Она была третьей в ряду из их пятерки. Справа– устрашающего вида, слегка полноватый, мужчина весь в красном одеянии, предоставленном одним из спонсоров мероприятия– известным спортивным брендом. «Красный вихрь»– так он назвал себя в заявленном списке конкурентов, предпочитая, как и она, сохранять свое инкогнито, в его случае, скорее всего, ради образа. За ним в ряд стояли его противоположности, как раз выступавшие под своими настоящими– европейскими– именами. Типичные спортивные наездники – поджарые, хорошо, но не вычурно экипированные. Про таких говорили «коммерческие спортсмены». Наверное, из тех, кто участвовал в соревнованиях за деньги, а в перерывах между заездами водил в пустыню туристов в качестве сопровождающих экстремальных туров. Никакого излишнего пафоса и эксцентричности. Чисто работа. Слева от нее– Туарег. Она узнала его сразу. Не только за счет роста под два метра, скорее по исходящей от него энергетике, харизме, силе, которую он в буквальном смысле источал, хоть и был облачен с ног до головы в черную экипировку без лейблов и логотипов. Эта непроницаемая темная оболочка придавала ему одновременно манящий и устрашающий вид. Иштар ощущала себя по левую руку от него словно в радиусе действия магнитного поля… Удивительно… Невольно засмотрелась, сама не заметила, как с интересом повернула на него голову и разглядывала уже в открытую, не таясь… И он почувствовал ее взгляд. Тоже посмотрел в ответ. Даже сквозь непроницаемое стекло шлема она ощутила жар его глаз. На секунду стушевалась и даже испытала липкое прикосновение страха и растерянности к горлу… Мог ли он догадаться, почувствовать, что перед ним женщина? Тут же сама себя успокоила. Исключено. Ее серебряный наряд был пошит так, что скрывал любой намек на женские очертания фигуры, а шлем являл собой единый, слитный, скорее похожий на нечто космическое, объект. И пусть женскую аппетитную грудь с силой сжимал специальный бандаж, сдавливающий полные полушария, она готова была потерпеть ради конспирации…
Удар по перепонкам резвым голосом диктора вернул ее к реальности. «На старт, внимание, марш»… Рев движков мотоциклов заглушил гулкое сердцебиение, отдающее громкими басами внутри мозга. Иштар слилась со своим байком воедино и понеслась вперед, навстречу свободе и бесконечности, отдавая себя всецело скорости и драйву. Острые песчинки взметались ввысь под ее колесами, словно она сама была не человеком, а самумом[3], созданным тревожить священный покой великой пустыни. Девушка чувствовала их хлесткие прикосновения даже через мембрану костюма, но это сейчас волновало ее меньше всего… Все, чего она хотела – победить… Доказать самой себе, что она не просто слабая женщина, роль которой ей была уготована и прописана с детства. Она сама стихия… Необузданная и непокорная… Пусть там, в реальном мире, она несет на себе бремя ответственности за свой род и высокое происхождение, пусть в ее настоящей жизни нет места сумасшествию и безрассудству… Во вселенной пустыни она свободна и вольна, подобно джинну… И это чувство у нее не отнимет никто и никогда… Только сама пустыня… Только ей покорится истинная Иштар…
Она не смотрела назад. Уверенно газовала вперед и вперед, меняя очертания барханов, под колесами своего байка так, как не могла менять очертания своей заранее прописанной Аллахом и собственным отцом судьбы. Непредсказуемая трасса заставляла ее то и дело взмывать по неровным вершинам вверх и тут же слетать в песчаную бездну вниз, утягивая тяжелое железо в манящие и коварные объятия зыбучих песков. Руки все сильнее сжимали руль мотоцикла, голова кружилась от свободного полета и постоянной концентрации в пространстве. Тело было одновременно напряжено и расслаблено. Сказочное, фантастическое чувство. Она видела, как двое соперников сошли с дистанции в самом начале– один не вписался в дюну, опрокинувшись. Другой съехал с маршрута, потеряв управление. Где– то позади остался и «Красный вихрь», мощность агрегата которого уступала техническим характеристикам мотоциклов других участников. Черным бельмом сбоку мелькал