— Занимательная получилась магия, — добродушно поделился своими наблюдениями Табурет, — защитный контур обратился в гарь, которая охраняет сама себя. Жаль, ты сотворила это не в Мараде…

Неожиданно капитан прервался и с воодушевлением взглянул на меня. Я непроизвольно втянула голову в плечи и выдавила натужную улыбочку.

— Впрочем, по возвращении на родину можно тебя и напоить, — на упрямом лице заиграла коварная улыбочка, — наши специалисты с удовольствиям изучат все, что ты по пьяни наворотишь.

— Эээ… — от таких перспектив все мысли разлетелись, будто стая перепуганных ворон, — Жаль расстраивать ваши планы, но у меня с сегодняшнего дня эльфийский пост.

— Идем, Сатор, — капитан бесцеремонно подхватил меня под локоток и потащил на выход, — так и быть, не буду вас на нетрезвые опыты с магией толкать. А пост у вас в июле, либо по случаю свадьбы или ухода в отшельники. Последнее вам не грозит, и сейчас не май. Ваши намерения так серьезны, Сатор? А бусики подарите?

Мне оставалось только нервно поперхнуться и позволить утащить себя в неизвестном направлении. Которое в скором времени стало весьма понятным и совсем не жутким. Пунктом нашего назначения оказалась столовая. Где я вовремя и вспомнила о принятии всяческих лишений судьбы, за ради табуретского прощения. В общем начала покорно есть, вести светскую беседу об облачках, жучках и вкуснейших местных оладьях с фруктами на завтрак. Их мне, естественно, порекомендовал Табурет, но настаивать не стал. Когда пришел официант, дарх озвучил собственные пожелания и предоставил слово одной незадачливой зельеварительнице. Выпендриваться не стала и уважила начальство. Оладушки оказались, действительно, вкусными.

В остальном Мурес поддерживал со мной непринужденный разговор, периодически слегка подначивал. И всю эту, почти семейную, идиллию можно было бы пережить, но завтрак закончился, и Табурет потянул меня в сторону моря. Похоже, разведчик был серьезно настроен изображать влюбленных и сразу же приобнял, не успели мы и шагу от столика сделать.

Вынырнув из собственных воспоминаний, я лишь крепче сжала перила злополучного балкона. Острое понимание, что Табурет ничего не изображал, пронзило меня насквозь еще раз. Надо было бы стремительно искать пути побега, но все внутри будто сковало, заставляя продолжить лихорадочно вспоминать этот нелепый день.

Вот дарх чуть крепче прижимает к себе, вроде как помогая спускаться на сложном участке тропинки. Но я, Оп его подери, не нежная барышня. За моими плечами Спецтьма, два года преподавания студентам, его казематы, в конце концов! За глупое утреннее решение принимать покорно все, что пошлет судьба, обругала себя в тысячный раз.

Мы ходили на пляж, потом обедать, затем гуляли по склонам. А вечером этот любитель добиваться поставленных целей и вовсе устроил практически романтический ужин на берегу моря в лучах заката и восходе первых звезд! И все это время мне приходилось терпеть эти полуобъятия, внимательные взгляды, поданные руки и почти душевные беседы! Да как же я могла быть такой слепой! Не хочу ничего этого знать, подозревать или догадываться! Дернул же меня Оп предложить искупаться в ночном море…

От досады аж взвыла и потеряла всякие силы держаться на ногах, сползла вниз, обнимая каменную балясину. Она же приятно холодила лоб, напоминая обо всем в подробностях.

Возвращаясь с прогулки в ближайшие горы, где обустроили смотровую площадку с шикарным видом на бухту, меня неожиданно потянули снова в сторону пляжа. К тому моменту я уже почти привыкла к тесному сотрудничеству с капитаном на благо разведки. И в известном смысле отпустила ситуацию, философски сгрузив принятие всех решений на плечи Табурета. Пускай немного побудет в иллюзиях, что он тут самый главный, пока одна неунывающая зельеварительница наслаждается почти настоящим отпуском.

Только вот заданное в сторону пляжа направление меня совсем не обрадовало, после прогулки в горы зверски хотелось есть. О чем я мужчине и сообщила самым прямым образом:

— Если вы решили поморить меня голодом, имейте ввиду дархи очень даже съедобные на вид.

