Клео вынула все из рюкзака, успев порадоваться, что фотоаппарат не успел основательно промокнуть благодаря чехлу, а взятая с собой еда оказалась цела, будучи запечатанной в упаковке. Даст при себе имел зажигалку, и когда девушка обошла остров по кругу, то обнаружила монстра разжигающим небольшой костер, предназначенный не только для дальнейшего обогрева, но и хорошим подспорьем в сигнале тем, кто должен отправиться их искать. Как только с огнем было покончено, монстр присоединился к сидевшей у огня молчаливой подруге, что после их откровений и тепла сидела притихшей тенью, словно сильно смущаясь, беспокоя этим душу скелета. А Клео действительно терялась теперь, узнав, что Даст считал её интересной и обнаружив с ним ещё многие общие увлечения. Но даже не это вводило ее в состояние близкое к перенапряжению. А то, что теперь её ещё больше тянуло к мужчине, словно кожа навечно запомнила эти горячие касания, полные нежности и заботы, к которой одинокая девушка не привыкла. И стрессовые обстоятельства будто обнажали каждый нерв, заставляя все воспринимать острее и ближе к сердцу, донося очевидный смысл слишком быстро и резко, не давая времени и возможности на размышления. Даст специально сел к ней вплотную, сперва касаясь плечом, но после решил действовать решительнее: чуть приобнял одной рукой за плечи, склоняя к себе ближе, действуя аккуратно и бережно, давая понять, что не станет настаивать, если она воспротивится. Душа Клео металась и буквально гудела от счастья, ликуя от предположений, что вся ее давняя симпатия может оказаться совершенно взаимной. Ведь всё указывало именно на это. Девушка решила идти до конца и смело ткнулась носом почти в самую шею монстра за линией капюшона, опаляя широкие позвонки горячим дыханием. Даст едва не потерял нить собственных мыслей, которые сбили волной горячих мурашек по всем его костям, а рука невольно сильнее сжала плечо Клео, тут же виновато потирая его, опасаясь, что мог сделать больно, но она лишь расслабленно вздохнула, касаясь второй его ладони, уложенной на его коленях, чтобы несмело обвести фаланги своим тонким пальцем. Монстр затаил дыхание, ощутив внезапную ласку от возлюбленной, неотрывно глядя за тем, как ее дрожавшая в волнении ладонь чертит на его пястных костях крошечные узоры. Он в удовольствии зажмурился, чуть улыбнувшись и поймав ее руку своей, слегка сжимая и оглаживая большим пальцем тыльную сторону девичьей ладони в молчаливой игре обоюдного трепетного чувства, выразить которое словесно они ещё не успели, но искры между их душами уже ощутили. До их сознания неминуемо дошло, что обоих тянет друг к другу уже давно…
Наступил тот самый сладкий миг до признания чувств друг перед другом, который оба хотели разделить и продлить подольше, наслаждаясь первым теплым очагом взаимного доверия, рождённого на этом острове надёжным клубочком нити крепкого чувства.
И посидев ещё немного в опустившихся сумерках никогда не наступающей ночи, готовившейся стать рассветом сразу после касания солнцем линии скал, первым не выдержал именно Даст, что по натуре всегда был уверенным и решительным. Особенно теперь, когда они остались далеко от всех, что дало потрясающую возможность увидеть друг друга ближе, чем когда-либо. Его душа беспрестанно ныла, взывая к действиям, притягивая к той, к кому привязался давно. И будучи однолюбом, Даст ещё тогда понял, что дело принимает серьезный оборот, терпеливо ожидая подходящего момента, что позволил бы разрушить барьер между ними.
Барьер, которого никогда не было…. Ведь Клео взаимно любила его, тайком нося чувства под сердцем…
Даст мягко поднял ее лицо за подбородок, отрывая от пригретого ей плеча, одаривая ласковым горящим взглядом, и нежно целуя после, ощущая, как щекотит душу, когда она с готовностью ответила на поцелуй, размыкая мягкие губы, позволяя углублять нежность, накопленную в монстре за многие месяцы, прижимая к себе ближе и оглаживая контуры спины, которую он совсем недавно грел собой…. И ещё не раз согреет позже, когда пожар их любви будет невозможно потушить ничем…
Послышался гул мотора катера, вынудив парочку разорвать поцелуй и всмотреться в очертания скал и леса, окрашенных рыжими отзвуками позднего вечера северного моря. К ним быстро приближалось спасательное судно, ориентируясь на пламя их маленького костра, спеша на выручку попавшим в переплет отдыхающим.
