Тут же опустила взгляд.

– Зря та девушка ушла. Ты всё-таки похож на шутника.

– Значит, нравлюсь.

– Нет, – тут же фыркнула я.

Он ответил улыбкой, начиная меня бесить по-настоящему. Самоувереннее человека в жизни ещё не встречала.

– Уходим. – Андрей взял меня за руку и повел сквозь толпу танцующих.

– Как уходим? А Лёша?

– Уехал со своей девушкой. Только что. Просил тебя проводить.

Уехал? Но мы же должны были вместе уйти. Ноги в момент затвердели, переставая двигаться. Ты даже не попрощался. Стояла и не могла скрыть разочарование. Воронцов тоже остановился, нависнув надо мной.

– Вот как бывает, моя Милая, когда девушка начинает контролировать твоё местоположение при помощи твоего же смартфона. Неприятно, но, может, в следующий раз будет умнее. Сам себе проблему нарисовал, когда тебя с собой притащил.

Мне стало невероятно стыдно. Я столько проблем тебе организовала. Так не поступают с любимыми людьми. Нужно будет извиниться.

Когда мы оделись и вышли к такси, Воронцов уверенно направился в машину со мной. В длинном черном пальто нараспашку, с которым я просидела почти целый день в шкафу, он выглядел ещё роскошнее.

– Я сама доеду, – возразила, совсем не желая находиться с ним рядом больше десяти минут, что мы уже провели вместе.

– Не пойдёт, – отрезал он, подталкивая меня в салон.

– Почему бы тебе не вернуться к своим крошкам? А Лёше скажем, что ты меня прямо до дома довёл.

– Оказывается, малышка Соболева ужасная врушка. Прям вся в братца!

Он всё-таки запихнул меня в салон и уселся рядом. Я отодвинулась к другой двери, на максимальное расстояние и спросила:

– Откуда ты моего брата знаешь?

– Учились вместе в университете.

– Никогда раньше не видела тебя на его посиделках с друзьями.

– А мы и не друзья.

– Но с его лучшим другом вы дружите.

– Не думаю, что должен спрашивать у твоего брата разрешения.

Тут нас отвлёк водитель, который нетерпеливо желал узнать свой маршрут. Оказывается, Воронцов прекрасно знал, где я живу – сам назвал адрес. А я стала поправлять, что остановиться нужно на два квартала выше.

– Это ещё зачем?

– Неважно, – смутилась я.

– Постой-ка, так твои родители не знают, что ты была в клубе? – догадался он.

Я сжала челюсти, чувствуя невероятное раздражение.

– Эх, малышка Соболева. Твоя мама не говорила, что врать нехорошо?

– Моя мама умерла, когда я ещё говорить не научилась, – огрызнулась я.

Андрей извинился и стих, слава богу. Доехали до нужной мне остановки молча. К великой досаде, он вышел вместе со мной, и мы неторопливо пошли в сторону нашего особняка. Мы проходили второй квартал, когда я остановилась и повернулась к нему. Решила разговаривать честно, чтобы больше не пришлось краснеть.

– Дальше провожать не стоит. Не хочу, чтобы кто-то из моих увидел, что я возвращаюсь домой с парнем. Мачеха уверена, что я с подругой гуляю. Если отцу расскажут, будет долгий и жесткий допрос с лампой в лицо: кто ты и что со мной делал. Ну а если я не выдержу и расколюсь, то допрашивать будут потом тебя!

Андрей тихонько рассмеялся.

– Да уж, так рисковать, наверное, не стоит. Видимо, отец с тебя пылинки сдувает.

– Скорее держит на коротком поводке. Если пытаться его растянуть, может пострадать шея.

– Давно твой отец женился?

– Ещё до моего рождения, – немного грустно высказалась я. – С мамой он развёлся, когда она была беременна.

– Он знал?

– Ну, полагаю, что знал, раз я всё-таки оказалась в его доме шестимесячным ребенком и ношу его фамилию. А вообще мне об этом не рассказывают. Сопоставила даты развода отца, моего дня рождения, его второй свадьбы, ну и смерти матери.

