Саша стоял и смотрел ей вслед.

****

«…забыть о стиле, думать об удобстве и осознать приоритет свободы над материальной роскошью – вот принцип этого дизайнера, который предпочитает мебель из гнутого метакрилата дорогостоящей деревянной обстановке…»

Открыла дверь маляр Маша. На Аню пахнуло запахом краски, строительной пыли и жареного лука – время настало обеденное, и бригада варила себе что-то незатейливое. Аня поздоровалась со всеми, разделась и прошла в спальню, где начала перелистывать страницы каталога с обойными образцами. В последнее время у дизайнеров появилась тенденция не оклеивать комнату обоями одного рисунка. Сейчас ей предстояло выбрать разные орнаменты двух цветов, которые подходили бы и к полу, и к мебели, и к будущим занавескам.

Раздался дверной звонок, потом голос заказчицы. Аня вышла в прихожую и поздоровалась. Надежда Петровна ответила и сразу ушла в гостиную со строителями. Аня растерялась: заказчица не смотрела ей в глаза, а улыбалась в сторону какой-то вымученной улыбкой.

Аня вернулась в спальню к каталогу. На душе было тревожно. Прошло минут пятнадцать – Наталья Петровна в спальне так и не появилась. Опять раздался дверной звонок. По голосам в прихожей Аня поняла, что приехал сам заказчик Александр Сергеевич. Обычно он на объекте почти не появлялся, предоставляя жене вести все дела по ремонту. Сама не своя, Аня вышла из спальни.

– Здравствуйте, голубушка, – бодро приветствовал её заказчик. – Давайте пройдём в гостиную. Дело есть…

В гостиной работали электрик и маляр Маша. Заказчица отошла от них и встала возле мужа, по-прежнему не поднимая глаз.

– У нас с вами есть проблема, – сказал заказчик Ане.

У неё упало сердце.

– Какая проблема, Александр Петрович? – спросила она одними губами.

С видом фокусника, достающего кролика из шляпы, заказчик приблизился к дверям, ведущим из гостиной в детские комнаты.

– А вот такая, – произнёс он и стал закрывать одну из дверей.

Объект был дорогой. Заказчики не считались с материальными затратами, иногда даже вопреки удобству, и для детских комнат купили новомодный дизайнерский изыск – дверные полотна высотой более трёх метров. Эти двери, как и всё в квартире, потрясали роскошью и смотрелись узкими панелями из экзотического дерева зебрано со вставками из кожи. Только сейчас одна из дверей не закрывалась – ей мешал светильник, свисающий из натяжного потолка на длинном шнуре… Аня ахнула. Жар охватил её. Она подбежала к двери… Боже мой! Как же это? Как же так получилось?

Заказчик смотрел и улыбался. Он явно наслаждался её замешательством.

– Подождите, подождите, – пробормотала она и бросилась в спальню к папке за чертежами.

Дрожащими руками Аня нашла чертёж электрики. Всё правильно! По плану она разместила светильники этой зоны достаточно далеко от стены! Открытые двери не должны были доставать до них! Значит, в ходе ремонта кто-то эти светильники передвинул!

Аня вернулась в гостиную и сказала:

– Я не знаю, но на моём чертеже светильники расположены правильно… Может быть, Надежда Петровна сама поменяла размеры?

Лицо заказчицы окаменело ещё больше.

– Ничего я не меняла, – выдавила она и отвернулась.

Маляр Маша бросила подклеивать бордюр на стене, обернулась и напомнила с доброй улыбкой:

– Надежда Петровна, вы забыли… Вы же сами велели установщикам передвинуть светильники! В пятницу! Сказали, что возле дверей темно, а вам хочется двери побольше осветить.

Заказчик бросился к Маше с криком:

– У вас что? Нет работы? Мне позвонить вашему прорабу?

Маляр Маша в испуге выскочила вон.

Заказчик повернулся к Ане, продолжая громогласно греметь:

– В любом случае – это ваша вина! Вы должны были всё проверить! Теперь извольте оплатить демонтаж испорченного натяжного потолка! А также стоимость и установку потолка нового!

– Хорошо, – пробормотала Аня.

Заказчики отвернулись от неё и заговорили с электриком, что-то от него демонстративно требуя. На негнущихся ногах Аня пошла из гостиной. В глазах было темно.

