– Да, – не растерялся Андрей. – У неё есть брат и сестра. Ты к ним домой периодически захаживаешь.
– Стоп, – чуть помедлив, произнёс ты и склонил голову. – Ты мне сейчас не о малышке Соболевой говоришь?
– Соболевой? – Почему-то Андрей резко изменился в лице и почти выплюнул мою фамилию.
Испугано округлила глаза, не понимая, чем и когда смогла не угодить Воронцову. Его ведь я точно видела впервые!
– Больше никто на ум не пришёл. Извини.
– Не думаю, что у Соболева может быть такая сестра.
– Какая такая?
– Которая бы мне понравилась, – усмехнулся Андрей. – Как зовут?
– У него их две. Среднюю Миланой, младшую… Кирой.
– Милана, значит…
– Так, друг. Не нравится мне это. Отстань от сестры Соболева.
– Самому нравится? – подловил тот, а я непроизвольно подвинулась ближе к дверце, с надеждой вглядываясь в твоё лицо. И… ничего.
– Андрей, она сестра Кирилла. Причём его маленькая и любимая. Какой там нравится?
– Так симпатичная или нет? – не отступал Андрей, хотя мне было уже настолько тоскливо, что хотелось в голос кричать, чтобы он замолчал. Я боялась услышать правду!
– Да не смотрел я на неё так! Я её узнал, когда ей было лет двенадцать-тринадцать. Малышка Соболева. Тихая и замкнутая. Постоянно терпит нападки сестры, которой почему-то всё спускают с рук. Порой за выходки мне самому хочется настучать младшенькой, а тут все молчат, будто так и надо. Да и вообще, складывается впечатление, что они Милану всей семьёй изводят, и, если бы не Кирюха, было бы хуже.
– Вот как…
– Не создавай мне проблем, Андрей. То, как ты общаешься с девушками… С Миланой так нельзя.
Брови Андрея сдвинулись к переносице. Черные, вразлет, такие ровные, явно ухоженные. Он, не отрывая взгляда от тетради, молчал долгое время, бегая глазами по строчкам, будто уже и не слушал собеседника. Без зазрения совести читал мои откровения…
– Дай посмотрю, что пришло, – напряжённо потребовал ты, словно чувствуя, что не для Воронцова написаны эти строки, которые он так варварски у тебя крадёт. Ты встал со своего места и подошёл к столу напротив.
Андрей закрыл дневник и убрал подальше от протянутой руки друга – неописуемое облегчение. Хоть ты и не хотел, чтобы друг по работе проявлял ко мне интерес, но это было не то! К сожалению, ты переживал не из-за тайных, тщательно спрятанных чувств, которые я себе воображала, а из-за того, что я была сестрой твоего лучшего друга…
– Это не по работе. Пришло мне, – невозмутимо произнёс Андрей, глядя тебе прямо в глаза.
– Тогда, может, всё-таки займёмся работой? – съязвил ты, явно недовольный таким недоверием.
– Как скажешь, – всё так же невозмутимо согласился Андрей и убрал тетрадь в ящик стола.
Прошло ровно три часа сорок минут. Я сидела уставшая, прислонив голову к стенке шкафа. Никакой надежды на высвобождение. Виновница всех моих бед, Лера, оборвала телефон, но ответить не было возможности. Мы недолго переписывались. Подруга наивно считала, что после того как ты прочитаешь о моих чувствах к тебе, наши отношения изменятся. Глупая…
За пределами шкафа работа кипела. Первое время я наблюдала за вами, разглядывала людей, что приходили с рабочими вопросами, даже подслушала совещание, что было назначено на десять часов. Несмотря на явное пренебрежение к порядку, твой напарник умел работать и руководить. По крайней мере, на совещании он, несомненно, лидировал, это сразу бросалось в глаза. Неудивительно, что персонал в первую очередь считает здесь руководителем именно его. Мне почему-то стало обидно за тебя. Ведь ты умный, уравновешенный, рассудительный, справедливый и совсем не бабник…
Через ещё два часа я убила почти всю батарейку на своём телефоне, играя в «Зуму». Мне дважды пришлось сбросить звонок от отца, отчего сердце сжималось от страха – он точно подобного не стерпит. Нужно было срочно придумать причину гораздо весомее, чем пребывание в шкафу твоего офиса. А сколько придется здесь ещё сидеть, одному богу известно. Ведь даже когда один из вас покидал кабинет, второй оставался на месте. Обед Воронцов просидел в кабинете, спокойно попивая кофе с сэндвичем. А ближе к вечеру, когда ты отъехал с работы забрать замечательную Олесю из института, твой напарник не уходил дальше приёмной. Ну а про Наденьку теперь я могу с полной уверенностью сказать, что своего босса она действительно соблазняла. Причем очень настойчиво и откровенно. Постоянно наведывалась к нему в кабинет под любым предлогом. А я тайно радовалась, что клеится она не к тебе… В последний раз блондиночка несла документы на подпись. Встала непозволительно близко к креслу Андрея, пока тот читал бумаги, и на вежливое предложение присесть ответила отказом.
