В какой-то момент я снова засыпаю, и меня будит бормотание Айса:
— Ваша домработница только что постучала в твою дверь и сказала, что завтрак готов.
Я тут же сажусь в постели.
— Как ты себя чувствуешь?
Глаза Айса всё ещё немного остекленелые, но взгляд направлен прямо на меня.
— Лучше, — он смотрит на меня, будто я мутант. — Ты была здесь всё время?
— Да.
Только теперь я замечаю, что пояс моего кимоно ослабел, открывая грудь. Он на мне с тех пор, как я принимала душ, я даже за ужином появилась перед Мэри в нём. Когда отца нет рядом, всё намного проще, но теперь мне надо быть осторожнее, чтобы Мэри не заметила, что я вышла от Айса.
Я быстро прикрываю грудь.
— Тебе лучше?
— Думаю, да, — хрипло отвечает он. — Только в горле пересохло.
Я вручаю ему бутылку, и ему удаётся из неё попить.
— Я быстренько схожу принесу тебе завтрак.
Он кивает с благодарностью.
— Что подумает Мэри, если я не приду?
— Она не заметит. — После завтрака она убирает грязное бельё и делает покупки.
— Хорошо, — бормочет он и снова закрывает глаза.
Он такой высокий, сильный парень и в на самом деле мой защитник… теперь я должна заботиться о нём. И мне это даже нравится.
Глава 4. Ритуалы и бритьё
Вечером Айс уже чувствует себя настолько хорошо, что может сидеть в кровати и самостоятельно есть, и мы вместе смотрим фильм «Мёртвая зона». Речь идёт о Воине, который защищает город от мятежников, съёмки проходили в Роял-Сити. Мне фильм не очень нравится, но подозреваю, может понравиться Айсу: в этом фильме довольно много стрельбы и взрывов. Я видела все фильмы из трансляции по нескольку раз, выбор ограничен, поэтому я почти не смотрю на экран, а вместо этого разглядываю Айса. Он прислонился к спинке кровати, и простыня соскользнула на бёдра, так что я могу любоваться его верхней частью тела. Она почти безупречна, на коже ни одного шрама.
Айс принял душ и приятно пахнет, я постелила свежее постельное бельё. Думаю, Айса смущает, что я забочусь о нём.
Кажется, он тоже не в восторге от фильма, и выключает его. Он откашливается и, не глядя на меня, говорит:
— Этой ночью спи у себя. Мне намного лучше. Большое спасибо за заботу.
— Не могу же я бросить на произвол судьбы своего защитника.
Он поворачивает ко мне голову, его губы раздвигаются, словно он хочет что-то сказать, но не произносит ни звука.
— Можно задать тебе вопрос?
Айс кивает, его взгляд направлен на декольте моего неглиже. Конечно, я не одевалась так намеренно, в конце концов, Айс болен, но я и не хотела показываться перед ним в своей старой ночной рубашке. Я всё еще планирую соблазнить его, чтобы он снова проделал со мной все те греховные вещи, но не сейчас.
Пока я за ним ухаживала, я исследовала его обнажённое тело дюйм за дюймом, и теперь жажду его ещё больше. Я хочу снова почувствовать его большие руки, хочу, чтобы меня целовали эти красивые мужские губы.
Как только Айс будет здоров.
Я собираю всё своё мужество и спрашиваю:
— Кто такая Лисса? Ты произносил это имя много раз.
— Правда? — Черты его лица смягчаются. — Я не вспоминал о ней целую вечность.
Похоже, она много значит для него. Меня начинает подташнивать.
— Да, и ты хватался за живот в том месте, где буквы…
— Ты имеешь в виду клеймо? — Его лицо становится мрачным.
— Угу. — Значит, я не ошиблась. — Откуда оно?
Между его бровями залегают две складки.
— А ты разве не знаешь?
Я мотаю головой.
— Это следы вступительного испытания.
— Какого такого испытания?
— Чтобы стать Воином.
Он говорит об обучении? Я не помню, чтобы у наших Воинов были такие знаки.
— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
— Значит, у вас действительно нет такого ритуала? Мне говорили об этом.
Ритуала? Я сглатываю.
— Расскажешь мне о нём? — На самом деле мне гораздо интереснее было бы узнать о Лиссе, но я не уверена, что мне стоит слышать эту историю.
