– А не потому, что ты звезда?

– И поэтому тоже. – Он не стал спорить. – Твое начальство, проконсультировавшись наверху, даст мне допуск к делу, Эльза. В духе нынешних времен – сотрудничество. Мне нравится, а тебе?

– Ты приедешь? – вырвалось у нее.

Он поморщился, всего на долю секунды, но это ее болезненно поразило.

– Нет, – сказал тоном, не терпящим возражений. – С меня хватит, извини. Есть защищенный канал связи. После того как будут решены формальности, сбрасывай мне материалы. А я буду подкидывать тебе идеи.

«Ну и к лучшему, – мрачно подумала Эльза. – Лео – вот этот, что смотрит сейчас с экрана. А не букашка размером с палец, которая пищит и боится, чтобы к ней притронулись. И которую к тому же надо постоянно защищать».

Ей вспомнился посольский особняк – кукольный домик, яркий свет прожектора и Лео на пороге, ростом как полкарандаша, и он стоит и смотрит на толпу погромщиков и говорит с ними, а они сейчас кинутся на него и раздавят…

Эльза тогда успела встать между погромщиками и Лео. Если бы не подоспели спецназовцы – ей бы тоже не поздоровилось.

– Формальности я решу по ходу, – сказала она небрежно. – Мое звание предполагает… короче, я тоже начальница. Учти, что дело почти абсурдное, документов много, информации ноль.

– Отлично, – отозвался он с плотоядной ухмылкой. – Ты украшаешь мой отпуск, Эльза.

Странно, но ей сделалось легко и даже весело.

– Наконец-то ты похожа на девушку, – сказал отец за ужином. – Улыбаешься. И даже брови, кажется, выщипала.

Эльза прощала родителям их крайне устаревшие взгляды на жизнь. Все равно она их любила.

– Купи себе платье, – неуверенно предложила мама. – Тебя ведь премировали за прошлое дело, так? Потрать хоть немного на себя…

Эльза представила, как она входит в анатомичку в белом платье в горошек, с пышной юбкой и рукавами пуф.

– Да, ма. Как только будет время.

Она прислушивалась к мессенджеру, хотя ждать звонка было рано. Слишком много она ему сбросила, завалила горой документов, картинок и описаний, утомительных в своей педантичности. Море деталей, скрывающих главное.

Единственное, что она не решилась ему отправить, – свои предварительные гипотезы. Она побоялась выглядеть глупо в его глазах: чиновника затащили голышом в пруд и за уши удерживали под водой, пока тот не захлебнулся. Утопив, одели заново, застегнули на запястье ремешок часов, усадили в машину…

– Ты с кем-то познакомилась? – Мама выставила на стол фарфоровую супницу. – Такое впечатление… он тебе нравится, да?

– Он очень… своеобразный, – призналась Эльза.

– Тридцать два, – сказала мама, поднимая крышку и задумчиво принюхиваясь к ароматному пару над супницей. – Тебе тридцать два года… Он моложе тебя или старше?

– Понятия не имею, – призналась Эльза. – Не моложе, это точно.

– И у него нет семьи? – в голосе мамы прозвучала забота пополам с жалостью.

Запищал вызов мессенджера, Эльза подскочила, как на батуте. Родители переглянулись за ее спиной – Эльза увидела их отражения в полированной стенке буфета.

– Твоего чиновника, – сказал Лео на экране, – утопили в аквариуме.

Он сделал коротенькую паузу. Эльза открыла и закрыла рот, оценивая его слова.

– …Поэтому тина в дыхательных путях, – продолжал он как ни в чем не бывало. – Нитчатые водоросли, у нас они тоже есть, но других видов, конечно. Преступников двое, из них один – очень крупный, здоровяк, даже по вашим меркам. Желая избавиться от тела, мертвеца усадили в машину и загнали в фургон-эвакуатор. На вершине холма вручную выкатили из фургона, завели мотор и отправили в последний путь с полным бензобаком. Если бы машина взорвалась – хрен бы тебе, а не дело об убийстве… Отсмотри данные с камер, где-то на перекрестке он должен был засветиться. Найдешь фургон – найдешь и мастерскую, к которой он приписан. А где-то там, внутри, найдешь и аквариум, если его до сих пор не слили…

– А мотив? – быстро спросила Эльза.

