*****

Мороз крепчал. Лесник со своим напарником весь день объезжали подведомственные владения и к вечеру, встретились в обозначенной точке, чтобы вместе со спокойной душой возвратиться домой. Хотя бы сегодня им не попалось ни одного браконьерского капкана, это уже маленькая победа и одновременно радость. Леснику было особенно приятно, что в его лес побаиваются лишний раз заглядывать нарушители закона.

– Ни одной. – Помощник констатировал факт отсутствия ловушек на прочесанном участке, когда снегоход наставника прибыл и замолчал.

– У меня тоже, – весело заявил лесник, слезая и осматривая толстенный ствол ближайшей лиственницы.

– Черт, как тебе это удается?

– Знаешь, когда ты обзаведешься собственной территорией, также будешь следить за лесом, – хитро и вместе с тем по-доброму улыбался молодой лесничий, с любовью поглаживая кору старой знакомой. Не раз он останавливался здесь в ее тени, спасаясь от летнего зноя. И вообще это, пожалуй, была самая старая лиственница на территории. Что-то за три сотни лет. – В особенности, если это заповедное место.

– Согласен, – немного грустно отвечал помощник, – Но я не очень-то горю желаем съезжать. Я здесь привык уже, можно сказать прикипел. – Парнишка разворачивал свой снегоход к дороге и уклонялся от взгляда старшего, ожидая команду заводить мотор.

– Не раскисать. – Крепкий плечистый лесной хозяин потрепал друга за рукав пуховика, – Это на первый взгляд всегда так кажется, что тяжело уезжать, а потом привыкнешь и к своему лесу. Полюбишь всей душой, каждый кустик, каждое деревце, да практически каждую животинку будешь в лицо узнавать. Как птенец, выпорхнешь из гнезда и вперед, во взрослую жизнь.

Лесник Ярослав и сам-то не больно старый, тридцати лет отроду, но более молодого собрата научал, как умудрённый опытом старец. Когда-то и его аналогично учили: академия, магистратура, практика, аспирантура, наставничество и так далее. Правда в наставниках у него был действительно старейший из лесников и, наверное, мудрейший. Столько разных тонкостей и подводных камней в этой нелегкой профессии показал. И теперь лесник старался передать все богатство знаний, которым сам владел, своему помощнику.

– Ну, что, пора по домам? Заводи! – задорно скомандовал Ярослав.

Снегоход напарника тут же отозвался диким ревом.

– Женёк, ты когда глушак подшаманишь-то, а? – Лесник зажмурился от оглушающего рева, эхом отражающегося от стволов деревьев. – Всех зверей пораспугаешь. Еще медведей мне тут разбуди, самолично будешь нянчить и колыбельные петь, это я тебе обещаю.

– Да я… Да времени не было совсем… – Начал было оправдываться Женя.

– Маруська? – Ярослав изумленно изогнул бровь, улучив помощника в попытке соврать.

– Угу, – тяжело выдохнул парень.

– Ладно уже, поехали. – Он махнул рукой, трогаясь в путь, взметая струйки снега снегоходом. В отличие от транспортного средства ученика, его снежный конь работал исправно, тихо, как часики. А вслед за ним несся и ревел на всю округу Женёк.

Ярослав всю дорогу размышлял над вопросом: Женя плюс Маруся. Откровенно говоря, он был рад за товарища, но и вместе с тем беспокоился. У самого-то до сих пор не сложилось личной жизни. Не то чтобы не засматривался на девчонок, да и вниманием слабого пола не был обделен, просто крайне редко кого-либо допускал в свою жизнь. И старался не привязываться, боялся. Именно боялся за жизнь будущей жены. Особенно остро эта проблема почувствовалась, когда его назначили в таежный заповедник. Браконьеров пруд-пруди, все отпетые головорезы, убьют и не заметят. Когда отвечаешь сам за себя, то намного легче справиться с преступностью, ни от кого не зависишь, не имеешь слабых сторон. Все просто, никто не украдет твою жену или детей, не станет угрожать и тому подобное, если у вас нет жены. Прямо как в известной песне из кинофильма «…с легким паром…». Об этом он не стал говорить юному помощнику, не хотелось портить парню любовь и впечатления молодых годков. Пусть пока, может со временем сам поймет, а кто знает, вдруг он вовсе из этой профессии уйдет. Так чего ради раньше времени разлучать молодежь?

