Гостиничный номер встретил весьма потрепанным, но очень взбешенным оборотнем. Основная масса оконных стекол разлетелась по помещению, доставив мало приятного присутствующим здесь. А взрывная волна только добавила острых ощущений. Из соседней комнаты доносились кряхтения и болезненные стоны. О такой мощи бомбы и их количестве было сложно предположить. Как это все оказалось в очень хорошо охраняемом особняке Домео?

Отодвинув все вопросы до лучших времен, спрыгнул на пол. Надо проверить, все ли целы и убираться отсюда. Юминлан, наверняка, уже в курсе произошедшего и торопится прислать своих специалистов. Попадаться на глаза, как и оставлять улики, не стоит. От системы безопасности и наблюдения в особняке едва ли хоть что-то осталось, так что визит одной маленькой зельеварительницы и вторжение крылатого чудовища так и останутся, скорее всего, не обнаруженными. Дорогу мне неожиданно заступил частично перекинувшийся Калири:

— Ты вообще соображаешь, что делаешь? — злобно заорал оборотень, — ты мог погибнуть! И все из-за этой девчонки!

— Мне что же, ее надо было бросить там, Викраш? — от напора друга я даже несколько растерялся сначала, — обеспечение безопасности и сохранение жизни своих сотрудников — моя прямая обязанность.

— Да ты ее месяц назад казнить хотел! Несколько секунд, и тебя на лоскутный коврик разорвало бы! — у Калири будто голову совсем снесло. — Надо было бросить и избавиться от этой проблемы! Забыть как звали!

— Может и тебя десять лет назад тоже надо было под лавиной бросить? — резко одернул друга и распорядился. — Быстро собираем все оборудование и уходим. Так, чтобы даже духа здесь нашего не осталось. Не облажайся хотя бы в этом.

Какое-то больное, ненормальное переживание проскочило в глазах Викраша. Но командир мне больше и слова не сказал, отправившись выяснять самочувствие личного состава. В целом, коллеги оказались живы и относительно целы. Серьезных травм не получил никто, и сейчас все уже суетливо собирали кристаллы, бумаги и другие свидетельства нашего пребывания. Калири проверил состояния портативного телепорта, но выставленные по внутреннему протоколу охранки, оградили оборудование от повреждений.

Сотрудники один за другим начали скрываться в телепорте. И когда мы оказались с Викрашем наедине, он задумчиво разглядывал бессознательную зельеварительницу, которую я по-прежнему держал на руках. Затем резко развернулся и вышел в коридор с кратким “сейчас вернусь!”. Буквально через пару минут оборотень стоял на пороге со стопкой вещей в одной руке и парой туфель на высоком каблуке в другой. На мой озадаченный взгляд пояснил:

— Вещи Сатор. Меня даже обеспокоил не тот факт, что это тоже доказательства нашего здесь пребывания, сколько реакция девчонки. Она на нас плешь проест за материальный ущерб ее гардеробу.

И на этом Калири шагнул в телепорт. Я всегда уходил последним, хоть многие это и считали неправильным. Еще раз внимательным взглядом окинул комнату, убеждаясь, что вроде мы ничего здесь не оставили и выбил ногой кристалл из портативного телепорта, запуская процесс самоуничтожения. Шагнув во все еще работающий портал, перенесся в академию. Там меня уже поджидал угрюмый и очень расстроенный оборотень. Он же и кивнул в сторону зельеварительницы:

— Озлобленные полтора метра решили напоследок увеличить себе верхние объемы? — а увидев мой недоумевающий вид, Викраш добавил, — что за бумажки торчат у нее из декольте?

— Это со стола Домео, — ответил сухо, продолжая гадать над поведением друга, — она что-то нахватала оттуда, пока я летел.

Командир тут же бросил одежду девчонки на пол и в два шага оказался рядом с нами. Столь же бесцеремонно под мое полное осуждения “Викраш!” вытащил листы, ничуть не заморачиваясь приличиями. И пока я про себя считал до пяти, обнаглевший блохастый изучил содержание документов.

— Они договариваются о поставке юминланских пушек, Саарин! — взволнованно воскликнул друг.

— Срочно доложи генералу Блинкану. Пускай решают с его величеством, что с этим делать. В любом случае, это напрямую касается армии, — внутри стало скверно от мысли, что аруданцы хотят затеять войну, — присоединюсь позже. Мне надо привести в чувство Сатор и задать ей пару вопросов.

