« Господи, девочка моя! Стоишь ли ты этого всего?», – спросил себя он мысленно. Алиса в свою очередь надула свои пухлые губки и расположилась на противоположенной стороне галереи.

Уличный музыкант метрах в десяти от них затянул «сиреневый туман», Ланская улыбнулась и, глядя на музыканта, смеясь произнесла:

– Тебя тут прямо все провожают.

Алексей от такого укола душевно почти сник вовсе, но внешне старался держаться, как и прежде.

– Ни черта ваш кондуктор челябинский не понимает! – бросив пригоршню монет в чехол из-под гитары, сказал Романов музыканту, а Алисе показал язык.

Та в ответ игриво замотала головой, скашивая глаза к носу. Алексей кисло улыбнулся и они пошли дальше. Остановившись на набережной, они несколько минут простояли молча глядя на заросший травой Миасс. Прогулка подходила к концу, а Алексей так и не услышал объяснений утреннего поведения Алисы. Свести на нет, эти итоги у него тоже не вышло. Он с отчаяньем поглядел ввысь.

– Пойдем на колесе обозрения прокатимся, – предложил он без намека на энтузиазм.

– Пойдем, – просто, и как ему показалось, с грустью в голосе ответила та, из-за которой ему сейчас хотелось броситься в воду и утонуть.

До колеса обозрения было минут десять ходьбы, и Алексей решил все же говорить с любимой, пусть и о пустяках, но все же слушать и внимать ее нежный голос. Ему нравился ее тихий уральский говор и юный чистый смех. Он совсем перестал улавливать суть произносимых ею слов, он наслаждался музыкой ее речи.

Хотя при этом Романов рассуждал уж совсем упаднически: « Она даже не в кошки мышки со мной играет, она, как паучиха, просто ждет, когда я перестану трепыхаться, чтобы сожрать меня. Даже не так, она давно высосала всего меня, а теперь в недоумении смотрит на трупик, который колышется ветром, и цепляет ее сигнальную паутину».

Они поднялись в развлекательный комплекс, взяли билеты и по длинному коридору отправились к аттракциону.

– Вот здесь и придется распрощаться, – прошептал Алексей.

Алиса не услышала его слов. Они сели кабинку на разные сиденья напротив друг друга. Поднявшись на самый верх, Романов почувствовал, как тоска несбыточного и обманутого чувства раздавила его. Он смотрел на нее, та же с детской непосредственностью любовалась панорамой, а Алексей не обращал внимания на потрясающий вид. Давно уже стемнело, и город вспыхнул тысячами разноцветных огней.

– Жаль, что снаружи кабинку запирают, – вдруг нарушил он молчание.

– А ты бы прыгнул? – с непонятным восхищением и интересом спросила Алиса.

Он горько ухмыльнулся, придвинулся к окну и посмотрел вниз, затем подняв глаза на несколько секунд, с восторгом смотрел на открывшийся городской пейзаж. Повернувшись к ней, он с удивлением поймал на себе ее нежный взгляд. Такой взгляд был у нее там, на юге, когда они были вместе.

– А помнишь ту ночь, звезды в соснах, круча над морем? Помнишь, ты сказала, что мы обязательно прокатимся на этом колесе, если я приеду к тебе? Помнишь!? Что изменилось? – выпалил надрывно Алексей.

Глаза Алисы увлажнились, она была готова вот-вот расплакаться, как показалась ему.

« Какой романтичный конец!»,– пронеслось в голове у Романова и острым крюком засело в сердце.

Он только сейчас физически почувствовал, что его грудь сковали, будто стальные тиски. На самом деле боль в груди начала преследовать его с самого начала встречи со своей милой сердцеедкой. Он надеялся, что сейчас его просто не станет, и завтра его окоченелый труп будет лежать с биркой на ноге в челябинском морге. Он задыхался. Сквозь какую-то дымку он видел, как выходя из кабинки, подал ей руку, и они пошли по бесконечному коридору назад. Они оба не замечали, что теперь шли, держась за руки. Проходя мимо кассы, Алексей остановился, заметив барную стойку.

– Сто… один грамм водки в один стакан, – обратился он к официантке, стоявшей у стойки.

– Будешь что-нибудь? – спросил Алексей у Алисы. Та отрицательно мотнула головой и недоумевающе на него глазела.

