Девушка грациозно ступала, танцуя, кружась, почти не касаясь ногами земли и удаляясь, а ещё манила его зовущим движением рук.

Лица было не разглядеть, но дива представлялась прекрасной и лёгкой, настолько, что юноша готов был лететь за ней хоть на край света.

Однако ноги не желали выполнять приказы безвольного тела.

Видение тем временем удалялось прочь от поляны. Вот оно уже почти скрылось в растворяющемся мареве.

Антон ещё видел расплывающийся контур ускользающего силуэта, но сдвинуться с места не мог: его удерживала неведомая грубая сила, которой не было возможности сопротивляться.

Затем тело и мозг одновременно взорвала внезапная острая боль… прямо в паху…

Антон мгновенно проснулся не понимая где находится, как сюда попал… где, где та девушка, чёрт возьми, и почему ему нечем дышать!

Автобус крепко тряхнуло  на очередной дорожной ухабе. Стоящие пассажиры рухнули по направлению движения. На Антона свалилась красномордая клетчатая девчонка, угодив повторно острым локтем в то же место, которое уже было травмировано.

Юноша задохнулся от невыносимой боли, попытался вскочить, сделать хоть один вдох.

Далее последовал следующий толчок, и ещё одна попытка лишить его мужского естества, только теперь девица угодила в самое больное мужское место мосластым задом.

Антон готов был разорвать её на части, только не в состоянии этого сделать из-за невыносимой боли и невозможности сделать полноценный вдох.

Похоже, теперь ему точно понадобится срочная медицинская помощь.

Антон одну за другой предпринимал попытки дышать, покрываясь холодным потом. Глаза невыносимо щипало от слёз. Похоже, отныне он инвалид, а о девушках, красивых, уродливых и прочих, можно будет вспоминать лишь во сне…

Нет, вроде пронесло: дыхание вернулось, боль медленно рассасывалась.

Насилу отдышавшись, Антон посмотрел на свою обидчицу. Перед ним, подпрыгивая на каждой кочке, стояла злая как чёрт раскрасневшаяся девица невысокого роста.

Лицо у матрёшки круглое, с небольшим аккуратным носиком. Клетчатое пальто, вязаная пушистая шапочка, сползшая на глаза. Вызывающе-наглый, чрезмерно агрессивный взгляд готового к наступлению ребёнка, решающего, обидеться немедленно или сначала устроить истерику.

Трясущиеся тоненькие ручонки с обгрызенными ногтями выдавали натуру крайне эмоциональную, способную к неожиданным, возможно даже агрессивным действиям.

– И нечего на меня глазеть, я тебе не какая- то там… Ишь, расселся, тут! Ещё и недоволен!

Террористка повернулась вполоборота и встала в гордую позу Наполеона, надеясь вызвать волну участия и сочувствия у остальных пассажиров.

Все молчали. Никто не возмущался, не думал качать права: дорожные обстоятельства, вполне обыденные для этой местности.

Все пассажиры практически в равных условиях: подобная участь могла ожидать каждого.

– Мне кажется нападать, если по справедливости, положено именно мне. Ведь вы, милая девушка, практически искалечили меня. Ещё неизвестно, чем ваш апперкот в итоге обернётся для меня как для мужчины. А если у меня теперь детей никогда не будет? Или будут, но какие-нибудь неправильные. Я ведь не требую сатисфакции, понимаю,  что ваша вина лишь в том, что стояли рядом и слишком близко…

– Чего ты там вякаешь, чего с меня требовать собрался? Не, вы слышали, а! Я больше тебя пострадала. Вероятно, навсегда теперь заикой стану. Может меня теперь никто замуж не возьмёт.

– И во всём этом  виноват я? Ну вы, милая, даёте… стране угля… ещё скажите, что теперь на вас жениться обязан. Или удочерить. А может мне содержать вас пожизненно? А кто за моё увечье ответит? Давайте лучше так: вы успокоитесь и присядете мне на колени, чтобы окончательно не испортить и без того искалеченную вами мою молодую судьбу. И помолчим, пока не наговорили друг другу всякого разного. Если настаиваете, могу извиниться, хоть и не считаю себя виноватым.

– Хм, – сказала она и со всего маху плюхнулась Антону на колени, прищемив то самое больное место.

Он сжался в тугую пружину, но отчего-то выдержал и эту пытку, обхватив девушку обеими руками.

Её длинные распущенные волосы нагло лезли ему в глаза, в рот и нос, щекоча и раздражая.

Антон терпел.

Вот ведь навязалась на его голову. Сколько людей вокруг, так нет – его выбрала, террористка-налётчица.

Острые ягодицы попутчицы на каждой кочке больно врезались в мышцы Антохиных бёдер. Несмотря на маленький рост и щуплый вид девушка оказалась довольно тяжёлой и плотной.

Юноша из последних сил тренировал выдержку, затрудняясь принять решение: что делать?

Немного погодя девица пригрелась, расслабилась. Антон тоже успокоился, перестал концентрировать внимание на произошедшем событии.

Нет, не так, просто переключился на иное восприятие того же самого объекта: уловил нежный аромат тёмных шелковистых  волос и белоснежной кожи на шее, почувствовал напряжение мышц её упругой молодости, горячее тепло, обжигающее неизвестной энергией, стремительно перетекающей внутрь его истосковавшегося по тактильным ощущениям тела.

Антон вдруг осознал, что в его руках впервые в жизни настоящая девушка, что его ладони безнаказанно лежат на её животе, что губами свободно можно дотронуться до её ушей и до шеи…

От этой мысли стало то ли совсем жарко, то ли душно, во всяком случае, не по себе…

Когда девушка просто сидела, пока в голове не  родилось озарение от этого странного факта, пассажирка была обузой, бременем, и вдруг неожиданно превратилась в ценнейший груз.

Антон приближал губы к мочке её уха, уловил звук дыхания, биение сердца, почувствовал движение мышц, хотя, может быть это совсем и не её сердце так отчаянно колотилось, отдаваясь в каждой клеточке возбуждённого странными мыслями тела?

Антону вдруг стало хорошо, уютно.

Он прижимал попутчицу увереннее и плотнее, словно оберегая от прыжков по неровностям дороги, на самом деле оценивая содержимое физической сущности, чудом оказавшейся в его девственных объятиях.

Достаточно близко познакомившись с её упругим тылом и корпусом, Антон захотел и лицо разглядеть поближе.

Мимолётный взгляд, когда внимание было приковано к очагу боли, не в счёт: негативное восприятие искажает впечатление.

Он про себя обозвал девушку красномордой, хоть и не вслух, даже не разглядев на самом деле цвет кожи и черты лица.

Какая она? Наверняка привлекательная. Ведь приметил же Антон её молодость, а юные девы всегда опьяняюще соблазнительны, даже если не ослепительно красивы.