Завтра все изменится снова…
========== Другая цель ==========
Как это всегда и бывает, когда ждёшь того, чего боишься — грядущее наступает очень быстро… И этот раз не стал исключением. Я почти не спала весь день и ночь, волнуясь все сильнее перед предстоящим перемещением. И даже наличие у нас карты и провизии не могло меня успокоить. Было плохое предчувствие… Ощущение, что мы совершаем ошибку, и чем ближе был момент нашего ухода из лагеря, тем сильнее я паниковала, доведя себя едва ли не до нервного срыва. Я ходила в поле, заламывая пальцы, которые уже расцарапала в кровь из-за нервного напряжения, мысленно перечисляя, что взяла в свой потрёпанный приключениями рюкзак. Было нестерпимо жарко, но я игнорировала пекущее солнце, мечась вперёд и назад, стараясь успокоиться и собраться с мыслями, но они разбегались врассыпную, стоило мне на чем-то сосредоточиться.
Рядом материализовался Даст, который тут же поймал меня за руку и остановил мой безумный променад.
— Хей, птенчик, постой. Ты чего так мечешься? — он спокойно смотрел мне в глаза. Вся его поза, голос, манера говорить и держать себя выказывали его полнейшее спокойствие. Невероятно контрастное с моей паникой.
— Черт, Даст… Я очень переживаю… У меня плохое предчувствие. Мне… очень страшно, — закрываю глаза, не в силах выдержать его взгляд сейчас. У меня в душе словно взволнованное море, такое безудержное,что укачивает моментально, сбивая с толку и внося сильное смятение.
— Брай… Все будет хорошо… Я буду рядом… Всегда буду, — Даст привычно растягивал слова, делая паузы, и это действительно успокаивало. Монстр подошёл вплотную и положил руку на мою грудную клетку, пуская внутрь свою жизненную энергию, которая тут же принялась утихомиривать мое жуткое состояние, близкое к панической атаке. Я начала дышать ровнее, воздух показался свежим снова, и даже стало ощутимо напекавшее макушку солнце. Я открыла глаза, встречаясь с алой безмятежностью в его глазницах, напополам слитой с лазурным омутом. И как ему это удается? Сохранять такую уверенность и уравновешенность, вопреки тому, что ему пришлось преодолеть? Это восхищает. Заставляет уважать и считаться с мнением… Даст был для меня авторитетом… И я наконец успокоилась, шагнув навстречу и обнимая удивленного мужчину.
— Спасибо тебе, — улыбаюсь в куртку и чувствую ответные объятия.
Сзади подошли друзья и сложили свои вещи в общую кучу. Получалось, что каждый понесет небольшой рюкзак со всем необходимым. Мы продумали все таким образом, чтобы в случае, если нас что-то разделит, то у каждого была бы возможность развести огонь, попить и поесть. Это изрядно повышало наши шансы. Жаль, что карта была только одна. Ее мы доверили Файлер: девушка хорошо разбиралась в картографии и ориентировалась по ней лучше всех, а потому была ведущей в нашей группе.
— Ну что, все готовы? — громко спросил Даст, отпуская меня из объятий и с готовностью раскидывая руки в стороны, — берите вещи и хватайтесь.
Все послушно взяли рюкзаки, включая меня, и взялись за руки монстра. Щелчок пальцев, и знакомо начинает скользить картинка, перемешивая все до неузнаваемости и снова формируя новый вид вокруг нас незримыми кистями с акварельными, размытыми всполохами. И складывающееся изображение тут же посеяло в душе новый ужас, от осознания того, что здесь происходило… Логично, что мы не могли знать о подобном, находясь почти за тысячу километров от Нэштауна, но… Это было немыслимо… Чернота… Спертый горячий воздух, который обжигает лёгкие при вдохе и не приносит облегчения на выдохе… Жарко… Моментально слезятся глаза, а уши наполнены гулом мощной стихии вокруг нас. От дыма нечем дышать…
Лесной пожар.
