Ее глаза закрыты. Она притворяется спящей после того, как услышала мой голос?

Что-то здесь не так.

Вместо того, чтобы сесть, я подхожу к Крису, который теперь стоит во весь рост у кровати. Напряжение в его плечах напоминает бодибилдера на крэке. Вероятно, так оно и есть, учитывая его неестественно налитые кровью глаза и подергивание пальцев.

Почему она вообще выбрала этого… наркомана, у которого в организме больше наркотиков, чем у рок-звезды восьмидесятых?

Не то чтобы я имел право голоса в том, кого, черт возьми, она выберет, но сейчас действует странное жужжание в моих ушах в сочетании с жаром в груди.

— Разве она не должна быть в сознании для самого интересного?

— Ей нравится, когда ее будят членом, что тебе от этого?

Мои зубы скрежещут друг о друга, и невыносимый жар усиливается на ступеньку выше.

— Значит, у тебя вошло в привычку будить ее с помощью члена?

Он кивает, вздергивая подбородок.

— Забавно, потому что я не помню, чтобы ты был ее парнем.

— Она моя девка на стороне. Ты закончил допрос?

— Нет, еще нет.

Тот факт, что он назвал ее девкой на стороне, заставляет меня сжать руки в кулаки.

Николь не из тех, кто согласится быть на чьей-либо стороне в чем бы то ни было.

Она главное блюдо. Кульминация шоу. Премьера фильма.

Я собираюсь ударить Кристофера по лицу из-за чистых сумасшедших эмоций, которые бушуют во мне, когда в воздухе раздается стон.

Николь.

Она медленно поднимается в сидячее положение, ее глаза опущены. Она выглядит как гребаная богиня со своими слегка раскрасневшимися щеками и влажной кожей. Я хочу схватить ее за горло и немного испортить, чтобы она больше не была такой совершенной.

Так что она, наконец, опускается до моего уровня.

— Что это за шум? — спрашивает она со своей собственной невнятностью.

— К черту это, — бормочет Крис. — И пошел ты, Стерлинг.

Затем он выбегает из комнаты, с силой закрыв за собой дверь.

Чертов ублюдок.

Все во мне кричит о том, чтобы пойти за ним и ударить мудака, пока его кровь не зальёт весь пол.

— Д-Дэниел…?

Мое внимание возвращается к Николь. Ее платье задралось до талии, открывая ее кремово-бледные бедра и намек на белые кружевные трусики.

Ее пухлые губы приоткрылись, а щеки и шею покрывает румянец.

Понятия не имею, то ли это странное ощущение, которое я испытывал с тех пор, то ли ярость, которую я ощущал с того момента, как представил ее с Крисом, или сочетание того и другого, но от ее вида мой член мгновенно встает.

Предательский ублюдок натягивает мои джинсы до тех пор, пока это не причиняет физическую боль. До тех пор, пока потребность схватить ее не станет гораздо более сильной и настоятельной, чем все, что я испытывал раньше.

Это животная потребность.

Инстинкт.

Или, может, это гораздо глубже, чем это, но я не хочу думать об этом как таковом.

— Что ты здесь делаешь?

Невнятность в ее голосе совпадает с моим — легкая, едва уловимая, но в то же время волшебная.

Как будто все это не по-настоящему.

Может, это не так, и это один из моих надоедливых кошмаров о ней, который я не могу остановить от своего подсознания.

— Тебе действительно нравится просыпаться благодаря члену?

Не знаю, почему я задаю этот вопрос, но я задаю, и также продолжаю приближаться к тому месту, где она сидит и следит за каждым моим движением, как олень, пойманный в свете фар.

— Ч-что?

Я не думал, что это возможно, но мой член увеличивается еще больше от ее мягкого голоска. В этом нет надменности и снобизма. Это почти так же нежно, как она выглядит.

— Я спросил, тебе нравится, когда тебя будят с помощью члена? Так вот почему Крис был здесь?

— Что…? Нет…

— Тогда есть ли что-то еще, чем ты занимаешься, о чем я должен знать?