– Не знаю, – признался Лео. – Мне кажется, что убийство спонтанное, а не предумышленное. Хотя чиновник мутный. Я почитал его досье… он получал выплаты от вашего правительства на развитие аналоговых компьютеров. Может быть, не поделил с кем-то государственные гранты. Я в этом не очень разбираюсь, у вас же другое законодательство…

Эльза почувствовала благодарность пополам с раздражением. Прямо у нее на глазах, небрежно и мимоходом, была написана новая глава «Ста невозможных расследований». Интуитивно, как птичка порхает. В этом весь Лео Парсель.

– Ты потрясающе видишь детали, – сказал он, глядя на нее с той стороны экрана. – Например, характерный рисунок царапин на задней двери. Машина разбита в хлам, но ты видишь свежие царапины и заключаешь, что к самой аварии они не имеют отношения… Я сразу вообразил, как наши фигуранты выкатывают машину из эвакуатора и в спешке обдирают ей бок. Чистое творческое удовольствие, спасибо, Эльза.

Ее раздражение растаяло, она поняла, что сейчас покраснеет, и будто невзначай потерла щеки ладонями.

– Ладно… Но зачем такие сложности, зачем топить в аквариуме?!

– Спросишь их, – сказал он серьезно. – Когда найдешь.

– …Вскрывайте ворота.

Маленькая автомастерская на окружной дороге обнесена была высоченным забором, замок на воротах пришлось вырезать автогеном. Двор оказался пустым, дальние углы поросли травой, у входа висел на столбе старинный телефон-автомат. В глубине участка, за гаражом и сараями, помещался двухэтажный дом – он же офис под линялой вывеской.

Пустой фургон для перевозки неисправных машин стоял в открытой двери гаража. На борту был простенький логотип – гаечный ключ и колесо. По этому-то логотипу, отлично видимому в записи с камер, его и вычислили так быстро.

– Поднимите руки и выходите!

Тишина. Дверь офиса слегка приоткрыта.

Внутри, казалось, не было вещи, оказавшейся на своем месте: кресла сдвинуты и опрокинуты, диван на боку, ковер сбит складками, осколки настольной лампы на полу. Единственным целым, невредимым и неподвижным объектом посреди хаоса оказался аквариум – огромный, как шкаф, и мутный, как пыльная буря.

Полицейские водили стволами пистолетов – небезопасно и бессмысленно, ведь ясно уже, что в доме никого нет. Но что-то зависло в воздухе этой комнаты, Эльза чувствовала неуловимый смрад, тень, вибрацию. Не прямая угроза – но очень, очень скверная новость, и Эльза узнает через несколько секунд…

Она подошла к аквариуму.

На зеленоватой поверхности плавала спиной вверх фигурка – похожая на куклу. В нарядном платье с оборками.

И это была не кукла.

Личность? Невозможно установить. Возраст? От двадцати пяти лет до тридцати, точнее сложно сказать. Время смерти? От нескольких часов до нескольких суток, эксперты никогда не работали с телами уроженцев Ортленда. Ссадина на лбу. Сбитые пятки. На ладонях порезы, по всему телу мелкие синяки. Причина смерти? Утопление.

Женщина лежала на предметном стекле, безучастная, ростом с палец – но так не похожая на игрушку, что Эльза скрипнула зубами.

– Укройте ее, что еще вы хотите увидеть?!

Эксперт отодвинул микроскоп. Погасил яркую лампу. Накрыл белую фигурку бумажной салфеткой.

Генрих, главный советник юстиции, взялся за чисто выбритый подбородок, будто желая проверить, крепко ли держится челюсть. Тильда, замминистра обороны, с усилием выпрямилась в кресле, развернула массивные плечи.

– Как. Это существо. Могло попасть. В Альтагору? Без документов. Без транспортных протоколов. Вне связи с их посольством. Как?!

– Это не существо, – сказала Эльза.

– О, вы их любите, – с отвращением протянула Тильда. – Представляю, что будет, если в Ортленде узнают… что их соотечественница плавает тут в аквариуме, одетая в кукольное платье. Почему при ней нет ничего, положенного по международной конвенции: ноутбука для связи, специально оборудованного помещения-бокса, багажа…