За размышлениями Ярослав не замечал, как мимо проносились сугробы снега, мелькали елочки, лиственнички, ельники, в лицо бил снег. В вечерних сумерках и под пеленой разыгравшегося снегопада, они двигались вдоль пышного кедрового леса, когда прямо перед ним что-то рухнуло с высоченного дерева. Лесник еле успел вильнуть, засыпая снегом нечто, лежащее на дороге. Напарник и вовсе чуть было не наехал на бедолагу, но вскоре сориентировался и остановился подле. В первый момент Ярослав решил, что упала достаточно толстая и корявая ветка, потом темный скорченный силуэт на лесной дороге принял за медвежонка, но откуда ему тут взяться? Зимой бурые спят. И лишь подойдя ближе воскликнул:

– Ой ты, Господи! Чудеса… – слов просто не было.

По этой же причине молчал Женя, удивленно тараща глаза на человеческую фигурку. Судя по одежде, это была женщина. К слову, легкие брюки и туника прямо никак не соответствовали погоде.

– Сезон толкиенистов давненько прошел, – хмыкнул Женёк, оценивая одеяние под старину, с росписями и вышивками на подоле, манжетах и воротничке.

– Вот видишь, до чего довел твой орущий глушитель. Я говорил всех птиц и животных перепугаешь, – в шоковом состоянии, хихикнув, попытался пошутить лесник, но тут же посерьезнел и повернул найденное тело лицом вверх.

То действительно, оказалось, девушка совсем юная и была без сознания. Милое личико и кожа рук были исцарапаны, навскидку ветвями при падении, серые волосы, некогда собранные в длинную косу взлохмачены, жутко перепутаны.

– Ага, вот одна птичка-то и рухнула… – невесело отозвался Женя, уставившись на девушку, будто никогда людей не видел. И, похоже, в мужской голове зародилось столько мыслей и размышлений по поводу находки в летнем наряде посреди зимы.

При беглом осмотре обнаружились потеки непонятной ало-лиловой краски или жидкости на левой штанине рухнувшей «птички».

– Откуда она здесь? Это неспроста, – не переставал удивляться Женя, почесывая затылок.

– А мне, кажется, тут все ооо-очень серьезно, – протянул Ярослав, оценив взглядом высоту кедра и падение тела. Однако при этом под кедром ни следа, все идеально ровненько. Даже если учесть начавшийся снегопад, глубину следа от машины либо снегохода должно было быть видно. И при том человеческих следов аналогично не наблюдалось. Не с неба же она свалилась? Вертолет?

– Полицию? – тут же встрепенулся напарник, потянувшись за телефоном. – Думаешь, ее пытали? А может, насиловали, а затем убили и вывезли в лес? – У парня тут уже разгулялась бурная фантазия. Еще бы, любой насмотревшись телевизора и обычных новостей мог легко представить криминальные хроники, потому как хорошими известиями информационные программы ой, как редко блестали.

– Остынь, она еще жива. Как только не замерзла, уму непостижимо. – Лесник убрал руку с пульса девушки, – Хотя в принципе полиция, возможно, понадобиться, но не сейчас. – Он расстегнул пуховик, соображая, как одеть пострадавшую, но при малейшем маневре левая нога девушки повела себя странно. Она попросту свободно сгибалась во все стороны чуть ниже уровня колена.

– Кажется, у нее перелом голени, – тут же констатировал помощник.

– Ох… ты ж… Ну и дела, – выдал лесник закатывая штанину.

Кость голени, в самом деле, была переломана, повредив мягкие ткани. И вся голень перепачкана бурой, местами ало-лиловой липкой жидкой краской. Что это за жидкость разбираться было совершенно некогда. Ярослав, нахмурившись, бросил беглый взгляд на снегоход, похлопал себя по карманам, а потом, просветлев, стащил с шеи длинный теплый шарф:

– Как ты сюда попала? – бормотал он, пока туго перевязывал ногу несчастной. Затем с помощью Жени надел на пострадавшую пуховик, оставшись в теплом толстом свитере, поднял ее на руки, отметив совершенно маленький вес девчонки, и осторожно поместил на снегоход. – Даст Бог очнется, сама все расскажет.