только Он. Услышала совсем близко рев чужого мотоцикла, направо – почти вровень с ней был Туарег. Слухи, которыми был окружен этот мужчина, легендарный песчаный наездник, умевший в равной степени искусно обращаться и с верблюдом, и с конем, и с мотоциклом, оказались правдивы. Здесь и сейчас Он действительно напоминал короля пустыни. Так органично и естественно смотрелся на своем железном коне, впору было снова залюбоваться, как на старте… Иштар очнулась от внезапно накрывшего её ступора только тогда, когда увидела его устремляющимся вперед, оставляя закашливаться позади, в клубе яростно взметнувшегося под его колесами песка. Потеряла было на секунду ориентацию, но тут же восстановила баланс и еще сильнее слилась со своим мотоциклом. Рванула вперед, выжимая газ что есть мочи, снова его догоняя. Адреналин бил по вискам. Они остались на дистанции только вдвоем, соревновались сейчас только друг с другом. Еще вираж, она совершает обманчивый бросок вправо, словно немного отступает, словно теряет ориентацию. И ей в этот момент даже кажется, что там, под своим непроницаемым шлемом, он снисходительно– победоносно хмыкает. Не тут– то было… Иштар слишком хорошо знает нрав рыхлой мягкости дюн, они ее верные подруги, они на ее стороне… Снова жмет на газ, поднимает передние колеса и буквально взлетает с вершины бархана вперед, обставляя его, оставляя позади. Дрон сверху фиксирует ее успех. Иштар успевает облегченно выдохнуть, завидев заветные красные плашки на песке. Облегчение сменяется внезапно заполняющим все естество кайфом победы. Она сделала это, она победила! Она обставила самого Туарега!
Там, впереди, победителя в свои объятия ждет база, но ей нет смысла сейчас ехать туда… Меньше всего сейчас ей хочется собирать похвалы и признания. Свою победу она одержала, и еще успеет ее отпраздновать… Один на один с закатом в пустыне… Вот ее главное удовольствие и награда, вот ее триумф… Иштар не может противостоять внезапному порыву, невольно оборачивается на черную фигуру мужчины, сбавившего обороты и тем самым демонстрирующего признание победы соперника. Его величественный образ навсегда останется в ее памяти как составная этого сладкого безрассудства, оазиса ее жизни…
Не останавливается. Дает вправо и отъезжает подальше от базы, но тут понимает, что рядом снова все активнее нарастает рев мотора другого мотоцикла. Оглядывается. Туарег. Он не оставляет ее… Преследует. Это почему– то вызывает улыбку… Внутри зреет странное чувство, незнакомое. Чувство азарта и… чего– то еще… Впервые ей хочется посмотреть противнику в глаза без спасительного покрова шлема, подразнить… Открыть если не всю себя, то хотя бы факт того, что она девушка… Что он только что проиграл ей…
Останавливается, давая ему возможность объехать ее и тоже остановиться. Моторы глохнут, они двое теперь остаются один на один с пустотой и тишиной пустыни. Такой безразличной и серьезной одновременно.
Иштар сама не понимает, что делает. Снимает с головы шлем, открывая ему свои глаза в прорезе балаклавы и пучок собранных наверх белых волос. Кто– то скажет, что это совсем немного, но для нее– это как шаг в обрыв… Никогда еще ее разоблачение не было так близко…
– Женщина,– то ли с улыбкой, то ли с досадой выдает Туарег. Он теперь тоже снял шлем. Тоже только в балаклаве. И она тоже видит его глаза. Прожигающие, испепеляющие. Иссушивающие, как жар пустыни.
– Кто ты, женщина?– спрашивает хрипло… Этот голос тоже словно из пустыни, словно сам шепот ее барханов. Он царапает ее слух. Его английский уверенный, беглый, но не избавлен от типичного акцента жителей Севера Африки. Наверное, именно таким она его и представляла… Сама себе усмехается– зачем она вообще представляла его голос… Это все похотливая Кейт виновата. Накрутила ее… Вот же она обрадуется, узнав, что Иштар уделала героя ее отнюдь не романтических грез…
– Я, Туарег, твое поражение,– сама не понимает, как произносит это, не своим, каким– то женственно– утробным, влекущим голосом, – серебряный мираж в пустыне, который тебе никогда не постигнуть и не догнать…