И уже возвращаясь обратно на борту лёгкого катера, Клео с сожалением отметила, что не успела признаться монстру в том, как давно его любит, боясь, что он сочтет ее влюбчивой дурочкой, способной потерять от него голову на второй день совместного отдыха. И это стягивало ее душу неприятными нитями нервного напряжения, отдаваясь во всем теле, вынуждая нервно покусывать губы и отвечать на вопросы администрации местных спасателей едва ли невпопад. Но даже по возвращению ее не оставили в покое, заставив писать кучу документов и расписок в корпусе администрации. Клео отпустили уже совсем ночью: измотанную, расстроенную и совсем одну, поскольку монстр делал все то же самое отдельно, и где он был сейчас, той было неизвестно. Она вернулась домой, обреченно вешая куртку, на которой виднелись белые соляные разводы после их неудачного купания в море. И она хотела было уже уйти к себе, огорчённо отмечая бархатистую тишину домика, как внезапно из кухни вышел темный силуэт Даста, сверкающего в темноте острыми рубинами глаз, в одном из которых плавился омут голубого опала. Скелет молча подошёл к ней, перехватывая за руку, и улыбнулся, после небольшой паузы огладив по щеке пальцами, готовый, наконец, сказать заветные слова, чтобы поскорее убрать любую возможность того, что Клео могла подумать, будто она интересна ему лишь на одну ночь… Даст не мог этого допустить…
— Клео, ласточка моя… Надо было мне раньше тебе всё сказать, ты должно быть думаешь, что я несерьёзен или хотел лишь позабавиться, но всё совсем не так. У… у монстров всё иначе, — монстр аккуратно взял ее за руку, мягко сжимая ее тонкие пальцы, и продолжил, — мы создаём пару на всю жизнь и так уж вышло, но… Меня тянет именно к тебе. И уже давно, Клео. Я… действительно люблю тебя своей душой. Это… Знаешь, я лучше покажу, — Даст расстегнул кофту, показывая, как в темноте дома сильно светилась его душа, освещая белую футболку красивыми линиями багряного света и темных теней от его мощных рёбер.
Девушка пораженно смотрела на это чудо, сетуя на то, как так вышло, что о подобном факте узнала лишь теперь. Собственная душа едва ли не придушила собой ее сердце, мечась и радуясь взаимности, о которой ей так хотелось сказать. Но дыхание у Клео словно перехватило, заставляя дышать поверхностно и часто, и вместо ответа ей удалось лишь нежно погладить его грудь, ощущая приятное тепло, идущее от жизненной силы, спрятанной за одеждой и костями, вырывая у Даста трепетный выдох. Он смотрел на нее неотрывно, чувствуя, как внутри нее трепещет нежная душа человека и улыбнулся, понимая, что ей так сложно озвучить ставшие очевидными ему чувства. Даст ласково притянул Клео к себе, утыкаясь носом в кожу около уха.
— Всё хорошо, ласточка. Просто скажи мне… Я так хочу услышать твой ответ, — монстр мягко погладил ее спину, доверительно смыкая объятия, которыми дарил такую надёжность и спокойствие, что Клео почти моментально ощутила, как схлынуло напряжение, дав возможность произнести такой желанный ими обоими ответ:
— Я тебя тоже люблю, Даст. Давно люблю, — тихо ответила девушка, ощущая, как усилилось тепло, идущее из глубины их тесных объятий в полумраке деревянного дома.
Даст довольно фыркнул, умиляясь робости любимой, бережно переплетая пальцы с ее рукой, и немного отстраняясь, чтобы без всякого предупреждения поцеловать ее в растерянные мягкие губы, буквально окуная в собственные чувства привязанности, какая бывает лишь у таких как он, вовлекая и ее в эту связь, протянувшейся нитью к ее трепетной душе, крепче которой на земле просто не существует…
Теперь их маленький отпуск навсегда запомнится им местом, в котором начались их отношения, пронесённые через всю их долгую жизнь, в которой они не раз вспомнят свое маленькое, но такое сладкое приключение.