— А что? — она облизывает губы, делает паузу, затем понижает голос, пока это не звучит как что-то из моей самой глубокой, самой темной фантазии. — Сделаешь так, чтобы это произошло?

— Возможно.

— Даже если это опасный фетиш?

Я улыбаюсь.

— Боже, Персик. Я думал, ты была чопорной, как принцесса, и даже не говоришь грубых слов. Теперь у тебя опасный фетиш?

— Д…да.

— Давай послушаем.

— Я скажу тебе только в том случае, если ты пообещаешь, что это произойдет.

Я делаю паузу, обдумывая ответ. Обычно я не даю обещаний, если не знаю, о чем идет речь.

— Если речь идет о том, чтобы съесть персики, то ни за что на свете. Ты не станешь прикасаться к этому дерьму всю свою жизнь. — я тяжело дышу.

Какого черта я говорю так серьезно? Почти защищающе.

— Нет, дело не в персиках. Это нечто более опасное.

— Что?

— Сначала пообещай.

Я поджимаю губы, затем говорю:

— Хорошо, обещаю. А теперь скажи мне, в чем тут загвоздка.

Она встает на колени и приближается на несколько сантиметров, подтягивая одеяло, пока ее глаза не оказываются на одном уровне со мной, затем шепчет:

— Ты.

И я знаю, я просто знаю, что я не только собираюсь трахнуть Николь Адлер, но я также буду наслаждаться и сожалеть о каждой секунде этого.

Глава 6

Николь

Настоящее

Моя голова вот-вот взорвется.

Я слишком много думаю обо всем, благодаря определенному рывку, и, что еще хуже, поток эмоций, который я пережила за последние два дня, сильнее всего, что я испытала.

Это все равно, что быть запертой в воде, и необходимо считать доли секунд, пока я не сделаю следующий вдох.

Это все равно что жить в напряжении в ожидании следующего удара.

У меня нет никаких сомнений в том, что это произойдет. Не сомневаюсь, что Дэниел найдет причину, чтобы выгнать меня или пригрозить уволить.

Похоже, это его способ действия — желание вышвырнуть вон. У этого мудака есть власть, и он это знает. Черт, он стремится демонстрировать ее при каждом удобном случае, чтобы у меня не было неправильных представлений о моем положении.

После того, как первоначальный шок от встречи с ним снова прошел, я поискала о нем информацию в интернете.

Что? Мне нужно знать своего врага.

Очевидно, Дэниел отказался от своего семейного состояния. Он оставил все и приехал в Штаты в возрасте восемнадцати лет. Он изучал юриспруденцию, защитил диплом и стал одним из самых молодых адвокатов, получивших должность младшего партнера.

Это особенно примечательно, учитывая, насколько велика и влиятельна компания Уивер&Шоу.

Не только это, но он также достаточно талантлив, чтобы некоторые европейские страны недавно назначили его своим ответственным адвокатом. Это, помимо всех международных бизнес-магнатов, которых он представляет.

Все, кроме его собственной семьи.

Не многие люди видели связь между ним и влиятельной семьей Стерлинг на родине. Вероятно, потому что никто бы не подумал, что он откажется от такого состояния, чтобы стать адвокатом.

Тем не менее, ему удалось стать любимцем средств массовой информации и влажной мечтой фотографов. У него такая внешность, которую любой, у кого есть камеры или глаза, захотел бы заморозить в неземном моменте совершенства.

На протяжении многих лет Дэниел привлекал всеобщее внимание своим острым умом и невероятным обаянием. Или, по крайней мере, так говорится в статьях.

Они поют ему хвалу, как ангелы поют «аллилуйя» на небесах.

Но никто не знает того Дэниела, которого знаю я.

Бессердечный, безжалостный мудак со склонностью к самоконтролю и проблемами с эгоизмом.

Мой взгляд скользит к его кабинету, туда, где он исчез с адвокатом по имени Нокс.

Они там уже пять минут, и я не уверена, что мне позволено прерывать его. Но, с другой стороны, если я не принесу ему вовремя то, что он просил, он просто поднимет параметр невыносимости на ступеньку выше.