сломали, сволочи...
Пострадал в аварии? Когда? Чувствуя усталость, Юрий Андреевич закрыл глаза, и тут, словно наяву, он увидел еще одно лицо: красивая, высокая, темноволосая, нет, светловолосая женщина! Она?
Она! Что-то связанное с ней! Но что? Тут же память услужливо подсказала: Валерия Рюмина. И словно прорвало- перед глазами замельтешили лица: бородатое и ехидное- коварного МА, скромное- Верочки Снегиревой, загадочное- Марины Зейлиной, подобострастное- ее мужа, ангелоподобное- Анжелики Сюткиной, благообразный лик священника, нахально-веселое- Настеньки Парфентьевой, строгое- Инны Айхель, нет, Мечниковой. Как при ускоренной перемотке быстро- быстро замелькали физиономии проституток с Уфимской, гомосексуалистов из ресторана, телевизионщиков, бандитов и полицейских. Бог ты мой! Неужели все это случилось с ним на самом деле?
Может, ему все это приснилось во сне или это результат болезненного бреда. Стараясь ни о чем таком не думать, Юрий постарался уснуть. Что у него и получилось.
Проспал он до пяти часов вечера, да так крепко, что даже врач, совершавший обход, удивился и распорядился не будить. Он пощупал пульс, проверил температуру по предъявленному медсестрой градуснику и в задумчивости, покачивая головой, изрек, что, похоже, страдалец-то выздоравливает. Да еще и бешеными темпами.
Вечером Брянцев проснулся в сносном состоянии и, первым делом, направился в туалет. Когда он попытался там умыться, то обнаружил, что голова его обмотана бинтами, но вроде под бинтами ничего особо не болело. Вернувшись в палату Юрий Андреевич вспомнил рекомендации МА по этому случаю.
Потом к нему пришла жена. Она с радостью сообщила, что как только узнала, что его перевели из реанимации в обычную палату, так сразу оформила у лечащего врача пропуск и будет теперь приходить к Юрию каждый день. Детей, к сожалению, в больницу не пускают, а они так ждут , когда папулька выздоровеет.
Юрий Андреевич сообщил, что чувствует себя неплохо и хочет побыстрее домой, и, пожалуй, попросит, чтобы его выписали пораньше. На амбулаторный режим. Жена удивилась, и спросила, не очень ли он спешит. Но Юрий ответил, что все будет нормально и сменил тему разговора.
На следующее утро он настойчиво стал требовать своей выписки, ссылаясь на то, что чувствует себя гораздо лучше, а дома при соответствующем уходе со стороны родных он поправится еще быстрее, тем более, что в больнице и так нехватка медикаментов.
Была суббота, лечащего врача на месте не оказалось, больница была переполнена, и поэтому, не желая лишнего скандала да еще по такому нелепому поводу, заведующий отделением разрешил выписать больного, взяв с него подписку о том, что больница не несет ответственности за его дальнейшее лечение и состояние его здоровья.
Валентина несколько переживала за такое решение мужа, но с радостью привезла ему одежду и после обеда забрала его домой.
А как радовались возвращению отца дети!
II
Через несколько дней Юрий Андреевич, и вправду подозрительно быстро поправившийся, вышел на работу.
Поначалу многие коллеги и особенно женщины, наслышанные о его тяжелой травме, старательно искали на лице Брянцева следы аварии в виде шрамов. К своему удивлению, они ничего такого не находили. Лицо преподавателя литературы было обыденным и точно таким же, как до происшествия.
Это обстоятельство Юрий Андреевич объяснил тем, что лицо у него и не страдало вовсе, а просто от удара он разбил нос и одновременно потерял сознание, и кровь залила ему все лицо. Вот поэтому-то и пошел слух о его чрезвычайных ранах. На самом деле на лице у него были только мелкие ссадины от осколков стекла да синяки. А еще у него был сильный ушиб головы и, как ни странно, после этого у него пропала необходимость носить очки.
