Внутри вкусно пахло старостью, сыростью, тем маленьким патриархальным миром, что давно изжил себя, но никак не соглашался отправиться на заветный покой. Словно перевернутая страница истории, магазинчик опустел, потерял смысл и покрылся паутиной прошлого, из которой порой бывает так сложно выбраться.

– Чем я могу помочь вам, сэр? – мальчишка спрятал руки за спину и встал по стойке смирно, твердо упершись ногами в пол.

– Не думаю, что ты в состоянии помочь кому-то, – мужчина посмотрел на старую продранную рубаху на мальчонке, – Где старший? Ты можешь его позвать?

– Он сейчас занят и не может отвлекаться на посетителей. Извините, – юноша опустил глаза в пол.

– Ну что ж… Тогда сделай так, чтобы он смог отвлечься. Зачем ты тогда ещё нужен?

Уязвленный кассир что-то хрипло буркнул в ответ и убежал обратно в непроницаемый мрак каморки. Через несколько секунд оттуда послышались шаги. Быстрые и уверенные, они приближались, становясь всё более и более гулкими. Мужчина ждал, поглядывая через помутневшее окно на сверкающий асфальт. Морщины затянули его влажный от пота лоб. Всё это занятие ему явно было не по душе.

– Здравствуй. Снова к нам? Иногда мне кажется, что кроме тебя сюда вообще никто не ходит.

– Потому что так оно и есть, – немного грубо отозвался мужчина в пальто, – и мне нужен Шопенгауэр, Чоран и Кьеркьегор. Побыстрее, если, конечно, можно.

Секунду поразмыслив, хозяин магазина бросил быстрый взгляд на стоявший за окном электромобиль, взял пластиковый стул и подошел к самой дальней полке от входа. Он поставил стул, со стоном взгромоздился на него и достал ту самую книгу, которую у него так невежливо попросили. Спускаясь вниз со злополучного стула, мужчина неудачно повернул ногу и, обхватив драгоценные книги обеими руками, упал на спину, прямо на то место, по которому еще недавно колотила его жена. Говорила же она, что нужно продавать эту лавку к чертям и ехать в центр, как все. Жаль, что он не послушался. А теперь-то и слушаться было некого.

Кто вообще придумал делать стулья из пластмассы? Они такие неудобные, скользкие и непрочные, что иногда кажется, словно производители специально хотят сократить число покупателей и при этом значительно потерять в социальном рейтинге.

– Простите за задержку… Вот ваши книги, – он протянул книгу дрожащей рукой, – с вас 0,1489 unicoin пожалуйста.

Мужчина повел рукой вперед, переведя простым щелчком пальцев деньги на счет магазина.

– Скажите, почему до сих пор бумажные? Разве все вокруг еще не пересели на цифровые издания?

Мужчина неуверенно пожал плечами. На самом деле он и не представлял, что должен ответить на такой вопрос. В конце концов, разве это действительно важно? За его спиной стоял большой, покрытый пылью плакат. Мужчина обернулся, провел пальцем блестящую тропинку посреди серого лоснящегося покрова и поднес запачканный кончик пальца к носу. Да, некоторые вещи действительно вне всякого времени. После этого многозначительно сказал.

– Просто мне так нравится. Привык ощущать страницы пальцами. Можно даже сказать, что это своего рода фетиш.

– Забавно, я думаю, что мы последний «физический» книжный магазин в стране. Вот закроемся, и больше некому будет удовлетворять ваши "извращенные наклонности", – хозяин лавки тяжело вздохнул и медленно уселся на стул, дав понять собеседнику, что больше не намерен с ним болтать.

Дверь со скрипом отворилась, оставив колокольчик звенеть в никуда. Мужчина вышел наружу с книгой в руках. Осмотрелся, аккуратно перешагнул через распластавшуюся под ногами лужу и продолжил движение в сторону дороги. То, что было отдано минуту назад за книжку, он с легкостью добудет за час, хотя ему всё же придется некоторое время поднапрячь извилины и «поработать». Очередной рабочий день был в самом разгаре, что можно было сказать и об утрамбованном уличном воздухе, раскаленном до девичьего смущения прямыми солнечными лучами. Глаза не выдерживали окружающего блеска, так как все дома в городе были отделаны специальным стеклом, отражающим каждый блик. Приходилось постоянно моргать и отводить глаза. Всё это дико раздражало.