Опомнилась уже на улице. Начинало смеркаться. Она тащила тяжёлый каталог с обоями, сжимала губы и вспоминала всё самое грустное из своей жизни, что только могло ей припомниться.

****

«…дизайнер и культуртрегер, а по натуре космополит, он объездил весь мир и принимал участие в многочисленных выставках, лекциях и конференциях, посвященных современному дизайну…»

В автобусе Аня села у окна и тихонько заплакала. Она уже жалела, что согласилась оплатить новый натяжной потолок. Ещё она понимала, что потеряла этот объект навсегда, и ей было жалко денег, неполученных за авторский надзор. А ещё ей не позволят сфотографировать свою законченную работу. Потом она вспомнила, как два года назад один банкир обманул её, не заплатив за дизайн-проект своего огромного дома в Черногории, и заплакала ещё горестней.

На остановке на сидение напротив тяжело опустилась женщина. Аня обратила на неё внимание только потому, что кто-то рядом произнёс вдруг отчётливое «мурр». Аня присмотрелась к большому баулу женщины, высматривая в нём котика – она любила ушастых, но никого не увидела. У женщины было простое усталое лицо, волосы покрывал выцветший шарфик, но очки в дорогой стильной оправе со стразами удивительно шли ей, делая весь её облик значительным.

Какое-то время женщина тоже искоса присматривалась к Ане, а потом вдруг произнесла ласково, по-домашнему:

– Любой плохой день можно исправить одним хорошим человеком…

И Аня подумала о Верочке, позвонила ей и стала быстро рассказывать всю историю, сначала сбивчиво, потом всё больше и больше негодую.

Сестра выслушала её и сказала:

– Вытри слёзки, моя лягушечка. И перестань сырость болотную разводить. И быстренько скажи мне, а ты ещё собираешься идти на семинар того дизайнера-француза? Ну… О котором ты мне рассказывала?

От такого перехода Аня растерялась и ответила, уже вытирая слёзы:

– Да, конечно… У него замечательно талантливые работы.

– Ну, не знаю какие у него работы, но я видела его вчера по телевизору. Это высокий молодой красавчик, вскормленный лучшими французскими продуктами, не иначе. Всякими там соте, фуагра и консоме… И фрикасе ещё.

Аня невольно хихикнула и покосилась на ласковую женщину. Та сидела и одобрительно кивала ей с видом феи-крёстной матери, отправляющей Золушку на бал.

– Ну, Верочка, ну при чём здесь фрикасе? – спросила Аня в телефон, уже улыбаясь.

– Не знаю. Но, наверное, это очень вкусно. И ещё мне страшно интересно… А он женат? – Продолжала веселить её Верочка дальше. – Вот это – самый главный талант дизайнера-мужчины! Женат он или ещё нет?

Аня рассмеялась и спросила уже сквозь смех:

– Ну, при чём здесь это, Верочка?

– А при том, что всё у тебя наладится, – ответила сестра. – Вот увидишь!

Она помолчала и добавила таинственно, но с таким знанием дела, с такой уверенностью в голосе, что у Ани сразу отлегло от сердца:

– Всё у тебя будет хорошо. Как у настоящей царевны-лягушечки! Уж мне-то поверь, пожалуйста. Я знаю, что говорю.

И Аня почему-то подумала о Саше-студенте. Она попрощалась с сестрой и сбросила её номер… Завтра – пятница. Интересно, позвонит он ей или нет? И если позвонит – то когда? А вдруг – не в эти выходные? А вдруг – он нечаянно смоет со своей руки её запись? Ой!

Аня заволновалась: она уже жалела, что не спросила у Саши номер его телефона. Могла бы позвонить сама… Она опять глянула на ласковую женщину в поисках поддержки, но никого на этом месте не увидела и быстро осмотрела салон автобуса, даже приподнялась со своего диванчика, чтобы лучше видеть.

Женщина исчезла – ни на сидениях, ни в проходе никого, даже близко напоминающего её, не было. А может быть, Аня не заметила остановку, на которой та вышла? Нет, она не могла этого не заметить! Хотя, кажется, кто-то прошептал рядом с её ухом, словно прощаясь: «Меня Петровной зовут!» Или ей это показалось?.. Как странно!