За все время пути не вынужденно он остановился лишь однажды, перед самым рассветом миновав Саратов, он увидел «волжское море», которое поразило его своим величавым спокойствием и размахом. Остановившись на обочине, Алексей с полчаса глядел на стальные волны и зарумянившийся восток с торжественно выплывающим прямо из воды солнцем. Он представлял себе, как много веков назад в один из таких же восходов на легких деревянных ладьях с резными навершиями на носах, в виде древних богов-покровителей, его далекие предки, рассекая бесконечный речной простор, возвращались из далекого похода. Возвращались к своим семьям, к родным берегам, где их ждали и помнили. И наверняка, над рекой раздавался негромкий, но слышный далеко вниз по течению, мотив русской песни. Алексей вышел из машины и во всю силу луженой глотки затянул свою:
« Небо синее, степь бескрайняя,
Луги дивные, реки полныя.
Здесь ветрам, да нам препросторно жить-
Не бывать врагам, казакам тут быть.
Мать родна земля черноземие,
Ой, ли нам страдать от безделия?
Здесь ветрам, да нам препросторно жить-
Не бывать врагам, казакам тут быть.
Здесь гостям почет, уважение,
Хлеб, да соль вперед – вслед веселие.
Здесь ветрам, да нам препросторно жить-
Не бывать врагам, Русичам тут быть».
Еще долго после чему-то улыбаясь, он воодушевленный увиденным, ехал неутомимый и радостный.
Но сейчас после 25 часов пути, Алексей почувствовал, как на него наваливается усталость. На это указывали не только воспаленные от напряжения и встречных фар глаза, но и заметно ухудшившееся настроение.
После последней их встречи в Челябинске прошел ровно месяц. И за этот месяц он для Алисы из ее жениха, официально представленного даже родителям, снова превратился в назойливого поклонника. Смысл всей этой поездки опять сводился к одной простой встрече, к одному разговору. Но ему нужно было услышать все, что она ему написала, глядя ей в глаза. Он чувствовал спинным мозгом, что все сказанное ей неправда, точнее, далеко не все, правда. И он считал, что заслуживает объяснений такому ветреному поведению от Алисы лично.
И по тому, ничтоже сумняшися, он собрал весь свой скарб – теплые вещи и необходимое торговое оборудование с товаром, и отправился из Ставрополя в Челябинск. Даже, если он не получит никаких объяснений от Алисы и все между ними будет кончено, он рассчитывал какое-то время пробыть на Южном Урале поработав на выставках, которые в большом количестве открывались перед Новым Годом в Екатеринбурге, Уфе и Челябинске. Так что это его поездка не выглядела такой сумасбродной, как прошлая, когда он отправился к ней на поезде, по крайней мере, не выглядела таковой в глазах Алексея.
Он зарабатывал себе на жизнь тем, что давал платные мастер-классы по лепке на своем маленьком переносном гончарном круге, а еще торговал игрушками ручной работы, тоже предназначенными для лепки, которые делал сам. То есть работа его была, в основном, в общении с детьми и их мамашами. Хотя деток, признаться, он недолюбливал, в силу современной и повальной тенденции воспитания вседозволенности, но случались и исключения, приносившие, если не радость, то что-то вроде мысли о том, что он не даром ест свой хлеб.
Бизнесом это было трудно назвать, но иногда случалась неплохо подзаработать, в общем, если бы у Алексея хватало желания и настойчивости расширяться и развиваться, то безбедное существование было бы ему гарантировано. Однако и нынешнее положение его дел позволяло ему спокойно путешествовать из одной части страны в другую уже второй раз за полтора месяца.
В его первый приезд в октябре, действительно, не имело значения, как и сколько он зарабатывает, но в этот раз, справедливо полагая, необходимо будет из кожи вон вылезти, чтобы доказать, что он в состоянии прокормить и ее, и их будущую семью. Ведь именно в этом, как считал Алексей, и есть основная причина их размолвки, в том, что Алиса не считает серьезными ни его намерения, ни его образ жизни. Она ему бросила вызов и нужно во что бы то ни стало доказать что он мужчина, мужчина достойный ее руки. И этот вызов Алексей принял вроде бы даже с радостью, но где-то внутри поселилось сомнение, что не слишком ли Алиса перегибает, ведь они разговаривали на эту тему. Он разве что на иконах не поклялся сделать все, что в его силах, чтобы сделать ее счастливой.