Айс делает глубокий вдох и опускает глаза.
— В Нью-Ворлд Сити обучение на Воина начинается с этого ритуала. Если ты его не выдерживаешь, то тебе не стать солдатом, который охраняет город. Обучение закончить можно, но тебе дадут другую должность. Телохранителя или тюремщика.
— Что тебе надо было сделать? И сколько тебе было лет?
— Мне было восемь.
Ребёнок. У нас тоже Воины начинают подготовку в этом возрасте.
— Каждый год порядка десяти мальчиков должны проходить через этот ритуал. На протяжении трёх дней мы были прикованы наручниками к столбу за городской стеной. Прямо на скалах. Иногда мне казалось, что волны, разбивающиеся о них, протягивают ко мне свои белые брызги, чтобы утащить меня в море.
Я сжимаю пальцами простыню.
— Вы были снаружи?
Он кивает.
— Да, у нас более устойчивые к радиации гены, облучение не причиняет нам вреда. А вот чёртовы лучи солнца, напротив. Я едва не умер от жажды.
— Вас привязали к столбам на три дня и не давали пить? — Я не могу в это поверить.
— И это ещё не всё. Каждый вечер приходил наш будущий тренер и калёным железом выжигал на нас эти буквы. По букве за каждый день, который ты выдерживаешь.
— Боже мой! — Я закрываю рот рукой.
На глаза наворачиваются слёзы. Даже думать не хочу о том, что Айсу пришлось пережить за те три дня. Обожжённая палящими лучами солнца кожа, жажда, а затем боль от раскалённого железа… Я чувствую тошноту. Он же был ребёнком!
Айс скрещивает руки на груди.
— Конечно, мы, мальчишки, хотели выдержать испытание, никто не желает проявить слабость, поэтому почти каждый год кто-нибудь умирает. Я тоже чуть не умер, но был невероятно горд, что смог выдержать. Возможно, всё это звучит ужасно, но потом я чувствовал себя героем.
— Неудивительно, что Воины Нью-Ворлд Сити ещё более жёсткие и жестокие, — шепчу я.
Айс почёсывает висок.
— После тех трёх дней ада Лисса навещала меня в больнице каждый день, а потом я больше никогда её не видел.
Я выдыхаю.
— Лисса была твоей нянькой!
Он подмигивает мне.
— А ты что подумала?
Чтобы не отвечать на смущающий вопрос, я спрашиваю:
— Если вступительное испытание было таким тяжёлым, и ты был так горд, что выдержал его… Почему ты стал телохранителем? Это, определённо, было не добровольное решение.
Его улыбка замерзает.
— Добровольное.
— Что произошло? — Я не могу себе представить, что он был слишком труслив, чтобы идти на передовую.
— Не хочу об этом говорить. Я закрыл эту главу очень давно. — Он соскальзывает вниз и ложится на спину.
Но я не собираюсь сдаваться:
— Но ты, в любом случае, был настоящим Воином и принимал участие в шоу, иначе тебе не выдали бы ампулы.
Солдаты получают их только после того, как закончат обучение, и им впервые позволяют участвовать в шоу. Поэтому они настолько возбуждены, что им наплевать, что секс происходит перед камерами. Поэтому Воины устраивают горячее шоу, теряют все запреты.
Айс ничего не говорит.
— Хотел бы ты снова стать настоящим Воином?
Он вздыхает:
— С радостью. Меня бесит работа няньки, вот почему я был таким раздражительным с тобой в шаттле. Может быть, здесь получится сделать новую карьеру. Когда твой отец больше не будет нуждаться в моих услугах, я попрошу его устроить меня в одно из отделений Воинов в Уайт-Сити. Но только если не будет шоу.
— Так это как-то связано с шоу? — В моей голове лихорадочно роятся мысли. Что могло случиться? — Ты не можешь… перед камерами? — нерешительно спрашиваю я.
Он закатывает глаза.
— Не могла бы ты пойти к себе? Я хочу спать. — Айс демонстративно поворачивается ко мне спиной и натягивает одеяло до плеч.
Ага, ему явно за что-то стыдно.
— Расскажи мне, — говорю я осторожно. — Быть может, тебе станет легче.
— Мне и так уже стало легче.