– Ну что вы, Андрей Владимирович! Давайте я вам лучше помогу разобрать бумаги, – сладко улыбнулась она, намеренно выгибаясь вперёд и демонстрируя свою округлую ровную попку, обтянутую плотной тканью.
Воронцов моментально напрягся, невольно опуская взгляд на то, что ему демонстрировали, и тут же вновь уткнулся в бумаги. Я улыбалась его стараниям оставаться невозмутимым.
– Не стоит, Надежда. Вы можете быть свободы, – сухо высказал он.
– Мне несложно, – мягко возразила секретарь, подаваясь ближе и опуская руку ему на плечо. – А вот вам хоть иногда нужно расслабляться.
Поистине дамские пальчики с ярким маникюром заиграли на его твердых мышцах. Андрей шумно выдохнул и поднялся с кресла, перехватывая руку Наденьки. Она моментально замерла, поднимая к нему голову, и не сводила влюблённо-восхищённых глаз от его потемневшего взгляда. Я следила за ними, как заворожённая. Момент казался настолько интимным, что мне стало совсем не уютно. Но отвернуть голову было нереально. Щёки алели, глаза округлялись, и даже сердце забилось чаще… Наблюдать за таким Воронцовым мне почему-то нравилось…
– А вы, Наденька, так хотите помочь мне расслабиться? – проникновенным, будто зародившимся на уровне груди волшебным звучанием, спросил он.
Я замерла, не веря своим ушам. Никогда раньше не слышала, чтобы мужчины умели так разговаривать. Девушка едва заметно кивнула и издала непонятный хриплый всхлип, когда большой палец его руки стал мягко и в то же время с нажимом массировать ей ладонь. Это казалось нереальным! Разве можно так реагировать на прикосновение мужчины?
Андрей так резко развернул её спиной к себе и прижал к столу, что Наденька непроизвольно ахнула. Честно сказать, у меня самой дыхание спёрло. Склонился к её уху и прошептал:
– Нельзя, Наденька, путать лёгкий флирт с откровенным соблазнением. Что бы тебе ни говорили обо мне, секретари прощаются с этим кабинетом не из-за того, что не могут достойно греть мою постель, а от того, что начинают в неё лезть…
Секретарь испуганно вытаращила глаза, её частое возбужденное дыхание моментально стихло. Она резко выпрямилась и бросила на начальника крайне оскорбленный взгляд.
– Вообще-то я имела в виду массаж!
Я изумлённо вздохнула от такой откровенной лжи. Даже мне, ничегошеньки не соображавшей в таких прелюдиях, было вполне понятно, что эта Наденька имела в виду на самом деле. Вздох получился достаточно шумным, и я тут же закрыла руками рот, нечаянно задев локтём стенку шкафа. Глухой стук привлёк внимание Воронцова, но он не придал ему значения в этот момент. Подарив блондиночке вежливую улыбку, он довольно мирно завершил разговор:
– Надеюсь, впредь вам будет понятно, что в массаже я не нуждаюсь, Наденька. Можете быть свободны.
Девушка не заставила себя ждать – ретировалась моментально. А темный взгляд Андрея вновь скользнул к шкафу. Я затаила дыхание. Кажется, будто его глаза, обрамлённые чёрными густыми ресницами, смотрят прямо в мои. Испугалась не на шутку и медленно отстранилась от щелочек. Перестала даже моргать! А он тем временем пошёл в сторону рабочей зоны, как раз мимо шкафа. Я уже знала, что у вас там была дверь в уборную. На тот момент мне казалось, что у меня наконец-то появился шанс выбраться! Я даже была готова раскрыть себя Наденьке, лишь бы убежать! Но всё испортил живот, который КАК НАЗЛО заурчал в самый неподходящий момент. Именно когда Андрей рядом проходил! Конечно, я была голодная и измученная. Тогда он остановился, упер руки с бока и снова посмотрел на шкаф.