Мужчина прищурился и заслонил лицо рукой, чтобы увидеть хоть что-то, кроме бесконечного потока фотонов и, наконец, найти свою машину, спрятавшуюся жуком в стеклянных джунглях. Он провел пальцами по плоской ручке и дверь открылась. Электромобиль завелся. Теперь предстояло проехать несколько километров, прежде чем появится возможность выбраться на автотрассу и только через пару часов доехать до того загородного домика, в котором и жил загадочный книжный покупатель.

Ошалевшие от бесконечных криков люди суматошно разбегались по улицам, поглядывая по привычке на невидимые наручные часы и размышляя, в каком месте им будет лучше поужинать этим вечером. Жизнь в городе скорее напоминала безумный цирк, надежно сокрытый под куполом неба, в котором даже зритель должен бежать, прыгать и исполнять сумасшедшие кульбиты. Все в нем безостановочно спешат, боятся опоздать жить, то и дело, поглядывая на оголенные предплечья.

Технология по вживлению биологических часов в младенцев была придумана всего несколько лет назад одним австралийским ученым, чью фамилию уже никто не помнил. Во время первых месяцев беременности, каждому эмбриону вживляют особый ген, который проявляется годам эдак к пяти, когда у ребенка возникают первые признаки осознанного мышления. Смысл такого усовершенствования заключается в том, что любой человек всегда может узнать, сколько сейчас  времени, лишь на мгновение подумав об этом. Однако у такого весьма полезного в безумном городе свойства есть и свои недостатки, а если выражаться точнее, то есть побочный эффект: постоянно, словно по привычке, вы будите смотреть на правую руку, как бы сверяясь со временем, которое вы и так никогда не забудете.

Думаю, не стоит говорить об индустрии изготовления часов, которая лишилась всего прежнего величия так же просто, как и современный перевод денег. Щелчком пальцев.

Деньги. Не слукавлю, если скажу, что такое слово в принципе исчезло из обихода уже давно, ещё до последней миротворческой войны. Теперь все говорят «уни», ну или на крайний случай просто «токен». Людям так проще. Они больше не чувствуют связи с прошлым, им не обязательно говорить «деньги», они просто двигаются вперед семимильными шагами и стараются как можно чаще не оглядываться назад. Люди. Деньги. Колесо. Всё смешалось в один неудержимый огненный ком, Солженицина.

Стеклянные здания хаотично сменяли друг друга, сливаясь в одну бесконечную зеркальную стену. В электромобилях класса "С" уже много лет не устанавливали радио. Это совсем не удивительно, так как число рабочих радиостанций было незначительным, и слушали их в основном старики, не способные адаптироваться к новым технологиям или ездить на современных автомобилях. В кабине на переднем пассажирском сиденье было одно такое черное устаревшее устройство, настроенное на волну, по которой пускали в основном записи интернет эфиров. Из тихих динамиков вещал диктор.

– Доброго всем времени суток, дамы и господа. Сегодня у нас в гостях герой Войны, кавалер ордена "Фронт" и  просто хороший парень Гарри Брайт.

– Этот человек двадцать лет назад спас от, фактически, погребения под огненным грибом целый город, договорившись с командованием об отмене баллистического удара по Сан-Фатто.

– Сейчас Гарри занимается благотворительностью и помогает людям в сложных жизненных ситуациях, создает объединения позволяющие добывать unicoin людям… простите, детям из неблагополучных семей. Создавая для них крипто-заводы и фабрики по образованию.

– Привет Гарри, расскажи нам, пожалуйста, про те события, которые запомнились тебе на войне. Расскажи не о тех ужасах, что пережил ты и многие твои друзья, а о чем-нибудь хорошем, товарищеском, что будет интересно нашим слушателям.

– Уаэаа… Оина е еиыт  о ооиие ееты…

– Забыл предупредить вас, дамы и господа: у нашего сегодняшнего гостя нет нижней челюсти. Не вдаваясь в ужасающие подробности, можно сказать что потерял он ее во время войны. Тогдашняя медицина, к сожалению, ни чем не смогла помочь…