С этой точки зрения служебная переписка, возникавшая непосредственно в ходе осады и по поводу осады, является наиболее полезным источником для выявления интересующих нас свидетельств повседневной осадной жизни – о возникающих трудностях, о принимаемых решениях, о резонах, влияющих на решения командиров, и проч. К такой переписке можно отнести опубликованные письма самого Петра Великого, А. Д. Меншикова, Б. П. Шереметева, Ф. М. и П. М. Апраксиных, Я. В. Брюса и других активных участников войны. Самый большой массив подобного рода источников опубликован в многотомных «Письмах и бумагах Петра Великого»[41], причем особенно информативными в них можно считать не столько исходящие письма царя, сколько входящую корреспонденцию, помещенную в примечаниях к каждому тому. Большое количество подобных документов опубликовано также в трудах Русского военно-исторического общества и сборниках Русского исторического общества и других публикациях.
Доступности в опубликованном виде без преувеличения гигантского архивного материала по военной истории Петровской эпохи мы обязаны отечественным исследователям XIX – нач. XX в. Отдавая должное, назовем этих ученых: Б. В. Адамович, П. О. Бобровский, А. Ф. Бычков, Н. П. Волынский, Д. Ф. Масловский, А. 3. Мышлаевский, Н. Н. Попов, М. О. Судиенко, Н. Г. Устрялов. Сегодня их дело продолжает К. В. Татарников. Потенциал введенных ими в оборот документов до сих пор не исчерпан историками.
Другими источниками личного происхождения, использованными в данной работе, стали мемуары и записки непосредственных участников событий – саксонского генерала на русской службе Людвига Николая Алларта[42], шведских генерал-квартирмейстера Акселя Гилленкрока[43] и прапорщика Роберта Петре[44]. Большой корпус опубликованных на шведском языке «Каролинских дневников» пока остался незадействованным. В отличие от Швеции и других европейских стран, в России в те годы мемуарный жанр не был популярен. Поэтому уникальными свидетельствами личных переживаний и частного военного опыта для нас стали записки князя Б. И. Куракина, анонимного летописца 1700 г. и графа Г. П. Чернышева[45]. К этому же ряду источников стоит отнести украинскую «Летопись»[46], скорее всего основанную на записках Якова Лизогуба – представителя гетманской старшины, находившегося на службе с 1692 до 1737 г.; описание некоторых событий Северной войны, в частности взятия Батурина, могло быть записано им по рассказам очевидцев. Нам также доступен богатейший пласт данных о карьере офицеров многих петровских полков – их служебные автобиографии («сказки»), написанные офицерами в 1720–1721 гг. и иногда содержащие ценные сведения об участии их авторов в боевых операциях[47].
Полезные сведения о положении осажденных городов мы находим в записках представителей местного населения (дерптского пастора Гротиана и жителя Риги Гельмса)[48] или сочинениях, основанных на городских хрониках и материалах городских архивов[49].
Важным источником по истории осады Полтавы является «Дневник военных действий Полтавского сражения»[50], который охватывает не только и не столько само сражение 27 июня 1709 г., но период с 1 апреля по 30 июля 1709 г. Авторство Дневника неизвестно; текст этого документа подробно описывает события, происходившие одновременно как в осажденной крепости, так и в полевой русской армии – из этого можно понять, что он создан не во время описываемых событий, а позднее. Озвученная еще в начале XX в. и ныне доказательно разработанная П. А. Кротовым гипотеза приписывает авторство П. Н. Крекшину, автору многочисленных (и часто недостоверных) описаний дел Петра Великого[51]. В 1849 г. был напечатан отрывок из записок Крекшина «Год из царствования Петра Великого. 1709 год», однако полностью рукопись о 1709 г. не опубликована[52]. Некоторые части этих записок почти дословно повторяют слова «Дневника», причем Крекшин ссылается на некий «Журнал Полтавского коменданта Келинга». Келинг не мог быть настолько осведомлен о действиях полевой армии, насколько они описаны в Дневнике; также многие упоминаемые в Дневнике шведские штурмы города пока не подтверждаются другими источниками. Можно предположить, что Дневник является компиляцией из нескольких официальных источников и журналов, а в части, касающейся обороны Полтавы, источником вполне мог быть неизвестный пока нам журнал коменданта. Нельзя забывать, однако, что одним из источников Дневника были вымыслы самого составителя, П. Н. Крекшина. Дневник, таким образом, является ценным, но не безоговорочно достоверным источником по ведению обороны русским гарнизоном.
Схожей по уровню достоверности оказывается и «Беспристрастная история Петра Алексеевича…», подписанная «британским офицером на царской службе»[53]. Ее, судя по всему, написал известный английский публицист Даниэль Дефо, и надо помнить, что эта компиляция может быть основана как на достоверных известиях, так и на фантазиях писателя [54].
Работа построена преимущественно на многочисленных опубликованных материалах, однако по некоторым темам автор привлекал и архивные документы. Из Архива ВИМАИВ и ВС использованы документы Приказа артиллерии, связанные со взятием Ноте бурга, Нарвы и Нейшлота. Архив СПбИИ РАН хранит связанные со второй осадой Нарвы документы из канцелярии А. Д. Меншикова. В РГА ВМФ рассматривались документы канцелярии Ф. М. Апраксина о взятии Выборга. Ценным источником об осадных буднях стали приказы, отданные при осаде Нарвы в 1704 г., сохранившиеся в РГВИА в фонде штаба Лейб-гвардии Семеновского полка в виде машинописной копии начала XX в. Из Отдела рукописей РНБ – «Летопись Выборгской крепости», созданная в 1866–1872 гг., но содержащая сведения из более раннего рукописного журнала об осаде Выборга в 1710 г.[55]
Несмотря на то, что мы сделали попытку опираться по преимуществу на первичные источники, нельзя обойти вниманием сочинения более позднего времени. В первую очередь надо назвать фундаментальный труд по истории отечественного инженерного искусства Федора Федоровича Ласковского[56]. В нем с точки зрения профессионального военного инженера разбираются ключевые осады петровского царствования, публикуются некоторые источники, приводятся справочные материалы о терминологии, специальной литературе и инженерах Петровского времени. Из описаний отдельных осадных операций следует назвать работы однофамильцев Петровых об осадах Нарвы в 1700 и 1704 гг., а также книгу М. Васильева об осаде Выборга [57].
Зарубежная литература о феномене осадной войны представлена целым рядом авторов. Военным обычаям в осадах раннего XVIII в. посвящена работа американского исследователя Джона Райта[58]. Прекрасный образец популярного изложения исторического материала являет современный британский исследователь Кристофер Даффи, который опубликовал свои работы по истории осадного искусства XVII–XVIII вв. на основе трактатов и инструкций военных авторов описываемой им эпохи, а также описаний многочисленных осад[59]. Надо признаться, что именно труд Даффи подтолкнул автора к написанию настоящей книги в этом ключе; главное отличие заключается в том, что Даффи пишет о многих европейских странах и о достаточно продолжительном временном промежутке, в то время как в данной работе рассматриваются исключительно осады Северной войны с участием русских войск. При обращении к европейскому контексту Северной войны были использованы исследование американского специалиста по армии Людовика XIV Джона Линна[60] и диссертация его ученика Джамеля Оствальда, посвященная вобановскому подходу в осадах Войны за испанское наследство[61]. Нельзя не упомянуть современного шведского исследователя Бенгта Нильссона, который публикует неизвестные ранее материалы по истории войны в Лифляндии и Ингерманландии[62].