Получается, что не верит она ни одному его слову. С другой стороны, если он вот так просто отступится, значит и все его обещания лишь слова. Но зачем же опять эта пауза в отношениях, он же и в мыслях ничего не сделал, чтобы доказать обратное? Зачем мучить его своим молчанием, ведь хотя бы написать что-нибудь теплое в ответ можно, не говоря уже о том, чтобы просто поговорить по телефону? Зачем снова эти странные просьбы не приезжать и оставить ее в покое? На эти вопросы, сколько ни старался Алексей, ответить не получалось. А в тот ответ, элементарный и самый уместный, что она просто не хочет или не может принять его руку и сердце, он, увы, поверить не мог, это было выше его сил.
« Ой-ой-ой-ой-ой-ой!!!»– наигранно запричитал Алексей, заметив, что не успевает обогнать фуру, и одновременно мигая дальним светом встречной машине, он выжал сцепление и включил третью передачу, утопив педаль газа в пол. Выскочив у «встречки» перед самым носом он крикнул вслед:
– Сам дебил.
Он заметил, как усатый мужик в шапке, сидевший за рулем, разъезжаясь крутил ему у виска, вместо того чтобы до этого сбавить скорость или хотя бы взять правее.
Пошарив левой рукой в пластиковом кармане на двери, не отрывая глаз от дороги и не сбавляя скорости, он достал глазные капли. Переложив тюбик с каплями в правую руку, он поочередно вставил его носик в уголки глаз, а после, моргая, с интересом стал поглядывать направо. Справа от трассы открывался вид на огромную долину с глубокими впадинами и высокими холмами. А в ней бардовые краски опадающих листьев, бурая, местами выгоревшая до белесо-желтого цвета, а местами даже зеленая, трава, коричневые стволы деревьев, кустарника и валуны, разбросанные стихией в незапамятные времена, упирались в слегка изогнутую бесконечную, насколько хватало глаз, четкую линию. За ее границей все было инистым и кипельно-белым. То ли сказочный, то ли зловещий густой туман, начинавшийся прямо за чертой, скрывал перспективу и предавал таинственности этой завораживающей картине.
Небо давно, от самой Самары, скрывали серые тучи, но переход из осени в зиму был настолько красочным и контрастным, что казался нарисованным на детском рисунке. Алексей видел, что через несколько километров он тоже упрется в этот рубеж и попадет в «царство» своей снежной королевы, как он уже успел мысленно пошутить, и представил Алису в ледяной короне и в искрящемся бело-синем одеянии.
– Ну, что, уралочка моя? Я скоро!– произнес он, хитро улыбаясь.
Он давно проехал Жигулевск и Тольятти, и уже около часа ехал по Башкортостану. Взглянув на навигатор, он решил, что и оставшиеся почти десять часов пути он преодолеет без сна, поглядывая затем на тахометр, прибавил обороты двигателя. Но долго мчаться, что называется, с ветерком у Алексея не вышло. Проехав еще с пятьдесят километров, он попал в пробку, перед самой развилкой на Уфу и Челябинск.
Он стоял без движения уже час, и не став исключением, потянулся к телефону. Его электронный помощник «Александр», как его потом назвала Алиса, подсказывал, что до точки назначения осталось семь с половиной часов.
Алексей памятуя, что сюрприз с его первым неожиданным появлением вышел так себе, послал смс Алисе о скором своем прибытии: « Привет, я через 10 часов буду в Челябинске. Выдели мне пару минут и поговори со мной». Ответа пришлось ждать минут двадцать, за это время он не двинулся с места.
« Хорошо, но за мной будут следить. Из окна»,– написала Алиса.
Он тут же вспомнил, что до этого она писала о принятии каких-то мер, если Алексей ей будет досаждать. Он решил, что речь идет о неизвестном сопернике, имевшем на Алису больше прав, чем он. Настроение было вконец испорчено. Отстегнув ремень безопасности, он развернулся к задним сиденьем и извлек из-под кучи вещей свой бездонный рюкзак, и положил себе на колени. Он отыскал в нем свой большой охотничий нож, в добротных ножнах из бычьей кожи, и положил его у креплений снизу своего кресла, накрыв его резиновым ковриком, и бросил со злостью рюкзак на пассажирское кресло.
