Отец наклоняет голову вбок.

— Никогда не слышал.

— У него есть срочная конфиденциальная информация, которую он хочет передать только вам лично.

— Хорошо, пусть поднимется, но отправь с ним двух охранников.

— Будет сделано, сэр, — швейцар кланяется и выходит из комнаты.

— Что ему может быть нужно? — спрашиваю я, когда отец встаёт.

— Скоро узнаем. Подожди пока здесь и наслаждайся завтраком.

Он выходит, и мне снова не позволено узнать, что на самом деле происходит там, снаружи. Меня разрывает от любопытства.

Разумеется, я не остаюсь просто сидеть и есть. Всё равно не смогу проглотить больше ни кусочка. Поэтому я крадусь по коридору ко входу в кабинет отца и проскальзываю за занавеску, которая висит перед бюстом моего дедушки. Он тоже был сенатором. Отец завесил бюст, когда дедушка раньше времени ушёл из жизни, и с тех пор о нём как бы забыли. Мэри складывает здесь свои чистящие принадлежности.

Занавеска слегка просвечивает, но меня не видно. Последний раз я пряталась здесь в детстве, когда играла с мамой.

По коридору идут два охранника в синей форме. Между ними шагает Воин. Его нельзя не заметить, потому что он носит типичную для Воинов одежду: тяжёлые военные ботинки, брюки камуфляжного цвета и обтягивающую чёрную футболку. На нём нет оружия и даже защитного жилета. Пока он не на дежурстве, ему запрещается носить оружие в общественных местах. Его волосы доходят до плеч и заплетены в многочисленные чёрные косички. Но особенно его, как и почти всех Воинов, выделяют глаза. Они светло-коричневого цвета и, из-за примеси кошачьих генов, отражают свет.

Воин будто бы не в себе, лицо покрыто красными пятнами. О боже, надеюсь, он не принёс ещё больше плохих новостей!

Отец приглашает его в кабинет, охранникам приказано ждать снаружи. К сожалению, кабинет настолько хорошо изолирован, что снаружи не слышно ни малейшего звука. Кажется, прошёл целый час — хотя на самом деле всего несколько минут — пока Шторм выходит. Он выглядит каким-то несчастным. Грустным. Смущённым. Что произошло?

— Я свяжусь с вами позже, — говорит отец.

Воин уходит с охраной.

— Трент! — внезапно кричит отец, и я вздрагиваю.

Через несколько секунд прибегает Айс.

— Что случилось, сэр?

— Надо поговорить.

О боже, он же не узнал о нас? Мне сразу вспоминается момент, когда я сидела с Айсом перед панорамным окном в ванной. Что если у того Воина настолько хорошее зрение, что он может видеть даже через зеркальное стекло?

Нет, невозможно! Но что, если это так? У меня перехватывает дыхание, и Айс бросает короткий взгляд в мою сторону. Он тоже кажется встревоженным, хотя по нему трудно судить. Я замечаю это только по его глазам — они выглядят намного темнее. Но, возможно, это занавеска вводит меня в заблуждение.

Нет, Шторм нас не видел, иначе он появился бы здесь намного раньше. Это должно быть что-то другое.

Айс остаётся в кабинете довольно долго. Минуты тянутся и кажутся часами, когда в какой-то момент дверь, наконец, открывается, и Айс решительно выходит наружу.

— Нам всем придётся принести жертву, солдат! — слышу я крик отца, прежде чем он выходит в коридор к Айсу.

— Да, сэр, — отвечает Айс и выглядит при этом таким же несчастным, как Шторм.

Какую жертву имеет в виду отец? Айсу придётся пожертвовать собой? Но зачем? Я не хочу его терять!

— Завтра, перед тем как поедем на выступление перед народом, обсудим всё ещё раз. И никому ни слова!

— Я понимаю, сэр, — твёрдо говорит Айс, хотя по-прежнему выглядит сокрушённым, а его плечи слегка опущены.

Как только отец снова исчезает в своём кабинете, я выхожу из-за занавески.

— Что случилось?

Айс поворачивается ко мне спиной и поднимается по широкой лестнице.

Я следую за ним, и мне приходится бежать, чтобы не отставать от него.

— О какой жертве говорил мой отец?

Наконец в галерее я нагоняю Айса и встаю перед дверью его комнаты.

— Почему ты убегаешь от меня?

Он не смотрит на меня.

— Мне нельзя об этом говорить. Совершенно секретно.

Моё сердце колотится.

— Это из-за… нас?

Он качает головой.

