— Хочешь, чтобы я ушла?

— Нет, нет. Ты можешь остаться. — Он похлопал меня по коленке. Потом, кажется, он понял, что гладит меня по коленке, и отдёрнул руку со скоростью света. Это было сделано по-дружески, а не как-то ещё. Говоря об осторожности.

— Ты же не сел за руль в таком состоянии? — спросила я.

— Нет, конечно нет. Друг подбросил меня.

Я задумалась.

— Знаешь, я встречала девушек, с которыми ты дружишь. Но никогда не встречала твоих настоящих друзей.

— Что за фигню ты только что сказала?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Он выпил ещё скотча. Джонни Уолкер. Пахнет ужасно.

— Это потому, что, Адель, ты юная семнадцатилетняя девушка, а они стая взрослых засранцев. Совершенно не подходят для тебя.

— Это смешно. Я уверена, что они нормальные.

— Я не буду так рисковать, — сказал он.

— Полагаю, тебе иногда нужно отдыхать от меня, работы и сна.

— Это правда. — Он засмеялся.

Я толкнула его локтем в рёбра, от чего он чуть не свалился с бревна. Его равновесие оставляло желать лучшего. Он явно выпил больше, чем говорил.

— На самом деле, они хорошие парни, — сказал он. — Некоторые из них отличные. Но ты…

— Просто ребёнок?

— Я собирался сказать молодая и милая. Я не думаю, что они нападут на тебя или что-то типа этого… — Его брови опустились. — Но после пары бутылок пива, ты перестанешь быть дочерью босса.

— Ну, это несправедливо, — сказала я. — Пьяные или трезвые, они несут ответственность за свои действия, и то, как они общаются с людьми. Не я.

— Я знаю. Но давай без лишних проблем, ладно?

Я не ответила.

— Ты можешь пойти и выпить с друзьями своего возраста. Через год или два. Не спеши. Ты знаешь, что можешь хорошо провести время, не напиваясь, — продолжил он. — Может быть, лучше оставаться трезвой и просто веселиться, понимаешь?

— Пит, ты правда думаешь, что я милая?

Он нахмурился ещё больше.

— А? Да, конечно. Я так думаю.

— Спасибо. Я тоже думаю, что ты милый, — ответила я. О Боже. Моё сердце. Взрыв. — Можно мне выпить? Я никогда не пробовала скотч.

— Ни единого шанса.

— Ладно.

Суббота. Настоящее…

— Доброе утро.

— Да, — ответила я.

Я бросила на него недоверчивый взгляд. Он заслужил это. После вчерашних оскорблений, он просто стоял на кухне в одних мягких серых пижамных штанах, с сине-белой полосатой рукавицей, надетой на одну руку, и улыбался. Мне всё равно, кому принадлежит этот дом, но улыбка должна исчезнуть. Он должен был надеть рубашку. Как будто мне нужно было ещё раз увидеть его плоский живот, мышцы и всё остальное. Ради всего святого. Обнажённые мужские соски в начале дня — это уже слишком. Кроме того, волосы на подмышках не должны выглядеть так сексуально. Серьёзно, со мной что-то не так.

— У тебя странное выражение лица, — сказал он.

— Нет, это не так.

— Ладно. Садись. — Он указал лопаткой на табуретки, расставленные вдоль кухонной стойки. — Кофе?

— Нет, спасибо.

— Молоко, без сахара, верно?

— Всё нормально. Шанти ждёт меня.

Улыбка наконец исчезла.

— Детка…

— Сегодня много дел. — Я отвернулась. — Мне пора идти.

— Тебе нужно поесть, и без кофе ты бесполезна.

Хм. Он прав.

— Садись. Пожалуйста.

Отказать ему труднее, чем она думала.

— Хорошо.

Сделала несколько глубоких вдохов. Затем я положила платье на обеденный стол, оставив рядом туфли, сумку и косметичку. Я взобралась на табурет, и он пододвинул мне чашку с кофе.

— Как насчёт панкейков? — спросил он.

— Звучит отлично. Спасибо.

Кивок.

— Какие планы на сегодня?

Сначала я выпила большое количество кофе.

— К Шанти скоро придут стилисты и гримёры. Маленькая группа людей, близкие. Только девушки.

— Верно. — Он улыбнулся, прежде чем вернуться к плите. — Близкие люди для Шанти может означать группу из ста человек или около того. Приготовься.

