Маша, наконец, устроилась, распихав свои вещи и зажав телефон в руке, повернулась к подруге.
– Нет, вы гляньте! Она лыбиться во все свои тридцать два зуба. У тебя же все тридцать два зуба? Сразу видно, кто из нас умный, а кто красивый – как ни банально это звучит. И когда у тебя только успели вырасти эти зубы мудрости? У нормальных людей они к тридцати годам только вырастают. По статистике. И то не у всех. Ладно. Давай, колись, что тебя так умиляет, судя по улыбке, – тараторила Мария, жестикулируя при этом.
Ольга еще шире улыбнулась и сказала:
– Так люблю тебя, прям, не могу.
Маша покрутила у виска:
– Дал же бог подругу. Не знаешь, что ожидать в следующий раз. Давай уже. Готовь свои рассказы, природный маньяк.
Автобус наполнялся пассажирами. Оставалась десять минут до отправления.
Глава 6.
Четверг, 8 июля.
Автобус тронулся.
– Ну, так вот, – начала Ольга. – Несколько дней назад в почтовом ящике я обнаружила рекламную листовку, в которой предлагалось посетить удивительно красивые места за удивительно низкую цену за жилье. Место это называлось Окунёво. Я тогда подумала, что за фигня такая? Уже деревни рекламируют. Я скомкала и выбросила рекламу. В понедельник на работе мои сотрудницы разговаривали между собой, и я услышала, как одна говорит другой, что в Окунёво можно задешево купить дом и приезжать на лето с ребенком оздоравливаться. Хм, – подумала я. Где-то я уже слышала это название деревни. Во вторник иду по улице. Стоит тетка с деревянным лотком и орет на всю улицу: «Оокуни, свежие оокуни. Восемьдесят рублей за кило. Ооокуни. Недооорого».
Маша потрогала лоб подруги и искоса на нее глядя сказала:
– Оль, не пугай меня. Мы же едим не потому, что неизвестная нам тетка кричала на всю улицу «Ооокуни». Всели в меня надежду.
– Господи! Ну конечно же нет. Я же тебе про знаки рассказываю. Суть дальше. Слушай молча! На следующий день – опять бросили в почтовый ящик рекламу. Хм, – подумала я. Который по счету знак про Окунёво. Надо гуглить. И пошла по просторам интернета.
Бабку, подслушивающую девушек с самого начало пути, перекосило. Она, просунув свое лицо между двух сидений, на которых сидели подруги, увлеченно слушала их, а они, устав делать ей замечания, что подслушивать нехорошо, «плюнули на нее» и перестали обращать внимание. Да и бабка не влазила в разговор, а только с интересом подслушивала. Например, то, что в городе окуней продавали по восемьдесят рублей за килограмм – ее возмутило. Безбожники и бесстыдники в одном лице. Она сплюнула в проход. Но после услышанных последних слов Ольги машинально перекрестилась, с ужасом посмотрела на Ольгу и отпрянула на свое сиденье. Бабка была современная. И она знала, что интернет находится в компьютере. Но когда услышала, что Ольга так просто вошла в компьютер за какими-то гульками и собирается там ходить по просторам, она испытала страх. Для большей надежности перекрестившись еще раз, она с тоской подумала – как в молодости было хорошо гулять по просторам полей и лесов, а не в интернете.
И они так просто говорят об этом. Интересно, а как они попадают в этот сам интернет, чтобы гулять? Наверное, не все так могут. Вон, к примеру, правнук Мишка – только смотрит на него и пальцами стучит по буквам. А внутрь не заходит.
«Ведьма», – мрачно подумала бабка и пересела подальше.
Ольга, заметив, что бабка со своими авоськами пятится в конец автобуса, удивилась.
– Маш, что это она? Я уже к ней привыкать начала. Мы как Змей Горынович сидели, – хихикнула она.
– Ну, давай дальше. Что ты там нагуглила? – спросила Маша, тоже проводив бабку взглядом.
– Ну так вот. Оказывается, это очень загадочное место. Я почитала статьи, википедию, отзывы людей, кто уже там бывал… То есть я прочитала достаточно материала, чтобы понять, что нам с тобой туда срочно надо съездить.
Маша только вздохнула. А Ольга с горящими глазами начала презентацию Окунёво своей подруге.