Оборотень очень загадочно хмыкнул, кивнул каким-то собственным мыслям и как бы отрицая эти же мысли, потряс головой. Однако озвучивать ничего не стал, молча шагнул в портал и начал активацию кристаллов для переноса. С Калири и его столь странным и раздражающим поведением разберусь потом, сейчас нужно было привести в себя зельеварительницу и поднять последние документы с чертежами новых аруданских кораблей. Одну безрадостную идею, зачем им понадобились юминланские пушки, нужно было проверить.

Добравшись до кабинета, сгрузил девчонку на диван и пошел за коньяком, испытывая чувство дежавю. Сам однако в этот раз употреблять не стал, лишь сунул стакан с напитком зельеварительнице под нос. Сатор сначала сморщила носик, потом попыталась отвернуться и растерянно захлопала глазами, приходя в себя. Тонкие черты лица, девчачьи косички и персиковый цвет платья только подчеркивали миниатюрную фигуру и невинный вид. Правда, ровно до того момента, пока малышка не сфокусировала на мне пронзительный колкий взгляд, а когда рот открыла, все очарование развеялось в мгновение:

— Знакомый кабинет, диван и Табурет, — ядовито прошипела девчонка, — какое-то дежавю, не находите?

— Не хватает чистосердечного и пару суток в камере, — долгов не держим, счета оплачиваем сразу.

Зельеварительница от возмущения резко села и тут же схватилась за голову. Пришлось придержать это ходячее недоразумение за плечи, помогая найти баланс и пережить дурноту.

— Лапы уберите!

Пришлось дернуть плечом, чтобы капитан убрал от меня руки. Я и забыла каково порой бывает приходить в себя после обмороков. Особенно неприятно вытаскивать из головы последние события: ты их вроде помнишь, а ощущение, что пара суток уже прошла. Случайный взгляд на мой наряд помог гораздо стремительнее восстановить сегодняшнее утро. Дарх, выбивающий собой окно, перекидывает меня на плечо, и мы летим вниз. Болтаться в таком положении на высоте — такое себе удовольствие! Быть расплющенной об стену этим шерстяным козлом-переростком, вообще, отвратительно! Но, пожалуй, спишем эту претензию с личного счета, все-таки Табурет мне сегодня однозначно спас жизнь. Хотя вообще-то, не вижу объективных причин у Муреса рисковать собственной шкурой. Возможно у него есть совесть — сам подставил, сам из передряги вытащил.

Подняв наконец взгляд на сидящего рядом усмехающегося мужчину, несколько смутилась. Если в прошлый раз на теле капитана болтались какие-то лохмотья, то нынче он, ни капли не переживая, демонстрировал поджарый, накаченный голый торс, заставив вспомнить, что у него совести, как и чувства стыда в принципе не имеется. Кое-как собравшись с мыслями вернула себя в русло беседы:

— А по какому поводу вы с меня опять требуете чистосердечное? — и ожидая какой-то очередной подлянки добавила, — я кстати выполнила ваше задание! Они договаривались о поставке юминланских пушек!

— Мы уже изучили эти документы, Сатор, — мужчина бросил взгляд куда-то в район моего декольте, заставив возмущенно скрестить руки на груди, — и у меня к тебе другой вопрос.

— Ууу! “Мы” значит?! Какие же вы все, блохастые, распутники! — от мысли, что меня тут облапать успели, затрясло.

— Что за обмороки, Оника? — тоже начав психовать, обрубил мой поток негодования Табурет, — неподходящая реакция для выпускницы Спецтьмы.

Сцепившись взглядами с Муресом, я даже нервно сглотнула, чем, похоже, выдала себя с головой. Вообще, пора убираться отсюда! Задание выполнено, а дарх со своими вопросами может катится в гномий туннель. Истерично вскочила с проклятого дивана и банально хотела дать деру отсюда подальше, но вцепились в меня железной, во всех смыслах, хваткой и очень предупреждающе посмотрели.

— Да катитесь вы в Опово пекло! Я ничего не собираюсь объяснять! — затравленно прошипела Табурету, истерично трепыхаясь в руках капитана, — что вам вообще до моих обмороков? Хочу и падаю! Попробуйте запретить!