Литмир - Электронная Библиотека

Владимир Нестерцов

«Багаж императора»

Лучше всего деньги, добытые собственным трудом,

хуже – добытые по наследству,

еще хуже – от брата.

Народная мудрость

Лучи утреннего парижского солнца игриво заглядывали в окна дома № 57 по улице Ля Боеси. Даниэль Вильденштайн как обычно проснулся рано, внизу в столовой уже был готов привычный для него завтрак. Утро было наполнено запахом свежезаваренного кофе, который он так любил.

Он спустился вниз, позавтракал, просмотрел газету «Ля Фигаро» и отправился в свой кабинет, где его уже ждал личный секретарь Жан Готье.

– Доброе утро, месье Даниэль, – поприветствовал его секретарь. – Вчера вечером доставили экземпляры вашей книги, и так как вы не будете присутствовать лично на ее презентации, издатели попросили Вас на нескольких из них поставить ваш автограф.

– Хорошо, Жан, когда закончу, я позову вас, сейчас вы пока можете быть свободны. Потом мы обговорим все сегодняшние дела.

Секретарь вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.

Месье Вильденштайн подошел к столу и взял в руки один из экземпляров своей книги «Торговцы искусством», просмотрел ее и снова положил на стол. Он сел в свое рабочее кресло и погрузился в воспоминания, которые легли на страницы его книги.

Конечно, воспоминания касались прежде всего членов его семьи, начиная с Натана Вильденштайна, основателя династии антикваров, к которой принадлежал и Даниэль уже в пятом поколении. Но был еще один интересный эпизод из жизни самого Даниэля, который не давал ему покоя долгие годы.

Он вспоминал конец 1970-х годов, когда ему представился счастливейший случай побывать в летней резиденции английской королевской семьи в Шотландии, замке Бельмораль. Резиденцию ему показывал лично сам наследный принц Чарльз. Замок был великолепен, в нем было огромное количество произведений искусства, да и он сам был произведением искусства. Но самым интересным, как потом оказалось, было посещение подвалов замка. Еще тогда он понял, что невольно прикоснулся к тайнам английского двора, так как в одном из подвалов он заметил огромные ящики, покрытые внушительным слоем пыли и паутины.

– Что это? – спросил он.

– Сокровища русского царя Николая II, – нехотя ответил принц.

– Что, того самого? – не унимался антиквар.

– Да, они прибыли сюда в начале 1917 года, – ответил принц. – Здесь, я полагаю, около 150 ящиков, на каждом из них надпись «Собственность Его Императорского Величества Николая II».

Заглянуть в ящики этого загадочного багажа антиквару не позволили. Но уже тогда они поразили его воображение, и по дороге из Бельмораля, голову Даниэля сверлил только один вопрос: «Что же в этих ящиках?»

Уже вернувшись в Париж, он вспомнил, что тогда, в 1917 году, король Англии Георг V отказал в убежище своему двоюродному брату Николаю II после его отречения от престола. Это был исторический факт, о котором все знали. Но никто не догадывался о том, что причиной отказа, возможно, стало именно прибытие багажа императора Николая II в Англию.

Много лет подряд, после той встречи с принцем мысль о багаже императора не давала покоя Даниэлю. После распада СССР он надеялся, что представители английской короны передадут содержимое ящиков России. Он ошибся.

Но ответ на свой вопрос, что же в ящиках, Даниэль все-таки получил.

Сенсацией конца 20-го века стало появление на аукционе «Сотбис» в Лондоне яиц Фаберже, которые принадлежали в свое время царской семье, а также диадемы русской императрицы Александры Федоровны, которая «вдруг» оказалась на голове английской королевы Елизаветы во время ее традиционных тронных выходов. Все эти изделия, как писали тогда газеты, были личной собственностью членов царской семьи и никем, кроме них, не могли быть вывезены за рубеж.

Тогда Даниэль понял, что это – сокровища из царского багажа, который он видел в Бельморале в далекие 70-е. Эти известия отчасти и подтолкнули его написать свою книгу, в которую он и вставил этот таинственный эпизод из своей жизни.

