Зайцев с вздохом встал и, одернув свитер, сунул руки в карманы модных, в мелкую клетку брюк, подошел к окну. Его коренастой фигуре эта прокуренная однокомнатная квартира, заставленная старенькой мебелью с узкими проходами, была явно тесновата.

– То, что были угрозы последнее время, не знаю. Он всегда к таким вещам относился наплевательски.

– Это как?

– Всегда предпочитал сам разбираться со своими проблемами.

– Вот как?

– Да, лишь через какое-то время мы узнавали, что кто-то ему угрожал. И то так мимолетом, в разговоре.

– А, что часто грозили?

– Да нет, но бывало.

– И все же, что-то запомнилось за эти три месяца? – уточнил майор, прихлебывая чай с кусочком сахара.

Зайцев провел рукой по зачесанным назад густым волосам и, пожав плечами, проговорил:

– Грабежи, убийства…, да все как обычно. В общем, не выходя за рамки статистики. Иногда подключались по работе с наркоманами.

– Припомните историю про бомжа?

– Которого?

– Ну, которого с поезда сняли с маковой соломкой. А допросить не успели, преставился бедолага в отделении, прямо на глазах у всех.

– Да, я слышал эту историю, но сам участия в ходе расследования не принимал, да и какое там расследование, когда главный фигурант по делу «дуба нарезал», не успев и рта раскрыть.

– И все же, если можно поподробнее, как начиналась эта история? – проговорил Захаров, включая старенький, черно-белый телевизор «Темп», стоящий на потертой тумбочке, одну из ножек, у которой заменяла небольшая кастрюля.

– Поступила оперативная информация, сразу от нескольких источников, что в сеть притонов намечается поступление наркоты. Нас во всей этой истории интересовал наш контингент. Который определенным образом реагировал на эти завозы и некоторые из них вылазили на свет божий.

– Известно кто «банкует» наркоту по притонам? спросил Захаров, изучая рисунок на скатерти.

– Имена этих коммерсантов от криминала известны, вот только взять их с поличным, пока не удается.

– Скользкие такие?

– Не то слово, у них и покровители наверху серьезные.

Зайцев медленно прошелся по комнате в другой конец и также медленно опустился на диван, покрытый стареньким жаккардовым покрывалом.

– Может, Андрейченко нащупал, что-то такое…, – не закончив фразу, Захаров пощелкал в воздухе пальцами. Словно в ресторане, подзывал официанта.

– Нет, исключено, – отозвался собеседник. – Мы тогда сделали свое дело, и все.

– Понятно, – проговорил майор, доставая из пачки сигарету. – А были у Андрейченко какие-то увлечения? Ну, я не знаю, хобби какое-то?

– Рыболовом он был заядлым, любил на лыжах пройти, шахматы любил, да, чуть не забыл, вроде дневник он какой-то вел.

– Дневник? Это очень интересно, – насторожился Захаров, – Какой дневник?

– Да, я точно не знаю, ну вроде события каждого дня описывал там, я уж точно не знаю…

– А, зачем это ему было надо?

– Как зачем?

– Ну, люди ведут дневник с какой-то целью. Например, чтобы излить душу, запомнить какие-то события. Так зачем дневник вел?

– Он говорил, что на пенсии будет мемуары писать.

– Вот как?

– Да, точно, так и говорил.

– Подожди, Игорь Леонидович, – проговорил Захаров, выпуская струйку синеватого дыма, – Это, что же тогда получается? Раз человек ведет дневник, значит, он отражает события каждого дня?

– Выходит так, – отозвался тот.

– Значит, мы можем предположить, что какая-то часть оперативной информации могла отражаться у него в дневнике?

– Значит, могла, – тихо проговорит Зайцев. – Вы, думаете, что дневник послужил причиной…

– Пока я ничего не думаю, – тихо перебил его Игорь, потирая ладонью лоб! – Не приходилось держать в руках, сей труд?

– Нет, что вы, это же сугубо личное, я его и в глаза то не видел.

– Хорошо, где же он мог хранить свой дневник? Понимаешь, Игорь, эти записи могут помочь нам разобраться, что произошло с ним.

– Да, да, конечно, я все понимаю…, только где же искать эти записи? Разве у его жены спросить?

