Сектантские мятежи были проблемой и большой кровью и для китайцев, и для русских. Но чем-то всерьез ответить атлантистам, пока руки были коротки.

«Открытием века» стало обнаружение «Потока», «Аномалии», «Структуры Свечникова». Спор за авторство и название был и есть не хуже, чем за лампочку накаливания. – Виктор улыбнулся.

– Странное физическое явление, впервые просчитанное астрономами еще в древнем двадцатом веке, растягивалось подобно реке среди звезд. Материя и излучения порою проходили через неё не задерживаясь – а порой взаимодействовали самыми разными способами. И порой словно «входили» в некую «дверь», бесследно исчезая. Чем оно было? Излучением? Полем? Потоком частиц? Существовали разные теории… И – не одной бесспорной. Что вообще-то в истории человечества скорее норма, чем исключение. Шоковым, – и важным было случайно открытое умение гарантированно «входить» и «выходить» из неё. Оказалось, что для объекта «растворенного» внутри, изменяется часть физических законов, действующих для пространства снаружи, а те что действуют – работают по иным формулам. Какие открывались возможности для перемещения, лежащего за пределами привычной физики!!!

Были расчёты, опыты, эксперименты, пробные запуски людей. Наконец запуск «Пророка» объединёнными усилиями всей Земли. Какие были надежды!

И – ничего. Корабль просто перестал выходить на связь.

Потом произошло межнациональное обострение, «лунные войны», ацтланская война. Дальний – и бесприбыльный, космос отодвинули.

Отец так и не дождался …

Разное бывало время. И разные бывали люди! Но кто-то умудрялся вопреки всему прожить жизнь идеей, и осмысливать идеалами.

«Пророк» не ответил, он молчал тогда, он молчит и сегодня. Если и были другие исследовательские попытки, то о них ничего не было известно. Возможно все погибли, а может быть, просто не смогли выйти на связь, потерявшись в бескрайнем пространстве вселенной.

Военные кризисы миновали. Зрелость встретила Виктора в эпоху нового подъема. Наладилась мирная жизнь и земляне вспомнили про дальний космос, про забытую бесконечность, что таила в себе неведомые тайны и безграничные возможности. Государственный Совет России принял решение переоборудовать три списанных военных корабля для экспериментальных исследований.

Но каких-то результатов озвучено не было. Что бы ни было причиной. Ничего – ни траура, ни извещений. Фигура умолчания. Это четвертый корабль – более того рискнувший на полномасштабную экспедицию.

Ходили слухи, что полусекретно, примерно в одно время с «Дежневым» ушли экспедиции – «Королева Елизавета» атлантистов, «Чжен Хэ» китайцев, и «Оратор» Гаванского конвента. Забавно, гаванцы обычно мало вкладывались в космос, скорее в биологию, но на этот раз решили принять участие в гонке и они.

«Дежнев», красавец, гордость нашего военного флота, построенный по новейшим, только отработанным технологиям. Лучшая электроника, мощнейший искусственный интеллект, ядерно – плазменный двигатель способный работать на широком спектре ядерных материалов, два вспомогательных двигателя…И это, не считая секретной экспериментальной аппаратуры, собственно позволяющей «погружаться» в «поток». А еще очень много оружия, шаттлы, парк разнообразных дронов, научная лаборатория сопоставимая с иным земным НИИ… Как армейские решились рискнуть своей золотой игрушкой?..

– Додумать мысль Виктор не успел. Жуткий удар тряхнул весь подотсек. С хрустом, пробкой вылетела из стены одна из ячеек и зависла в воздухе. Гравитация отрубилась. Сеть трещин прошла по стенам. Их края на глазах покрылись изморозью. Затем ледяная пленка прошла по большей части стен. Кореживший стены импульс сорвал кресло с креплений, выкинув его в центр помещения вместе с мелкими обломками. Свет погас.

Темноту теперь освещал лишь, как это ни странно, уцелевший экран стенного комма. Плавательными движениями Виктор выровнял тело. Подсветив ручным коммом, он поймал вылетевший ящик. Из него нагло шевелил усами все тот же рыжий таракан.