«Да, царские бриллианты приняли… семью нет», – с грустью подумал антиквар и, открыв первый экземпляр книги, поставил свой автограф…

Книга первая «Начало»

Ротмистр

Телефонный звонок разбудил меня под утро. Барышня-телефонистка ласковым тоном пропищала в трубку о добром утре и соединила меня с абонентом. Негромкий, вкрадчивый голос ротмистра Каверина выбил из меня остатки сна.

– Владимир, – сказал он без предисловия, – нам необходимо срочно встретиться. Приезжайте в ресторан «Англетер» прямо сейчас. Есть дело, не терпящее отлагательств. Это был пароль, обозначавший место встречи.

– Хорошо, – ответил я, – буду на месте примерно через час, – и положил трубку.

Быстро умывшись холодной водой и приведя себя в порядок, я выскочил на улицу. В это раннее утро дождик только собирался выбросить свой «десант» на питерские улицы. Поэтому было прохладно и пасмурно, хотя солнышко иногда подмигивало из-за туч, отливающих свинцом.

«Да, хорошая будет сегодня погода», – подумал я и принялся высматривать извозчика. Редкие ранние прохожие быстро проскакивали мимо, испуганно прижимаясь к стенкам домов и старательно обходя подворотни. Выстрелов не было слышно, но в общем покое ощущалась какая-то полутревожная тишина, нарушаемая лишь топотом прохожих и гулом каких-то отдаленных и непонятных действий. С извозчиками была проблема. Они тоже в эти сложные для всех дни 1917 года оказались в тисках тех непонятных пока событий, которые стремительно разворачивались на улицах Петрограда. Одни были мобилизованы, другие работали вполсилы, третьи вообще уехали из города, бросив на произвол судьбы свое доходное дело. И клиентов стало меньше: буржуа, купечество, чиновничество затаились, а на улицы выплеснулась вооруженная толпа, одетая в военную форму, что придавало ей уверенности и вседозволенности. Отсюда и выстрелы и днем, и ночью, и вооруженные дежурные в подворотнях для охраны домов от бандитов.

В Петроград я прибыл вчера вечером. И хотя был в курсе происходящих здесь событий, тем не менее, действительность оказалась еще более ужасной. Я успел только доложить по телефону своему начальству о прибытии и выполнении задания и сразу бросился на кровать. Поэтому столь ранний звонок и тон ротмистра свидетельствовали об очень серьезных событиях, которые произошли в мое отсутствие и в которых, по его замыслу, мне отводилась определенная роль. Я терялся в догадках: что же произошло, что заставило моего начальника назначить встречу не в департаменте, а на конспиративной квартире?

Эти мысли занимали меня, пока я пытался выловить извозчика. Добираться пешком на Васильевский остров было долго и проблематично. Наконец послышался цокот копыт, и из-за поворота показалась коляска. Я призывно махнул рукой, и извозчик плавно остановился передо мною.

– Чего изволите, барин? – спросил он густым басом.

– На Васильевский, – ответил я.

– Дык чичас туды сложно, барин. Пять целковых будет, – и хитро посмотрел на меня.

– Что-то дороговато, – удивился я.

– Да ить по нонешним временам и это за так. То стреляют, то отымают, то реквизуют, туды их в качель. Совсем життя нету, – и в сердцах сплюнул.

– Ладно, – сказал я и запрыгнул в коляску, – гони.

Он дернул вожжами, и коляска, мягко покачиваясь на рессорах, понесла нас вперед. Солнце начало все чаще показываться из-за туч, окрашивая в теплые тона то верхушки домов, то мостовую, по которой мы мчались. Все чаще стали попадаться прохожие, которые изредка бросали боязливые взгляды на летевший по мостовой экипаж, словно предчувствуя что-то неожиданное с его стороны. Убаюканный мерным топотом копыт, я позволил себе немножко расслабиться, вернувшись к тем мыслям, которые не давали мне покоя после звонка ротмистра.

1
{"b":"758771","o":1}