– Вот, вот! Поинтересуйся у жены. Если я правильно понял, то Андрейченко был опытным следователем?

– Разумеется.

– Значит, должен был понимать, что вольно или не вольно, делая ежедневные записи в свой дневник, он выносит из стен управы служебную информацию. А может быть и секретную.

– Его доброе имя в нашем коллективе…, – начал, было, растерянно Зайцев.

– Да, никто не пытается бросить тень на его доброе имя. Мы же хотим разобраться, что побудило его на такой отчаянный шаг?

– Понимаю, – кивнув, пробормотал тот.

– Вот видишь и ничего более. Мы же, как хирурги, должны аккуратно произвести вскрытие.

– Я, вспомнил! – вдруг воскликнул Зайцев.

– Что именно? – не понял Захаров.

– Ну, врачи же ходят в халатах?

– Ну, да. А, что?

– Я, вспомнил, что пару дней назад, Андрейченко говорил с кем-то, по телефону. О том, что сотрудники и посетители ходят в халатах.

– Он что имел в виду? Какую-то больницу?

– … Да в том то и дело, что речь, вроде о массажном салоне шла, мне это еще странным показалось.

– Массажный салон?

– Ну, да, он некоторое время присматривался к массажному салону.

– У нас? Что за салон? – озадаченно спросил Игорь.

– Да, конечно у нас, ну этот, – «Аленушка».

– «Аленушка», «Аленушка», – пробормотал рассеянно майор. – И, чем в этом салоне занимаются?

– Ну, вроде, как только для женщин…, ванные, массаж, лекции о красоте, прочие дела.

– Занимаются законно?

– Да, есть вроде лицензия, все как положено.

– Ничего не понимаю, – буркнул Захаров, глядя на дым сигареты. – Надо думать у Андрейченко хватка была бульдожья, не мог он мелочевкой заниматься.

– Конечно, блатные, его даже «секачом» прозвали, – горячо поддержал Зайцев.

– Вот и я про то же. Выходит его, что-то насторожило в этом салоне? Если конечно речь шла о салоне.

– Не то, что бы насторожило, он, что-то знал, а не говорил. У него привычка была, пока не унюхает, что надо, на оперативках ни гу-гу.

– Игорь Леонидович, сделай доброе дело, найди дневники Андрейченко и привези их мне с возвратом, разумеется. Должен там быть ключ к его смерти, может он и в моих делах мне поможет.

– Хорошо, конечно.

Разговор оборвал телефонный звонок. Звонил Морозов, который уставшим голосом сообщил, что вскрытие Архипа закончено и ему нужно заехать в морг.

– Что-то случилось? – спросил Зайцев, глядя на озабоченное лицо майора.

– Да, нет ни чего особенного. Просто вскрытие одного из ваших подопечных подтвердило кое-какие наши подозрения.

– Не Архипа ли имеете в виду? Знатный был сукин сын.

– Вам не приходилось с ним сталкиваться?

– После последней ходки на зону, на него не было зацепок, так мелочевка всякая. Хотя и приглядывали за ним плотно. И, что с ним?

– Кровоизлияние в мозг, – лаконично ответил Захаров, глядя на плотную фигуру собеседника, влитую в коричневый свитер.

– Кто бы мог подумать! Осторожный гад был, а загнулся как собака. И чего его нелегкая за город понесла?

– А, если предположить, что его убрали?

– Да, вы, что? В нашем то городе? – искренне удивился тот, – У них же тут все прихвачено, начиная от киосков, кончая банями.

– О! – воскликнул майор, замерев перед стареньким трюмо. – А, чем же они промышляли в банях?

– Да, начиная от пива с воблой, до подачи девочек в номера.

– А, не нашел ли Андрейченко здесь, что-то интересное? Ведь в бане тоже в халатах ходят?

– Не могу утверждать, но в салоне «Аленушка» нет бани, да и вход там только для женщин. А, уж о пиве с воблой и речи то нет.

– Ладно, разберемся, труп Андрейченко не видели? – Захаров внимательно посмотрел в голубые глаза оперативника.

– Нет, после ЧП, даже на этаж никого не пустили… Говорили, что когда его нашли, то на лице у него застыла маска ужаса. А закоченевшие руки, говорили за то, что он кого-то, или чего-то испугался. Одним словом, словно он хотел руками от кого-то защититься.