Вскоре передо мной поставили тарелку с блинами, ягодным вареньем и рикоттой. Вместе со столовыми приборами, завёрнутыми в салфетку. Этот мужчина знал, что делал, я просто не понимаю, почему его это так беспокоит. Вчера вечером он совершенно ясно выразил свои мысли относительно меня.

— Ты должен был стать шеф-поваром, — сказала я, копаясь в тарелке.

Он покачал головой.

— Слишком нервно. Заметила, как они всегда кричат друг на друга, и у них случаются нервные срывы на этих шоу?

— А твоя нынешняя работа не напряжённая?

— Всё не так плохо, — ответил он. — С тех пор, как я стал партнёром, я принимаю более активное участие в работе, но мне это нравится. И я в этом хорош.

— Ты никогда не думал уйти и начать свой собственный бизнес?

— Да, но… мне нравится работать с твоим отцом и быть частью чего-то большего, — сказал он. — Знаешь, чувство, что ты принадлежишь чему-то?

Я кивнула, засунув еду в рот. Всё, что угодно, лишь бы не разговаривать, потому что я злилась на него, чёрт возьми. Вот в чём проблема между мной и Питом. Мне было не всё равно. Мне хотелось знать, что он думает обо всём этом, что он чувствует. Это произошло само собой. Игнорировать его чрезвычайно трудно. Кроме того, я изголодалась по нему. Семь лет прошли бесследно, я жаждала этого человека. Лучше всего не отрываться от еды, так мой рот будет занят жеванием.

— Хорошо? — спросил он.

Я сделала глоток кофе.

— Ты знаешь, как мне нравится твоя готовка.

— Просто проверяю.

Молчание.

Он не сел на табуретку рядом со мной, предпочёл встать напротив и есть. Мне нужны шторы или что-то подобное. Или ширмочка. Всё, что угодно, лишь бы отвлечь меня от его полуобнажённого тела. Первое, что я сделаю, вернувшись домой, пересплю с кем-нибудь. С любым. То, что раньше это никогда не срабатывало, не означало, что не сработает и сейчас. Я имею в виду, что статистически это вряд ли поможет. Но я всё равно могу попробовать. Одна подруга из университета молилась на разные пенисы. Раньше она говорила, что это лечило её от хандры, и она пошла в медицину, так что она точно знает о чём говорит.

— О чём думаешь? — спросил он.

— Ни о чём.

— Чушь собачья, в твоей голове никогда не бывает тихо.

Он поднял ко рту вилку с панкейком и рикоттой. Даже то, как он ел, было мужественным, челюсть равномерно двигалась, губы сжаты. Нет, я не представляла, что существует много разных версий этого процесса. Но по какой-то причине, когда он это делал, мне хотелось смотреть. Так странно. Даже не смотри на его сильную шею.

— Ты выглядишь так, словно тебе больно, — сказал он.

— Голова болит, — соврала я. — Может, из-за вина прошлой ночью.

Не говоря ни слова, он принёс мне стакан воды и аспирин. Я проглотила таблетки со смутной улыбкой признательности. Вообще-то мне следовало броситься к двери, как только я его увидела. Это было бы самым разумным решением. Я думала, что, вернувшись и снова увидев его, смогу решить некоторые свои проблемы. Но в основном я чувствовала себя подавленной. Завтра утром я встану пораньше, соберу вещи и уеду до того, как он проснётся. Это не трусость и не грубость, это разумное решение. Там у меня есть план.

— Помедленнее, — сказал он. — Будешь есть так быстро и почувствуешь тошноту.

— Я не ребёнок. И могу сама решить, с какой скоростью мне есть, спасибо.

— Я понимаю это.

— Точно? — заинтересовано спросила я. Учитывая его поведение, он не имел ни малейшего понятия. Словно мне снова шестнадцать, и он предупреждает меня о парнях и тому подобное. Напоминая мне носить шляпу, и не ходить и читать одновременно, иначе врежусь в столб. И если такое и происходило, то только пару раз.

— Да, — ответил он приглушённым голосом. — Я могу позвонить Шанти и предупредить, что задержу тебя, если тебе станет от этого спокойнее.

— Не. Все нормально.

— Вижу. — Он отложил вилку и его челюсть напряглась. — Ты ешь так быстро, потому что не хочешь быть рядом со мной.