Андрей озадаченно нахмурился, но промолчал. Неприятно, конечно, знать, что меня не желали ещё до моего рождения, но к этому я уже привыкла за восемнадцать лет существования. Единственными, кто тепло ко мне относился в семье, были дед и брат. Но дед умер, когда мне было восемь, а брат по большому счету на условия моего существования повлиять не мог. Не зря говорят, насильно мил не будешь. Я не знаю, что произошло между моими родителями, но ещё в детстве чувствовала, что отец меня не любит. Это было заметно буквально во всём: в его вечно холодном и пренебрежительном взгляде, в сухих приветствиях, мимолётных объятиях, настолько редких, что их можно пересчитать по пальцам. Сначала я всеми силами пыталась ему понравиться, старалась слушаться во всём, с улыбкой встречала после работы, каждый раз при этом дарила ему самодельные подарки, рассказывала, что научилась нового делать, думая, что вот именно в этот раз ему обязательно понравится и он полюбит меня так же, как Киру. Но каждый раз он сухо говорил «Молодец» или «Спасибо» и уходил. Не помню даже, сколько лет подряд я это делала, но перестала ровно в тот момент, когда однажды увидела в мусорном контейнере за нашим домом самодельную фоторамку, что мастерила ему больше недели и подарила накануне вечером. Меня даже посещали мысли, что я не родная ему. И, честно сказать, так было бы гораздо меньше обидно за его откровенное пренебрежение. Только вот наше очевидное внешнее сходство кричало об обратном.

Между нами затесался котёнок – маленький пушистый дрожащий комочек. Он был такой же белый, как снег, отчего сливался с тротуаром, запорошенным свежими снежинками, и был почти незаметен. Тихонько попискивая, котёнок потёр Андрею ботинок мордочкой и почти уселся на него. Я с удивлением наблюдала, как тот наклонился и поднял его на руки. Мне почему-то было странно смотреть, как такой молодой человек, как Воронцов, берёт бездомного котенка. И ещё непривычнее видеть, как кутает его в свое дорогое пальто, вовсе не боясь испачкать.

– Голодный, наверное. – Я как-то враз осмелела, позволив себе приблизиться к ним, и погладила котенку макушку. – Давай я возьму?

Всё-таки Андрей не кусался, раз так бережно мог обращаться с животными. В какой-то момент я даже поймала себя на мысли, что мне немного приятна его компания.

– Он пришёл ко мне вообще-то.

– До дома тебе ещё далеко, а мне два шага. Я покормлю его и завтра же подам объявление о поисках хозяина.

Невольно улыбнулась, когда он всё-таки протянул мне маленький комочек, что я заботливо спрятала за пазухой.

– Вот так-то лучше, Милана, – сразу же похвалил Андрей и коснулся ямочки на моей правой щеке. – Улыбайся чаще.

Я затаилась невольно, но момент оказался совсем мимолётным.

– Ну, я пойду? – Голос прозвучал немного взволновано.

– Спокойной ночи, – тихо сказал он, не отпуская меня взглядом. – Милана…

– Что?

– Тебе всё-таки стоит намекнуть отцу, что гулять с парнями в твоём возрасте далеко не преступление.

– А ты правда так считаешь?

– Правда.

– И не считаешь меня… маленькой?

Андрей усмехнулся.

– Я не такой осёл, чтобы путать возраст с невинностью, Милана.

 Тогда я не придала особого значения его словам, но позже, лёжа на кровати с маленьким, уже чистым и сытым комочком, немного расстроилась. Андрей был прав. Сколько бы мне лет ни было, в душе я так и останусь девчонкой, живущей в мечтах о тебе, Лёша. Так и буду для тебя незаметна. И как это изменить, я совершенно не знала.

Её Дневник, 18 февраля 2019 г.

Это моя последняя запись. Больше не стану сюда писать. Признаю, я, наверное, единственная девушка во вселенной, которая вообще ведёт дневник. Мне всё равно не хватит смелости его когда-нибудь тебе отдать. Довольно.

Всё воскресенье я потратила на приготовление твоих любимых шоколадных кексов, чтобы сегодня попытаться загладить вину за неприятности, невольно доставленные тебе в клубе, и попросить прощения. Ведь я так и не решилась набрать твой номер, чтобы спросить, всё ли у тебя хорошо. А ещё подала объявление в интернет о поисках хозяина для своего нового маленького пушистого друга. Наша домоправительница Нина Григорьевна пообещала предложить Снежка (именно так я назвала котёнка) в семью племянницы.