Литмир - Электронная Библиотека

– Не выражайся так, Эдик услышит. Тебе что, завидно? У него же жены нет.

– Кто его знает! Это он так говорит! Может и есть, в Польше.

«Томааашек, – почему-то с неприязнью передразнила про себя Аня. – Будто кот какой!»

На их тихой улице, застроенной небольшими старыми домиками, жили старики да старухи, или молодые семьи с маленькими детьми. У них ничего никогда не происходило, а потому любовные похождения Томаша вызвали множество толков и пересудов. Раза два в неделю, обычно по выходным, он возвращался домой не один. Девушки были все намного моложе его, с большими грудями и полными бёдрами. И всегда разные, он никогда не привозил одну и ту же дважды. Соседи решили, что он им платит за секс. Аня старалась не учавствовать в этих разговорах. Обычно она и сама была не прочь посплетничать, но почему-то ей совсем не хотелось перемывать косточки Томашу.

Глава 3

В первый раз она столкнулась с соседом лицом к лицу вытаскивая на улицу мусорный бачок. Он делал тоже.

– Здравствуйте, меня зовут Томаш, – он улыбнулся, продемонстрировав ровные белые зубы, только один, передний, со щербинкой, и протянул ей руку.

Улыбка оказалось неожиданно тёплой и доброй.

– Я – Аня, – и она протянула руку в ответ.

Ане показалось, что Томаш сейчас нагнётся и поцелует её руку, но видно он передумал, слегка сжал в своей и отпустил. В это короткое мгновение, Аню окатила жаркая волна, и она непроизвольно передёрнула плечами. Томаш смотрел на неё внимательно и даже, пожалуй, слишком настойчиво. Глаза у него были серые, в окружении множества мелких морщинок. Аня уже повернулась уходить, когда он окликнул её:

– Аня, мне кажется, мы уже встречались. Вы меня не узнаёте?

– Нет, я была в Польше очень давно, проездом. Я уверена, что мы никогда раньше не видели друг друга.

И она пошла прочь чувствуя, что он смотрит ей в спину.

Антон, как оказалось, наблюдал за ними с веранды и набросился на жену с расспросами:

– О чём ты с ним говорила? Что он тебе сказал?

– Да что ты так разволновался? Он представился. Ну и что мне оставалось делать? Мне надо было ему нагрубить?

– И всё?

– Он ещё почему-то думает, что где-то уже меня видел.

– Ты его раньше знала? – неожиданно подозрительно вопросил муж.

– Нет конечно. Мы же с тобой вместе в Польше были. Я не помню, чтобы он мне когда-нибудь встречался.

– Я бы решил, что он тебя цепляет, только после тех баб, что к нему приходят… – и Антон насмешливо смерил жену взглядом.

Ане не хотелось дальше вести этот разговор, и она, пробормотав что у неё закончились солёные огурцы, пошла в подвал за новой банкой. В подвале было сыро и холодно. Антон всё собирался его отделать, чтобы у Эдика была игровая комната, но так и не нашёл времени. Так что сейчас в него складывали ненужные вещи и некоторые банки и консервы. Посреди подвала красовался стол, на котором Антон собирался мастерить что-то, но тоже так и не занялся. Аня задержалась на несколько минут, вспоминая свой разговор с Томашем: «Может быть я его и встречала? Очень уж он в этом уверен. Он даже намекал, что я должна его помнить. Неужели между нами когда-то что-то было? Но когда и где? Даже если он изменился, я бы помнила имя. И глаза его я бы точно не забыла!».

Но сколько не будоражила и не ворошила она память, на поверхность не всплывало ничего. Безнадёжно вздохнув, она полезла вверх по лестнице.

В этот вечер скандал начался, как начинались все их скандалы – из-за мелочи, из-за какой-то глупости и никчёмности:

– Аня, сколько ты заплатила сегодня в магазине? – поинтересовался Антон.

– Не помню, а что?

– Я хочу посмотреть на чек.

Аня подала ему чек, жалея, что сразу не выкинула его.

– Так я и знал! Кассирша тебя обсчитала – скидку на мороженое не дала! Как это ты не заметила?

– Я не знала, сколько оно должно было стоить. Ты же рядом со мной у кассы стоял и тоже не заметил!

– Я стоял? Я ушёл!

– Нет, ты точно рядом стоял.

– Может и стоял, но продукты в тележку складывал, а ты на экран кассы смотрела! В следующий раз покажи им чек, пусть разницу вернут!

– Да кто же мне её вернёт?