Меня в ответ одарили таким взглядом… Пришлось даже смутиться от двусмысленности собственных слов.

— Нас с тобой ждет ужин на берегу моря, малышка, — мужчина продолжил уверенно спускаться к пляжу по крутой тропе, увлекая за собой.

Первым сигналом, когда стоило бы включить голову, стали два прислужника в форменных красных одеждах, охраняющих вход к морю. Мужчины учтиво поклонились, беспрепятственно пропустив нас. И уже здесь мне стоило задуматься о том, что собственно происходит: ведь утром никакой охраны и в помине не наблюдалось.

С грубых каменных ступеней, уходящих прямо в песок, открылся вид на совершенно пустой пляж. Порыв теплого, наполненного морскими запахами ветра тут же растрепал мне волосы, заставив глубоко вдохнуть, наслаждаясь моментом. Огромный оранжево-красный диск заходящего солнца расплескал жидкого золота на возмущенную водную гладь, раскрашивая в свои цвета все вокруг. Даже белоснежный, полупрозрачный шатер, одиноко стоящий чуть в отдалении, показался захваченным в плен этим завораживающим светом.

Внутри заворочалось невнятное беспокойство, с каждым мгновением все больше набирая обороты. Отмахнуться не удалось, и я нервно начала смотреть по сторонам, пытаясь найти причину этой тревоги.

“А откуда здесь шатер?!” — пронеслась громогласная мысль, наконец, обратив все мое внимание на легкую конструкцию. Остроконечный купол из белой ткани переходил в четыре резных столбика, уходящих в песок. К ним с двух сторон были привязаны собранные на подобии занавесок полотна ткани, немного развевающиеся на ветру. А вот внутри стояло два стула и стол, с кучей закрытых металлическими крышками тарелок.

Все еще не особо задумываясь о происходящем, с недоумением уставилась на капитана. Последний легко пожал плечами, уселся в своих светлых, наверняка, безумно дорогих брюках, прямо на ступеньки и разулся. На песок Мурес наступил уже босым и выжидающе уставился на меня.

— Что? — все еще объятая внутренним беспокойством, спросила сердито.

— Ужинаем мы сегодня там, — капитан широко развел рукой в сторону шатра, — если в планах нет приобрести коллекцию мозолей — снимай обувь.

Несмотря на лишь усиливающуюся тревогу и резко испортившееся настроение, я по примеру начальства опустилась на лестницу и стащила ботинки. Один шаг — и мои ступни уже сжимает горячий песок, тащит в свои глубины, сменяя ощущение на прохладное касание. Возникли устойчивые ассоциации с трупами, лишь добавляя мне нервозности. Поэтому от щедро предложенной руки я шарахнулась, как от ядовитой змеи, огибая капитана по дуге. И судя по его эмоциям, все прикладываемые мной целый день усилия развеялись в один миг. Пропадать, так осознанно и со вкусом, а не по причине нелепого внутреннего беспокойства:

— Из планов у меня как всегда — только не осуществимые, — увеличивая дистанцию на всякий случай, направилась к шатру, ведомая голодом, — вот бы прикопать здесь одну табуретку.

— Настоящий клад получится, Сатор, — хмыкнул, плавно двинувшийся за мной, начальник.

— Так себе сокровище, — обернулась к мужчине, за широкой улыбкой скрывая тревогу.

— Ладно, малышка, ты и так весь день держалась. Сделаю вид, что я этого не слышал.

Мужчина вслед за мной добрался до шатра и галантно отодвинул стул, предлагая сесть. Именно в этот момент желудок свело голодной судорогой. Отложив доведение самой себя до тюрьмы, воспользовалась галантностью псевдо жениха и с нетерпением уставилась на закрытые тарелки.

Мурес не спешил занимать место рядом. Он решил самостоятельно открыть вино и разлить его по бокалам. Делал капитан это все мучительно медленно под моим пристально-гневным взглядом.

И вот уже сильная рука тянется к крышке в самом центре стола, чтобы открыть одно из блюд нашего ужина… Мне в тот момент казалось, что я буквально наброшусь на то, что там будет, и сразу запихаю в рот.

— Устрицы королевские, — озвучили мне ироничным тоном то, что я и так уже увидела, выложенное ровными кругами на тарелке, — двойная порция.