–А почему именно сто один грамм? – спросила официантка Алексея, широко улыбаясь.

– А это, чтобы в грязь лицом не ударить перед дамой…

Не помню как правильно сто грамм или сто граммов, – ответил он, хмыкнув, и улыбнулся.

Официантке он видимо понравился, та прыснула от смеха:

– Как скажете. Вот сто один грамм.

И подала ему водку в широком стакане для виски. Алексей залпом выпил стакан и поставил на стойку, а рядом положил купюру.

–Пойдем, – непринужденно сказал он Алисе.

В ее глазах читался теперь испуг. Алексей поймал былой кураж, он наитием почувствовал, что немного крепкого алкоголя поможет избавиться от того стресса, в который он сам себя загнал, не без участия Алисы, конечно. Он знал правила русского языка и этот экспромт, пусть и не смешной, помог ему овладеть собой. « Боевые» сто граммов тоже сделали свое дело.

«Да ты просто любопытная девчонка!.. Моя любимая девчонка!», – подумал он глядя на теперешнее беспокойство Алисы.

Они вышли из комплекса и через несколько шагов Алексей круто развернул, взяв под локоть свою пассию, и впился в ее губы жадным поцелуем. И она ответила взаимностью. В ее взгляде вновь вспыхнула нежность, та хорошо ему знакомая, та из-за которой он здесь и оказался. Все вокруг закружилось хороводами огней и звуков города. Он не мог оторваться от нее, впитывая ее аромат кожи, волос, наслаждаясь ее объятьями, целующими его губами, иногда на секунду замирая, а после сам осыпал ее лицо и шею горячими поцелуями. Ему хотелось съесть ее, когда он обнимал до шумного ее выдоха, пугаясь, что может сломать ей ребра. Счастье захлестнуло его девяти бальной волной. Он отдался ему со всей страстью, как будто впервые держал в своих объятьях женщину, как будто впервые видел перед собой этот мир. Его бесконечный внутренний диалог смолк. В его сознании осталась только точка, как система координат чуждая времени и пространству, понимание, что любимая с ним в этой точке, и ощущение виденья, нет не виденье, ощущение близкое к осязанию, бесконечного многообразия вселенской любви глазами Бога. Минут через десять с трудом остановившись, Алексей открыл глаза и огляделся, пытаясь впитать эти мгновения всей кожей, всем естеством. Но увидев, спешащих и измученных хлопотами дня людей, ему вдруг почти до слез стало жаль всех этих прохожих.

Алиса вдруг ни с того ни с сего выдала:

– Жаль что это уже не ты!

–То есть? – впервые с удивлением взглянул на нее Алексей.

– Ну, ты же выпил, – после недолгой паузы ответила она.

« Решила, что напился что ли?», – недоумевающе заключил он про себя.

С обожанием погладив ее щеку возле угла рта, после он тыльной стороной кисти прикоснулся к ее носу. Снял ее руки со своих плеч и мягко сжал ее ладони в своих, почти шепотом сказал ей:

– Ты замерзла вся. Пойдем куда-нибудь греться скорей.

И они пешком пошли искать уютное и немноголюдное кафе.

Глава 6.

Алиса открыла глаза и чуть не закричала от неожиданности.

– Тсс. Там какой-то мужик с цветами к нам ломится. Я его не знаю, похоже к тебе,– приложив указательный палец к губам, испуганно прошептала, склонившаяся над ней подруга.

Гулким эхом по всей квартире раздались тяжелые удары в их входную дверь. Алиса вздрогнула.

– Пойди посмотри! – кивком головы указывая на источник шума сказала Света, с которой она снимала эту квартиру.

Алиса подскочила с кровати и на носочках подошла к двери, заглянув на несколько секунд в глазок, а после, забыв про осторожность, в испуге побежала обратно в комнату. Хлопнув за собой дверью, словно желая отгородиться от этого непрошенного гостя, она побледневшая уставилась сначала на подругу потом на свою кровать, где на отдельно застеленном белье сопел щуплый паренек лет двадцати.

– Ну что? – спросила Света, разглядывая лицо подруги. – К тебе? – через паузу продолжила выспрашивать она.

Алиса кивнула, не сводя глаз со спящего юноши.