– Говорят, в тех краях обнаружено очень сильное электромагнитное поле, которое было образовано вследствие естественных событий. Каких, я не очень поняла. Но это и неважно. Важно то, что там происходят разные мистические вещи. И если нам повезет, то мы их обязательно увидим,– мечтательно закрыв глаза, прошептала она. Потом открыла глаза и уверенно продолжила говорить. То, что запомнила, конечно.
– В сороковых годах деревенские дети видели рядом с рекой девушек, которые появились как будто ниоткуда. Ниоткуда. Понимаешь? Они водили хоровод и были одеты в яркие сарафаны. Потом над ними начали появляться три большие расплывчатые фигуры высотой в несколько метров… а потом все вместе они испарились. Представляешь? Наверняка это были приведения, – радовалась Ольга.
Маша с подозрением вновь потрогала ее лоб.
– Вроде не горячий. Но наблюдать надо. Как будущая медсестра я обязана быть рядом с пациентом.
– Есть там озеро Шайтан – это еще одно странное место. Репутация среди местного населения у него ужасная, и как говорят жители – это настоящее гиблое место, даже животные боятся подходить к нему, а купаться там станет только умалишенный. Но и дойти до него не всем удается. Блудят и не могут к нему выйти, – радость Ольги плескалась через край. – Еще замечали зимой на снегу следы размером около ста сантиметров, которые не могут, естественно, принадлежать ни человеку, ни животному. Но никто так и не смог найти этого снежного человека.
Ольга немного огорчилась.
– Маш, ты как считаешь, сейчас снега нет, но у нас же есть шанс увидеть след на земле, к примеру?
Маша успокоила подругу:
– Конечно, о чем речь? Какая ему разница, где след оставлять?
Ольга облегченно вздохнула и продолжила:
– В тех краях были случаи, когда пропадали люди. В 60-е годы прошлого столетия целая группа военных исследователей направилась в сторону Шайтан-озера и не вернулась, и их так никто и не видел.
Глаза у Оли блестели.
– Слушай, ну а вот это самое прекрасное из того что ты рассказала, – рассвирепела Маша. – Прекрати меня запугивать. Ты говорила мне, что там птички, цветочки и все дела прекрасные и так нам необходимые, а сейчас ты приглашаешь меня на премьеру какого-то ужастика. Все. Перерыв в презентации. Включай кино, доставай шоколадки.
– А вот самое интересное я приготовила напоследок, дурында. Мы едем туда потому, что там невероятная энергетика и место силы, где сбываются все желания. Но теперь я тебе ничего не расскажу. Потому что я вредина.
Ольга показала язык и полезла за ноутбуком и пропитанием. А заодно посмотрела назад. Бабка-подслушка теперь была третьей головой у какой-то семейной пары, периодически косясь в сторону девушек.
«Новый Змей Горыныч», – улыбнулась она.
Глава 7.
Четверг, 8 июля.
Мама Сэма, так его все называли, хотя настоящее его имя был Семён, давала сыну последние указания перед дорогой. Как полагается любому подростку, Сэм слушал в пол-уха, потому что знал – ничего нового он не услышит.
– Один в лес не ходи, глубоко не заплывай, с деревенскими не связывайся, учителя слушайся.
Определенный набор запретов. Сэм кивал на каждую мамину реплику, показывая, какой он послушный сын. Поход с классом, с палатками и другими прелестями кочевой жизни организовал их учитель Макар Макарович, который всегда на своих уроках говорил о том, что познать себя человек может только через природу. Поход получился как-то неожиданно. Насколько мама Сэма поняла, какой-то старинный приятель или просто знакомый Макара Макаровича предложил ему помощь в организации похода, потому что сам любитель природы и любит отдыхать дикарём, а в компании с товарищем и его учениками – так вообще прекрасно. Учитель, конечно же, обрадовался такой возможности. Все-таки одному в походе с детьми тяжело, да и по инструкции не положено. А тут такой случай подвернулся. Недолго думая, учитель обзвонил родителей своих учеников и в итоге собрал десять человек. Все те, кто не успел разъехаться на лето, с радостью согласились. Учителя они любили и уважали. Порой он бывал с ними такой забавный, что складывалось ощущение, что он их ровесник, только с бородой. И им это безумно нравилось. В походе планировалось посетить несколько областей, передвигаясь на взятом в аренду автобусике, ночуя в палатках и изучая природу родного края. Мама Сэма, недолго думая, дала свое согласие. Этот год для их семьи выдался на редкость тяжелым. В начале года погиб отец. Боль утраты не покидает их с сыном до сих пор, хотя прошло уже пять месяцев.