Ну ка давай посмотрим, что происходит – предложил лаборант Павлу.

Быстро набрав код на стенном комме, Виктор вышел в базу научно исследовательской лаборатории. Вообще то знать эти вещи лаборанту не полагалось. Но…Любопытство – свойство не только кошек. А система разнообразных датчиков, включая оптические, охватывала весь корабль изнутри и снаружи. Хотя личные помещения – естественно в доступе не были. Научиться заходить в нужные разделы управления было не так трудно, были б мозги.

Испытав легкий толчок самодовольства, старший лаборант Ким прошел по папкам с доступом непосредственного начальства и вывел на экран данные. И ничего. Часть внешних картинок отсутствовала. Одна показывала раскуроченный борт. Внутренние помещения не показывались вовсе.

– Да, что же это – подумал вслух Виктор. Нервозность и тревога в голосе звучали на грани истерики.

– Связь. Связь, где ж ты.

Связи с кем бы то ни было не получалось. Хуже того – комм мигнул и сдох, оставив комнату в темноте.

От растерянности Виктор выпустил из рук коробку с тараканом. Коробка медленно уплыла куда-то во тьму. Стало не только страшно, но и невыносимо тоскливо и обидно. Только что рядом было все человечество и экипаж. А теперь ни души вокруг, даже таракан, мать его тараканью, уплыл.

Кима захлестнуло щемящее чувство обиды и обреченности.

– А вдруг я последний выживший человек на корабле? Что если все мертвы и лишь я пока жив. Именно поэтому молчит внутренняя связь. Поэтому нет ремонтных роботов, зашивающих обшивку корабля.

Охваченный меланхоличными мыслями, он уставился на молчащий наручный коммуникатор, слабо светившийся на его руке. Тщетно попытавшись еще раз вызвать связь, он разочарованно глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, позволил легкости охватить не только его тело, но и мысли. Пускай все идет своим чередом, думал он, судьбе лучше знать, как будет выглядеть его будущее.

Но через мгновение, как это часто бывало, легкость, что охватила его душу, превратилась в ноющую пустоту и грусть. Покорность фатализма сменилась на тревожные сомненья. Так просто обмануть самого себя. Возложить ответственность за события на предначертанную свыше судьбу. Вот только здравый смысл говорил, что виноват лишь ты сам.

Не судьба определила его на исследовательский корабль, Виктор сам подал заявку в экипаж «Дежнева». Здесь незачем пенять на мистичность судьбы. Все, в том числе и он – знали, что корабль, запросто может не вернуться назад.

Даже лучше других, потому что ты больше знал о судьбах других экспедиций. И подобных экспедиций вообще.

Он ведь сам принял это решение! Пусть и на эмоциях, пусть как ему казалось от безнадежности. И вот, теперь…Если умирать… Нагло лез наружу давно спрятанный в глубине души откровенный вопрос, правильно ли он поступил? И даже сейчас Виктор не знал, как на него ответить.

Вспомнилась сладкая, безмятежная юность. Память легко воспроизвела одно из самых ярких впечатлений его детства – радость отца при отправке «Пророка». Тот бы сейчас не сомневался, все – «во имя науки», «во имя человечества».

– Неудачи в карьере. Все еще лаборант в свои тридцать. Ах, как это было больно, для подающего надежды с детства, сына видного ученого.

Стоила ли попытка все ж таки поймать синюю птицу за хвост – игры со смертью?

Особенно, если все же умирать?

Отказ – в ответ на предложение пожениться. Ведь жили вместе и не один год. И все равно отказ. И разбежались.

Тошно. Больно. И ничего не исправить…

Стоило ли пытаться заглушить все чувства и мысли – лихим гусарским жестом?

Надоело. Хватит. Заткнись. По крайней мере отец бы мной гордился.

А сейчас …

Виктор подрегулировал ручной комм в режим фонарика. Дверные перегородки заклинило и вскрыть нечем. Луч выхватил из темноты начавшую таять ледяную пленку. А пиктограмма на комме показала, что в отсеке опять появился воздух в нужной дозе.