Вот только я ему не верю, поэтому спрашиваю мягче:

— Айс, что творится?

— Я ничего не могу тебе сказать. А теперь оставь меня в покое, пожалуйста. — Его голос необычайно мягкий и тихий.

Что такое с Айсом?

— Пожалуйста, скажи, почему ты такой странный? Это имеет отношение к нам? — Я кладу руку ему на грудь, но он сбрасывает её. — Ты должен пожертвовать собой? Отец назначил тебя в команду «смертников»?

Господи, а ведь отец может! Я слышала о том, что иногда Воинам приходится выполнять сомнительные задания, а затем исчезать. Чаще всего их отправляют работать охранниками на фабрики за пределами Уайт-Сити.

— Мне не нужно жертвовать собой, — на этот раз твёрдо говорит Айс и ловит мой взгляд. — С этого момента не говори со мной о личных делах. Я сделал ошибку. Мы бы никогда не… — Он вымученно смотрит на меня и качает головой, а затем проталкивается мимо меня и исчезает в своей комнате.

Айс прав. Он не тот человек, который мне подходит. В любом случае, с ним у меня могут быть только тайные отношения, потому что будущему сенатору нельзя быть вместе с Воином. Это недопустимо!

И всё же не даёт покоя, что он не говорит мне, что случилось. Это, должно быть, что-то очень плохое. Но ещё хуже — реакция Айса на меня. Как будто его вынудили меня избегать. Но отец ничего не узнал… Нет, иначе Айса уже не было бы здесь, и меня, вероятно, тоже.

Внезапно я чувствую себя такой одинокой, как никогда прежде. Я ничего не могу сделать, чтобы отвлечься, и не могу выйти из дома, даже с Айсом. Мне хочется поговорить с мамой или со сводной сестрой, но единственный передатчик, который я могу использовать для общения с людьми из Нью-Ворлд Сити, находится в кабинете отца.

Я попыталась что-нибудь вытащить из отца, но он сказал, что мне не нужно об этом беспокоиться, я всё равно скоро буду с мамой. При этом он бросил на меня почти сердитый взгляд, так что у меня снова появилось ощущение, что он что-то заподозрил.

Когда я случайно сталкиваюсь с Айсом, он выглядит холодным, словно совсем другой человек. Возможно, он так отстранён, только чтобы защитить меня. Он, вероятно, решил положить конец нашим отношениям, пока не стало хуже для нас обоих. Или только для меня. Конечно, ведь он не чувствует того же, что и я.

Через несколько часов, после бесконечно долгого и унылого дня, я лежу в постели и смотрю на открытую дверь внутреннего дворика, но в нашу последнюю ночь Айс не приходит.

Глава 6. Друг или враг?

На большой площади перед башней для шаттлов установлен подиум и гигантский экран. Там отец будет произносить свою речь. Послушать его выступление приехали многие горожане — их, наверное, несколько тысяч. Площадь переполнена, толпы заполняют даже переулки. Также есть стационарные экраны и громкоговорители. Они расположены по всему городу, чтобы каждый житель мог слышать и видеть трансляции.

Всем интересно, что происходит нового, когда возобновятся шоу и найдены ли Воины-отступники. Весть о том, что есть солдаты, восставшие против режима, распространилась как лесной пожар. Конечно, Сенату это не нравится. Волнения нарастают, поэтому сегодня отец обращается к людям лично. Он и Фриман, как главы Сената, несут ответственность за общение с гражданами.

Отец нервничает больше, чем когда-либо, постоянно оглядывается и поправляет галстук. Я сижу с ним на подиуме, Айс стоит рядом со мной, с другой стороны — телохранитель отца — Итан, а вокруг нас дюжина вооруженных охранников. Наши телохранители также имеют при себе пистолеты.

Отец прочищает горло и подходит к микрофону, рокот людских голосов стихает.

— Жители Уайт-Сити, я знаю, что вы обеспокоены, и не без причины. Два защитника этого города перешли на другую сторону. Это сильно ударило по всем нам. — Его голос эхом разносится по улицам и отражается от купола, поэтому ему приходится говорить медленно и делать долгие паузы. — Мы знаем, что повстанцы объединились с аутлендерами и планируют напасть на наш город. — Вновь слышится гул голосов, а некоторые люди шокированно вскрикивают. — Но не бойтесь, жители Уайт-Сити, мы собираем армию, чтобы уничтожить врага прежде, чем он нападет на нас. — Отец указывает на меня и кивает: — Моя дочь Вероника сейчас расскажет вам о моих планах. Послушайте, что она хочет сказать.