В этом духе продолжалось почти полчаса, с криками и эпитетами, по всё нарастающей спирали неприязни и злости.

Эдик давно ушёл в свою комнату и надел наушники. По обширному опыту он знал, что встревать в такие минуты между родителями было глупо и бесполезно – самому достанется от обоих. Наконец Аня не выдержала, сунула ноги в сапоги, закуталась в дублёнку и выскочила из дома. Ей в догонку всё ещё неслись крики и обвинения мужа, но она их уже не слушала и не слышала. Она стояла в темноте и пристально вглядывалась в ночь, желая быть где угодно и кем угодно, только не здесь и не собой.

– Аня, вы в порядке?

Аня вздрогнула и немножко испугалась. Томаш оказался совсем рядом, по свою сторону низкой ограды разделявшей их участки.

– Конечно, я просто вышла проветрить голову перед сном.

– Я услышал шум. Он вас не… обидел?

– О чём вы говорите, да Антон никогда… Да как вы смеете лезть не в свои дела… – Аня загорячилась, но внезапно замолчала, не в силах сдержать дрожь в голосе.

К её полной неожиданности, Томаш перегнулся через ограду, обнял её и крепко прижал к себе. На мгновение Аня почувствовала себя в надёжной уютной и непонятно знакомой безопасности, будто он мог защитить её от всего мира, и ей захотелось задержаться, постоять так подольше. Но она немедленно опомнилась и сильно оттолкнула его в грудь.

– Что вы себе позволяете! За кого вы меня принимаете, за одну из ваших шлюх! – теперь уже она сама в ужасе прикрыла рот ладонью. Она зашла слишком далеко.

– Простите, мне показалось, что вам нужна была поддержка, – очень спокойно и ровно ответил Томаш. И добавил насмешливо:

– Из всех людей на свете, вы, Аня, должны знать, что мне не нужно платить женщинам.

– Спокойной ночи, Томаш, – Аня гордо, как ей хотелось думать, развернулась, и ушла к себе в дом.

Антон уже лёг спать. В комнате Эдика тоже было тихо. Аня заварила себе фруктовый чай и выпила его в одиночестве на кухне. «Что он имел в виду ‘из всех людей на свете’? Что я такого должна про него знать и почему?». Ане становилось не по себе от всех этих многозначительных намёков и недомолвок. Может быть, надо объясниться с Томашем напрямую и выяснить, откуда он её знает? Он ведь ошибается.

Аня ещё раз прокрутила в уме сцену во дворе, горячо надеясь, что никто не видел в темноте их объятия. Она покраснела от стыда, что не сразу оттолкнула его. «Действительно, он слишком много о себе воображает. Пусть держится за своим забором и спит со своими малолетками. Я не буду с ним больше разговаривать!».

Глава 4

Незаметно пролетели несколько недель. Антон всё так же кричал, Эдик прятался в своей комнате, Аня погружалась в свой мир и пыталась писать. Она старалась больше не вспоминать о Томаше, а он вёл себя, как ни в чём не бывало – по будням ездил на работу, а по выходным развлекался с женщинами.

Как-то субботним утром на соседний двор зарулила пышная блондинка, которая называла его «Томааашек». На этот раз она была в брюках и сама вылезла из своего Порша. Когда блондинка позвонила, то дверь открыла рыжеволосая девушка в мужской рубахе под которой не было ничего. Увидев её, блондинка заорала на всю ещё только просыпавшуюся и потягивающуюся со сна улицу «Стерва!» и, отчаянно ругаясь, вцепилась рыжеволосой в хорошенькие кудряшки. Та сначала оторопела от такой наглости, но быстро оправилась. Ей было не впервой, и между девушками завязалась нешуточная потасовка. Блондинка опрокинула противницу на землю, и они начали кататься по лужайке, причём из-под рубашки рыжеволосой выглядывали самые разные прелести.

Соседи повыскакивали из окрестных домов и созерцали бесплатное развлечение. Прошло несколько минут, прежде чем на крыльце появился Томаш, завёрнутый в одно полотенце, и что-то очень тихо сказал дерущимся девушкам, но что – никто не услышал. Они немедленно, будто он холодной воды на них вылил, оторвались друг от друга, поднялись и ушли с ним в дом. Прошло около часа и блондинка, довольно улыбаясь и поправляя прическу, забралась обратно в свой Порше и уехала. Ещё через четверть часа Томаш, как ни в чём не бывало, отворил дверь своей машины рыжеволосой и тоже смылся.

2
{"b":"759479","o":1}