Мощный, буйный и безжалостный, он пожирал сосны с ужасающим треском и скоростью, перескакивая с дерева на дерево, тут же уничтожая иссохшуюся от засухи хвою. Травы уже не было и вовсе, осталась лишь почерневшая земля с миллионами тлеющих угольков. И вокруг все красное, словно залитое кровью, горячей, обжигающей кровью, а воздух напитан смертью… Неба не было видно, оставив лишь черноту дымного занавеса, подсвеченного багряным отсветом сумасшедшего пламени под ним, такого страшного, что теряешься, глядя на его мощь. Я была права… Не стоило нам этого делать… И едва мы успели сообразить и переместиться куда-то ещё, как гул свирепого огня прервал треск и скрип падающего на нас дерева, вынуждая всех нас отпрыгнуть друг от друга. Я упала, тут же закашливаясь от удушливого дыма и золы, глаза нещадно режет и застилает слезами, а паника подступает к горлу. Земля горячая, до одури, и я торопливо поднимаюсь, пытаясь в взметнувшемся облаке искр и золы разглядеть друзей.
— Черт…Кхх, Даст!? Фай?! — кричу в клубящийся дым и вижу в нем два красных отсвета глаз старшего монстра. Тут же стремлюсь к нему, но в его взгляде вижу панику. И прежде, чем успеваю сообразить, он отталкивает меня от себя…
Падает ещё одно дерево… Прямо туда, где стоял он… Острыми осколками ветвей навылет…
Нет…
— НЕТ! — кричу и кашляю надсадно, дышать так тяжело, почти невозможно. Рвусь к нему, но ноги не держат, душа разрывается от физической боли, подкашивая и роняя навзничь, словно меня подстрелили. Вскрикиваю, перемежая свой неузнаваемый голос слезами… Этого не может быть. Нет. Нет. Нет. Нет…
Встаю и снова отчаянно лезу в огонь, разгоревшийся с новой силой, обжигая пальцы и лицо, но меня оттаскивают силой, не смотря на то, как сумасбродно я рвусь к Дасту. В кровь обдираю ладони и задыхаюсь, но меня просто подхватили на руки и стремительно уносили. Куда, зачем и почему я уже не знала и не хотела знать… Я видела, как упало то огромное дерево… Нет… Душили слезы и дым, лишая последней надежды и понимания произошедшего. Слышу рядом крики друзей, узнаю в них Файлер и Киллера, но душа рвется так сильно и болезненно, что мне остается только скулить на чужих руках, срываясь на удушливый кашель, который никак не желал прекращаться.
Этот сумасшедший бег наперерез огню длился, казалось так долго. Я действительно потеряла счет времени, а чуть позже и сознание, упорно отказываясь дышать… У меня просто не получалось больше от этой страшной боли. От его глаз, полных ужаса, но не за себя… Не могу поверить, что это все произошло… Нет…
Сквозь дурноту чувствую, что кто-то давит на грудную клетку. Вдыхает в меня воздух, настойчиво прижимаясь к губам. Рядом голоса, в воздухе повисла тревога, что ощущалась сквозь вибрацию, идущую по земле от беспрестанных шагов рядом. Закашливаюсь и делаю вдох, под чей-то радостный всхлип рядом. Кто-то расталкивает меня, хлопает по щекам и пытается поднять. Душе снова так больно, словно коснулись открытой раны, и я снова кричу, но уже так хрипло…
Прошу, убейте меня…
Немедленно убейте. Прекратите эту муку, умоляю… Я не хочу жить без него… Нет…
Кто-то прижимает к себе, отчаянно, сдерживает мои судорожные движения, на силу обездвиживая крепкими руками, вжимая в белую ткань куртки, не позволяя расцарапывать в кровь шею. Слышу чужой гул за ребрами… Не его… Но он звенит живостью, полнится силой, чуждой мне. Успокаивает своей резонирующей вибрацией, выравнивает дыхание, заставляя слышать чужое. Всё тело дрожит, и льются слезы, глаза все ещё щиплет, а рыдания прерывает надсадный кашель измученных дымом лёгких.
— Ох, Брай, держись, — слышу рядом голос явно плакавшей подруги и чувствую, как она касается плеча. Спину гладит рука Кросса, который что-то постоянно шепчет, всё ещё крепко держа моё трясущееся тело, не позволяя выбраться. Кашляет Киллер… Вокруг нас тишина, и уже нет жуткого треска и рокота пожара. Мы смогли выбраться, пройдя его наперерез, рискуя навсегда остаться в полыхающем аду… Как остался он…
